Танец Искры - Ирина Кузяева

Фиола обернулась и увидела Лантэна, держащего в руках ее сапоги.

— Тебе видно понравилась та мерзость, которую Рамуна зовет лечебным отваром, раз гуляешь босиком по холодному берегу? — пар его дыхания скрылся за его спиной, уносимый легким ветерком.

Темнокожий муравей почти сливался с окружающей тьмой, выдавал лишь блеск глаз и зубов. Но даже в тени ночи Фиола заметила, как нахмурились его брови и неодобрительно зашевелились усики.

— А я тебя не увидела в пещере и решила поискать.

Муравей смутился от таких слов, сам не осознавая почему.

— Почему не спишь? — поинтересовалась искра.

— Как можно спать, когда соизволит потчевать будущий вождь? Кто-то же должен охранять его покой, чтобы не потревожить столь сладостный сон. Ты я вижу, тоже решила проникнуться заботой о Зарде? — оба звонко расхохотались над храпом арахана.

— И как остальные могут спокойно спать? — удивилась Фиола безмятежности остальных тхеновцев.

— По их меркам — самые спокойные сновидения приходят под храп вождя. Поэтому любая коронованная особа должна уметь спать так, чтобы всем подданным снились только прекрасные сны!

— Вот это да!

— Каждый правитель должен заботиться о своем народе так, как того требует обычай! — важно изрек Лантэн и усики на его макушке глубокомысленно покачнулись вверх. — Давай оденем тебе сапоги.

Муравей помог искре обуться, затем сел рядом на траву и протянул Фиоле кувшинку полную душистого нектара цветов:

— Держи, хотел вечером тебя угостить, но ты крепко спала, не стал тревожить, — усики Лантэна стеснительно не знали, куда себя деть.

Фиола с благодарностью приняла угощение. Она так соскучилась по свежей цветочной пыльце, что сразу вдохнула большую порцию нектара. Глаза полезли на лоб, если бы не раненное крыло, она улетела бы в небо со скоростью бушующего ветра. Лантэн намешал все возможные бутоны, ни сколько не заботясь об их сочетании, и теперь сидел, гордо сияя, не правильно истолковав выражение Фиолиного лица.

— Ну как?

Фиола судорожно хлопала глазами, стараясь не прослезиться или хотя бы выдать влажность глаз за страдания. Только через десяток взмахов крыла, она смогла сделать выдох и первых вдох влажного лесного воздуха.

— Твой сбор превзошел все возможные ожидания, — Фиола старалась искренне улыбнуться, но сделать еще хоть вдох терпко-горького нектара было не в ее силах. От одной мысли об этом хотелось вывернуться наизнанку.

Лантэн расцвел от слов девушки, как бутоны, которые он рвал для сбора — всеми красками только что распустившихся полевых цветов. Он выжидательно посмотрел на искру, усики на макушке вопросительно замерли, не понимая, почему она не наслаждается его угощением. Фиола сделала вид, что вдохнула еще нектара и решила отвлечь муравья разговором, не заметно выплеснув гадостный сбор в озеро.

— Расскажи мне, что произошло, пока я была без сознания?

— Термиты не перестают завоевывать территорию, они двигаются по тропе и скоро сгинут последние поселения. Тхеновцы пытаются опередить армию и предупредить сородичей, но гордых пауков и ос сложно убедить бежать с насиженных мест, лишь немногие здравомысленно присоединились к беженцам у водопада. При этом в родных поселениях их заклеймили позором и считают трусами.

— Ужас! Они же обрекают себя на смерть или рабство! — Фиола в очередной раз поднесла для вида кувшинку с пыльцой.

— Только на смерть. Рабов термиты набрали с излишком в начале пути, теперь необходимости в них нет, и они попусту выжигают деревни, ни оставляя в живых никого.

От известия искра не заметила, как вдохнула терпкого сбора с гнилостным привкусом, из глаз потекли слезы. Лантэн истолковал их по-своему:

— Не переживай, они сами выбрали свою судьбу, мы за них не в ответе.

— Как ты думаешь, Лантэн? — Фиола с надеждой посмотрела в его темные глаза и задала мучавший ее вопрос:

— Айрун вернется когда-нибудь к былым временам? Все станет как прежде?

Лантэн не знал ответа, он участливо взял ее руку в свою ладонь и крепко сжал, давая понять, что искра всегда может на него положиться. Они так сидели долго, погрузившись в свои мысли, и угадать их было не сложно. Вскоре Фиолу окутал черными, мягкими крыльями сон и Лантэн отнес ее в постель, заботливо накрыв одеялом.

Глава девятая

Пробуждение было неприятным. Раны снова ныли и беспокоили. Фиола открыла глаза и удивилась, что не помнит, как оказалась в пещере.

За пологом стояла подозрительная тишина, ни звука. Искру охватили тревожные чувства, она прислушалась.

Она выпила залпом оставленный Рамуной свежий отвар и вышла в общий зал. В пещере никого не было. Вещи и скромные пожитки лежали на местах, сами тхеновцы отсутствовали. В отдалении слышался повторяющийся эхом, похожий на биение звериного сердца, звон падающих капель воды. Фиола опасливо направилась к выходу. Ладони мгновенно вспотели. Только сейчас она вспомнила об отсутствии оружия, без него ощутила себя беззащитной и одинокой.

В углу заметила увесистую деревянную дубину, утыканную осовскими шипами. Здраво рассудила не поддаваться искушению на незнакомое оружие, правильно оценив свои шансы пораниться ядовитыми остриями или вовсе не поднять тяжелую ношу.

Приблизившись к водопаду, сквозь шум падающей воды, она услышала впереди ритмичный рокот барабанов, тревожный и гулкий, звучавший в унисон ее сердцу.

Сквозь пелену воды она увидела всех беженцев, собравшихся на берегу. Они провожали в последний путь своего вождя. Он лежал на помосте из скрепленных веток, а вокруг в странном рваном ритме двигались араханы, среди них Фиола узнала Рамуну. Зард стоял в сторонке на небольшом возвышении. Он гордо смотрел в небо, но при этом из глаз текли крупные слезы скорби. Араханы кружились, окутывая паутиной вождя, они плели погребальный саванн.

Собравшиеся издавали низкое гудение — сначала тихое, оно постепенно становилось все громче и громче. Гул достиг апогея и смолк, будто опасаясь выдать присутствие чего-то незримого, но внимательно следящего за каждым его шагом.

Шесть ос, в их числе был Влакс, подняли помост с вождем и медленно, в полной тишине двинулись к водной глади. Они спустили саван на воду и все напряженно, затаив дыхание, следили за удаляющимся на середину озера плотом. Казалось, даже природа вокруг затаила дыхание. Конечно, это была лишь игра воображения. Водопад продолжал свой плеск, и листва по-прежнему шелестела. Но невидимые сущности напряженно притихли, обитатели той стороны не могли, ни видеть, ни слышать, но они чувствовали присутствие новой не упокоенной души.

Саванн доплыл до середины озера и начал кружиться. Сначала медленно, затем постепенно набирая обороты, он закружил в водовороте и исчез под водной гладью.

Берег взорвался множеством радостных воплей. Боги приняли отца Зарда и удостоили почетным местом в своей обители.

Зард заметил Фиолу, стоящую у выступа водного потока, и удивленно хмыкнул. В ответ она сжала руку кулак и прижала к сердцу в знак сочувствия. Арахан повторил жест.

Рамуна сказала, что раньше следующего дня девушка не встанет с постели, а оказалось, искра сильнее, чем все предполагали. Не зря бабушка Зарда пророчила ей великую судьбу. У всей их компании, словно странно сложенной мозаики, было свое предназначение. Их путь труден и опасен, но велик и полон новых знаний и открытий.

Рамуна тоже заметила Фиолу:

— Тхеновцы, мы потеряли родной кров, но его можно построить заново, лучше прежнего! — толпа одобрительно загудела. — Главное, что у нас сохранилось сердце клана! — паучиха улыбнулась внуку, а затем повернула голову в сторону искры и широким жестом указала на нее. — А вот и спасительница нашего будущего вождя! Вознесем ей хвалу!

Как по команде, пауки и осы двинулись в ее сторону. Фиола, не ожидавшая подобного, попятилась, пока не уперлась в стену скалы.

Беженцы несколько раз дружно протопали ногами и конечностями, громко выкрикнув:

— Хей, хей, искра Фиола!

Затем склонили в почтении головы.

Сбоку, словно из ниоткуда, появилась Рамуна, она шустро перебирала лапами по отвесной стене, приближаясь к девушке — металл передних лап скрежетал по камню, но задние лапы цепко держали выцветшее хитиновое тело старухи.

— Привыкай, дитя, за свою жизнь тебя не раз будут чествовать, — голос паучихи обволакивал, успокаивал, но Фиола не могла осознать, каким образом эти слова относились к ней, обычной искре, даже необученной боевому танцу секиры.

— Я не понимаю!

— Всему свое время, искра, просто верь в себя и знай, что всегда можешь рассчитывать на наш клан, — паучиха завораживала тремя парами белесых глаз, тихий голос непостижимым образом звучал громче шумящей воды. — Наших чествований хватит и на твоих потомков.