Дневник Аделины Блейз. Часть 1 - Антон Медведев

— Хороша условность! — усмехнулась Вика. — По-моему, очень скоро все это может вылиться в войну цивилизаций. Разве не так?

— Может, конечно. Для нас здесь важно другое: как быть тебе, мне, любому простому человеку, во­лею судеб оказавшемуся вовлеченным в битву по­токов? Как вести себя, какую сторону поддержи­вать? Как, наконец, выжить в этой битве гигантов? Понимаешь, о чем я?

— Немножко, — неуверенно протянула Вика, явно пытаясь осмыслить нарисованную Сергеем картину. — А как ко всему этому относится Бог?

— Как относится Бог? — Сергей как-то грустно усмехнулся. — Дело в том, Вика, что Бог и есть та Сила, о которой мы говорим. Единый и многоликий, жестокий и милосердный. Всевидящий, всезнаю­щий. Может пощадить одного — и убить миллионы. И наоборот. Перед Его лицом мы ничтожны. Ни­чтожны настолько, что наше существование даже сложно воспринимать всерьез. Вспомни библейский всемирный потоп — Бог не пощадил погрязшее в грехах человечество. И что-то мне подсказывает, что именно сейчас мы снова подходим к этому ру­бежу. — Сергей поудобнее устроился в кресле.

— Но я отвлекся, — продолжил он. — Нас в на­рисованной картине интересует наше конкретное положение. Какое оно? Незавидное. Мы не можем управлять своей судьбой, нас кидает из стороны в сторону, как щепку в бушующем океане. Как вы­браться из этой безысходной ситуации? И возмож­но ли это хотя бы в принципе? — брови Сергея слег­ка приподнялись, он пытался подтолкнуть Вику к ответу. В ответ девушка лишь улыбнулась и пожа­ла плечами, ожидая дальнейших объяснений.

— Возможно, Вика. Дело в том, что, при всей жестокости Силы, при всем ее могуществе она настроена на взаимодействие с нами. Более того, она страстно его ищет, пытается всеми возмож­ными способами привлечь к себе наше внимание. Но в большинстве случаев все ее попытки нала­дить контакт с нами оказываются тщетными. Раз попыталась Сила показать себя, два, три — мы ничего не замечаем. В итоге Сила просто покида­ет нас, ей надоедает с нами возиться. Знаешь, что при этом происходит? Мы переходим в разряд пу­шечного мяса. Можно сказать, что Сила, Дух, Бог снимает с себя ответственность за нашу дальней­шую судьбу. С этого времени мы — разменная мо­нета в играх вселенских сил. К сожалению, пода­вляющее большинство людей находятся именно в этом положении. Вспомни, сколько на твоей па­мяти было различных катастроф, нелепых и тра­гичных смертей? Еще можно понять, когда гибнут взрослые, — здесь всегда можно сказать, что Бог покарал их за грехи. Но почему так часто гибнут дети? Да, небольшую часть таких смертей тоже можно списать на Бога — иногда говорят, что Бог, забрав детей так рано, спасает их этим от грехов, которые они должны были совершить в будущем. Но, когда в результате какой-то катастрофы или теракта гибнут сразу десятки детей, этот аргу­мент вряд ли можно признать уместным. Остает­ся последний, решающий — «на все воля Божья». Но так ли это? — Брови Сергея снова поползли вверх. Вопрос был риторическим, поэтому Вика опять промолчала.

— Однажды, — продолжил Сергей, — меня за­интересовал такой феномен: я обратил внимание на то, что многие преступники на удивление удач­ливы. Причем это касается не только блистательных авантюристов, но и самых жестоких убийц и насильников. Им действительно везет — как ми­нимум, какое-то время. И это везение настолько явное, что его нельзя назвать случайностью. Ве­рующий человек в данном случае с уверенностью заявит, что душегубу помогает дьявол, что это происки бесовских сил. Но, на мой взгляд, бесы здесь совершенно ни при чем. И везение преступ­ника основывается исключительно на его личной силе. Вспомните, большинство знаменитых пре­ступников были очень харизматичными людьми. В этом мире все основывается на личной силе. Есть у тебя такая сила — мир крутится вокруг тебя. Нет силы — ты вращаешься вокруг других центров силы. И удача в данном случае является влиянием личной силы человека на протекающие вокруг него цепочки событий: если у тебя есть личная сила, ты выкрутишься из самой сложной ситуации, вытянешь, может, один шанс из тыся­чи. Нет личной силы — погибнешь. Сильный че­ловек, пусть даже отпетый негодяй, никогда не окажется на борту обреченного на гибель самоле­та — его личная сила этого не допустит. А какой- нибудь очень хороший человек погибнет, потому что высокие моральные качества, увы, не ком­пенсируют отсутствие личной силы. То же самое и с детьми — у них просто нет личной силы, они слабы. И потому гибнут.

— А что ты понимаешь под личной силой? — вставил я.

— Знаешь, это очень многогранный термин. С одной стороны, личную силу можно рассматри­вать как уровень накопленной тобой энергии, это ее совершенно необходимый аспект. Под энерги­ей, разумеется, я понимаю не банальные кало­рии. О том, как накапливать энергию, мы еще по­говорим. И второй аспект личной силы — это твоя связь с Силой внешней. Я уже привел модель

ветвящегося дерева, где каждая ветка представ­ляет собой некое воплощение Силы. В реально­сти эти ветки ведут себя как потоки. Какие-то потоки сильные, могучие. Какие-то совсем сла­бенькие — так, ручейки. Для нас важно то, что человек может подключаться к этим потокам, на­страиваться на них. В этом смысле убийце дей­ствительно оказывается помощь — тем потоком, к которому он подключен. И когда какой-нибудь сатанист торжественно, с соблюдением некоего ритуала, вручает себя в руки Дьявола, он дей­ствительно подключается к соответствующему потоку. Или эгрегору, если тебе нравится именно этот термин. Точно так же можно подключиться и к любому другому потоку — например, к христи­анскому или исламскому. Дальше человека начи­нает нести именно этот поток, его Сила. Точнее, ее частное воплощение. А вот куда он его при­несет, зависит уже от потока.

— Сергей, я не поняла: потоки, маятники, эгре- горы — это одно и то же? — поинтересовалась Вика.

— Да, если говорить о них как о неких энерге­тических структурах, воздействующих на нас. Но по своей сути, своему характеру они могут суще­ственно отличаться. Ну, представь: ты дала денег нищей больной старушке. И другой вариант: ты дала денег наркоману на дозу. Действие вроде бы одно, но последствия совершенно разные. Так же и маятники, эгрегоры могут влиять на человека совершенно по-разному. Взять хоть нашу Право­славную Церковь — это ведь тоже эгрегор, поток, маятник. Одни люди любят Церковь, другие нена­видят. Одни верят в Бога, другие Его столь же рья­но отрицают. Все признаки типичного маятника. Но у меня, например, рука не поднимется поставить маятник Православия на одну доску с маятником того же фашизма, хотя по формальным призна­кам разницы между ними нет. Зато есть разница по влиянию на душу человека: если Православие очищает душу от тех же энергетических парази­тов, то фашизм, напротив, только усиливает их влияние. То есть поток потоку рознь.

— Но ты же говорил, что все потоки — это ча­сти одной общей Силы. Разве не так? — спросила Вика.

— Верно, — согласился Сергей. — Тем не ме­нее, в ситуации с потоками есть много тонкостей, которые надо знать. И, каким бы удачливым ни был преступник, в итоге он обычно все равно с лихвой получает свое. Все по пословице — сколько вере­вочка ни вейся... Дело в том, что, в конечном счете, мироздание устроено очень рационально. И Сила несет в себе два аспекта: созидающий и разруша­ющий. Их нельзя приравнивать к хорошему и пло­хому, это неправильно. Эволюционный процесс не может обходиться без разрушения, и смерть явля­ется таким же необходимым элементом мира, как и жизнь. Каждый из нас является и созидателем, и разрушителем. Когда мы едим мясо, то как-то не задумываемся о том, что для этого где-то на ско­тобойне убили корову. Пусть это сделали не мы, но даже тем, что мы едим мясо, мы уже принима­ем свою долю греха, свою долю ответственности. Едим — значит, убиваем. И убиваем для того, что­бы есть. Можно ли вменить это нам в вину? В при­роде нет морали, все определяется простой целесо­образностью. Хочу есть — ем. Хочу спать — сплю. Это нормально, все животные живут по этим пра­вилам. Но лишь человек умудряется изуродовать все до неузнаваемости. Так появляются охотники, ради забавы стреляющие по чайкам. Так перед Новым годом в городах срубают верхушки моло­дых елей и сосенок. Росла красивая сосенка, глядь, наутро уже куцый обрубок — какой-то человек отпраздновал Новый год. Примеров, когда люди убивают и разрушают совершенно бездумно, очень много. Это — ненормально. — Сергей едва заметно вздохнул. — Когда в жизни человека разрушения становится больше, чем созидания, следует наказа­ние. Не в силу некой вселенской морали — в силу законов мироздания. Помните, как падают выстав­ленные в ряд костяшки домино? Толкнешь одну — падает весь ряд. А теперь замкнем этот ряд в коль­цо, — он очертил пальцем круг. — Что получаем? Первоначальный импульс, пройдя по цепочке, воз­вращается к истоку. А теперь поставьте себя на место этой первой костяшки домино: что бы ты ни делал, потенциал твоих дел не исчезает бесследно, он все равно возвращается к тебе. Этот механизм известен как карма. В него можно верить, можно нет. Это никак не отменяет его работу. А работает он очень эффективно. Поэтому любое причиненное нами зло, любое разрушение обязательно к нам возвращается. Столкнувшись с какой-то неожи­данной неприятностью, человек обычно склонен считать ее случайной. Но в мире нет ничего слу­чайного, любая случайность — непознанная зако­номерность. И неприятность очень часто является следствием того, что раньше мы сделали что-то не­гативное, разрушительное. Импульс пробежал по кругу и ударил нас в спину... — Сергей замолчал, переводя дух. Мы терпеливо ждали.