Наматжира - Джойс Бетти

И опять имя Альберта замелькало в заголовках газет.

Дуглас Локвуд, прилетевший в Алис-Спрингс из Дарвина, писал в «Сидни морнинг геральд»: «Альберт вошел в зал суда медленной, неуверенной походкой. Каждая черта его лица выражала горе. Седые, вьющиеся волосы были непричесаны. Он выглядел старым, измученным, больным, расстроенным и неуверенным человеком. Левая рука, на которой он потерял палец, была перевязана. В повязке была и левая нога, которую он когда-то обжег у лагерного костра. Трагедия всех австралийских аборигенов читалась в его невыразимо скорбных глазах. Если бы это был белый, слезы текли бы из них. Но абориген-мужчина да к тому же еще арандец по имени Наматжира не проронит слезы, даже если его сердце разрывается от горя.

Альберт под присягой дал свои показания, выслушал протокол и поставил под ним свою подпись — Альберт Наматжира. Эта знаменитая подпись стоит на картинах, которые украшают многие дома в Австралии, висят в Букингемском дворце и в посольствах многих стран мира. Адвокат Гордон Раабе, сославшись на нездоровье Альберта, обратился с просьбой освободить его подзащитного от дальнейшего пребывания в суде; разрешение было дано, и Альберт покинул суд».

Дуглас Локвуд в заключение писал: «За двадцать лет моей деятельности как журналиста и репортера мне никогда не приходилось быть свидетелем более глубокой и волнующей драмы. Альберт на глазах состарился. Происшествие, в котором, как давали ему понять, был он виновен, совсем подкосило его. Мне было больно за того превосходного, красивого человека, которого я знал, когда он был в зените славы. Сейчас же дух его был сломлен».

Несмотря на то, что Альберту было дано разрешение не присутствовать на суде, собранные свидетельские показания, особенно в связи с пьянкой в ночь, когда произошло убийство, показались прокурору настолько серьезными, что он счел необходимым вновь вызвать Альберта в суд. Альберт стоял, опустив голову, когда прокурор наставлял его: «Меня очень беспокоят пьяные оргии в вашем лагере. Поскольку теперь вы считаетесь на таких же правах, что и белый, вы будете приговорены к шести месяцам тюрьмы, если будете уличены в снабжении спиртным аборигенов, находящихся под опекой государства. Если вам захочется выпить, то делайте это вдали от лагеря и пейте один. Я уверен, употребление спиртного в вашем лагере было косвенной причиной убийства девушки».

Затем он попросил Альберта дважды поклясться суду, что впредь он никогда не будет приносить спиртное в свой лагерь.

Альберт покинул суд в сопровождении четырех своих сыновей. Он шел, с трудом переставляя ноги, загребая красную дорожную пыль своими старыми башмаками. Наняв такси, он отправился, но не на Моррис Соук, а в Хермансбург. Таково было его желание; он хотел скрыться от унижений и страданий последних недель.

Для всех было очевидным, что необходимо найти какой-то выход из тяжелого и мучительного положения, в котором оказался Альберт. Администратор Северной Территории Дж. Арчер запросил для ознакомления письменные показания, данные под присягой. Два хорошо известных жителя из Алис-Спрингса — и тот и другой в прошлом друзья Альберта — также высказали свое мнение относительно его будущего. Один из них, пастор Альбрехт, заявил, что, по-видимому, единственным решением проблемы Альберта было бы распространение на него действия акта об аборигенах и принятие им вновь статуса подопечного государства. Хотя, по закону, его теперь нельзя лишить гражданства, Альберт мог бы подать прошение об установлении над ним опеки.

Еще до следствия по делу об убийстве аделаидская газета «Адвертайзер» приводила высказывания Рекса Бэттерби о том, что большинство белых Северной Территории, и он сам в том числе, протестует против предоставления гражданских прав аборигенам и в основном потому, что это дало бы им право свободно покупать спиртное. Наматжира, утверждал Бэттерби, против своей воли получил гражданские права от правительства под давлением идеалистов, обитающих в больших городах: Альберт предвидел, что гражданство принесет ему страдания; когда ему еще только предложили эти права, он даже обратился к юристу, чтобы отказаться от них. По мнению Бэттерби, Альберт не был еще по-настоящему готов для гражданства, и если гражданство у него отобрать, это пошло бы на пользу и ему и его семье.

Однако пастор Никольс, туземный священник, неутомимо трудившийся на благо своей паствы в христианской миссии Мельбурна, выразил несогласие с таким мнением: «Наматжиру никто никогда не готовил к получению статуса гражданина. И вот теперь, когда он споткнулся, его же и винят во всем. Употребление Альбертом спиртного приводится как довод для лишения его прав гражданства, а некоторые используют шумиху как аргумент против предоставления полных прав всем аборигенам. Власти не захотели разрешить ему жить в Алис-Спрингсе — боялись, что он потеряет там свою самобытность. Белых больше интересовали его работы, чем он сам как человек».

Доктор Чарлз Дьюгид из Аделаиды доказывал, что не во всем виноват Наматжира. Альберт, говорил он, человек умный и может еще начать новую жизнь, если ему окажут необходимую помощь.

«Наматжира прославился как художник на весь мир, — писала аделаидская «Ньюз». — Тем самым он способствовал тому, что во всем мире поднял уважение к своему народу, который многие считали не только примитивным, но и отсталым. Как художник Альберт неопровержимо доказал, что он выдающийся представитель своей расы. Но что означает успех художника? Просто то, что у человека удивительный глаз на форму, цвет и врожденная способность перенести увиденное на полотно. Но это, однако, не означает, что художники наделены исключительной мудростью. Ван-Гог, Тулуз-Лотрек, Утрилло и Гоген причислены к лику бессмертных среди белых, но разве может ли кто-нибудь утверждать, что их образ жизни — эталон праведничества? Или обвинить их ближних за полную распутства жизнь этих художников? Альберт Наматжира великий художник, у него, как и у любого человека, есть свои личные проблемы. Вероятно, сотни австралийцев испытывают ныне глубокую личную симпатию к Наматжире и сочувствуют ему. Из него сделали кумира, указывали как на пример того, чем может стать абориген при определенном покровительстве. В том, что он сбился с пути истинного, ни в коей мере нельзя лишить его друзей. Это также ни в коей мере не означает, что он неисправим.

Трагедия Альберта Наматжиры не должна использоваться как предлог, чтобы отложить в долгий ящик программу образования и ассимиляции коренного населения Австралии. Наоборот, она должна послужить толчком удвоить и утроить наши усилия по оказанию помощи аборигенам».

XI

Альберт покинул Моррис Соук, но пьянство продолжалось там по-прежнему. В конце августа пятнадцать аборигенов и три метиса, находившиеся под опекой государства, предстали перед судом по обвинению в пьянстве. Основанием для суда послужил случай травмы, нанесенной пожилой женщине, которую обнаружила полиция с серьезным повреждением головы. Судья, обращаясь к суду, заявил: «В свете фактов, вскрытых в ходе недавнего следствия по делу об убийстве молодой женщины у Моррис Соук, я вынужден особо серьезно подойти к этим поступкам. В прошлый раз я уже выражал свое беспокойство по поводу пьяных оргий в лагере Моррис Соук, ставших причиной преступления. Многие случаи пьянства, сведениями о которых я располагаю, происходили в том же лагере и также сопровождались актами насилия. Во время разбирательств полиция указала, что в большинстве случаев аборигены пьют крепленое двадцатитрехградусное вино, смешанное в равной пропорции с шестипроцентным пивом».

Алкогольная проблема стала общей для аборигенов по всей стране. На суде в Кэмпбелле, Новый Южный Уэльс, в связи с нарушением одним аборигеном запрета употреблять спиртное судья заявил: «Белый человек взял у аборигена все и взамен дал лишь болезни и обучил пьянству. Бесчестные спекулянты обирают туземцев, сбывая им, как только у тех заведутся деньги, плохое дешевое вино. Мне глубоко жаль стоящего передо мной несчастного человека. Австралия принадлежит его народу».

Достойная сожаления участь аборигенов привлекла к себе внимание широкой общественности. Альберт Наматжира вызывал особое сочувствие. Его многочисленные почитатели надеялись, что он внял предостережениям, которые он получил в связи с потреблением спиртных напитков. Большинство верило в него.

Альберт теперь стал совсем редко наведываться в Алис-Спрингс, приезжая в город только за продовольствием. Но узы, связывавшие его с племенем, были крепки. Всем сердцем преданный своим соплеменникам, Альберт время от времени навещал их, проводил с ними ночь, но назавтра каждый раз возвращался в Хермансбург.

Но вот 28 августа против Альберта вновь выдвигается обвинение в снабжении спиртным соплеменников, находившихся под опекой государства. Полиция сообщила только самые общие сведения, и в газетах было лишь объявлено, что 22 сентября Наматжира предстанет перед судом. Даже местные жители не знали ничего больше сверх этого.