Краснодар: годы испытаний 1942-1943 годы. Книга первая - Борис Иванович Оленский

Несмотря на то что и сейчас сплошной фронт слаб, войска дрались, но главной их слабостью оставалась танкобоязнь, как только противник прорывал танками гделибо фронт, паника охватывала ближайшие части, и после кратковременного боя они начинали порою беспорядочно отступать. (Эту фразу из доклада командующего фронтом использовал Каганович в своем письме Сталину 13 августа 1942 года.)

Противник пользуется своим преимуществом в танках, забегает далеко вперед и неожиданно появляется то в одном, то в другом месте, деморализуя этим не только части, но и отдельных работников штаба фронта, ищущих часто решение задач не в организации боя, а в предложениях [занятия] «новых рубежей», т. е. новых отступлений»104.

Командующий фронтом предпринимал все меры, чтобы сохранить главные силы для обеспечения обороны основных оборонительных рубежей. Приказ Сталина «Ни шагу назад!» в этом отношении был как нельзя кстати. Несмотря на свою жесткость, он помог стабилизировать фронт, прекратил всеобщую панику, вывел из психологического шока войска. На основании этого приказа строгому спросу подвергались все, невзирая на звания и должности, кто проявлял трусость и расхлябанность.

«В настоящее время, – докладывал он, – в армиях фронта создано 11 заградительных отрядов численностью от 50 до 200 человек в каждом.

По 12й и 18й армиям на 8.08.1942 задержано 5300 человек, значительная часть которых передана в штрафные роты.

К настоящему времени, – говорилось в донесении командующего, – в армиях фронта создано 8 штрафных рот [численностью] от 120 до 200 человек в каждой.

Военным трибуналом приговорено к высшей мере наказания 26 бойцов, 8 младших командиров, 3 средних командира, т. о. расстреляны перед строем 37 человек.

Передано в военный трибунал дело по обвинению генералмайора Озимина – командира 31й стрелковой дивизии, виновного в самовольном оставлении позиций, потере управления войсками, вследствие чего дивизия понесла поражение, что усложнило обстановку в армии.

Дело по обвинению генералмайора Чувакова – зам. командующего 12й армией, виновного в преступной задержке формирования заградотрядов, вследствие чего последние не были организованы до 11.08.1942;

командира полка 216й стрелковой дивизии майора Мошкина, комиссара полка батальонного комиссара Рыдьяновского, виновных в отступлении без приказа командования;

командира 1149го стрелкового полка 353й стрелковой дивизии капитана Смехова, виновного в самовольном отступлении;

комиссара 1145го стрелкового полка 353й стрелковой дивизии батальонного комиссара Бодина, виновного в панике, оставлении своей части и отсутствии в ней в течение 5 дней;

командира 395й стрелковой дивизии полковника Морозова, виновного в отступлении без приказа высшего командования»105.

Командующий каждый выгодный рубеж использовал для того, чтобы задержать продвижение противника. Как это происходило – мы можем узнать не только из наших, но и из трофейных документов противника.

В журнале боевых действий 198й пехотной дивизии противника отмечалось: «Рано утром 28 июля подразделения 36го егерского полка (9й пехотной дивизии) и авангард Фазеля перешли в наступление. Испугавшись, арьергард противника обратился в бегство, в [направлении на] Хомутовской. Велосипедисты и истребители танков по пятам преследовали противника, захватив 100 пленных. Погоня за арьергардом противника продолжалась 25 километров, пока в Кагальницкой не встретились с сильным сопротивлением русских. В спешке 2й и 3й батальоны 305го егерского полка 198й пехотной дивизии выдвинулись вперед. Однако и им не удалось сломить сильного сопротивления противника. Командир 305го егерского полка решил лично взять на себя командование ударной группой. Ночью со своими батальонами по Кагальницкой Балке к рассвету обошел противника с северовостока. Разгорелся ожесточенный уличный бой от дома к дому. В панике некоторые русские стали сдаваться в плен, а основная масса противника отошла к юговостоку.

В 5.30 утра 29 июля вырисовалась следующая картина: 305й егерский полк сохраняет плацдарм: 3м батальоном (капитан Брюн) – на юге и 2м батальоном 305го егерского полка (капитан Шефер) – на востоке Кагальницкой. Противник упорно удерживает позиции на возвышенности к востоку и северу от станицы. Советская артиллерия и минометы с высот на северозападе Кагальницкой открыли огонь. На транспортных средствах истребителей танков 3я саперностроительная рота 235го батальона брошена на ремонт и восстановление взорванного автомобильного моста на выходе из Кагальницкой. С самого утра артиллерийский огонь (30й стрелковой дивизии) противника активизировался. Командный пункт 305го егерского полка, расположенный на северозападе, в глубоком овраге в 1200 м от Кагальницкой, разрушен прямым попаданием вражеского снаряда. Четыре человека, в том числе оберлейтенант Каст – адъютант командира полка и командира 3й саперностроительной роты 235го батальона, погибли. Стойкое сопротивление противника под Кагальницкой показывает намерение противника любой ценой задержать наше наступление. В болотистой местности КугоЕи в результате сильного сопротивления (25го и 42го кавалерийских полков 13й Краснодарской казачьей кавалерийской дивизии) русских произошла задержка нашего наступления. На рассвете подошел 305й пехотный полк, при поддержке 2го и 3го батальонов 235го пехотного полка атаковал позиции противника, чтобы отбросить его с занимаемого рубежа, который располагался за истоком КугоЕи. Единственно 1му батальону удалось форсировать реку и занять там плацдарм. В начале атаки были достигнуты хорошие результаты, но позже батальон попал под ожесточенный перекрестный пулеметный огонь русских, проводившийся изза придорожной насыпи. При попытке поддержать атаку застрявшего на плацдарме 1го батальона погиб его командир майор Клемм. Другой командир батальона был тяжело ранен. В 5.30 атака 305го пехотного полка сорвалась. Выдвижение 308го пехотного полка было отменено, т. к. он перед полуднем был накрыт сильным артиллерийским огнем противника. Чем дальше продвигались наши войска, тем все больше усиливалось сопротивление русских»106.

28 июля в связи с угрожающей обстановкой в северных районах Краснодарского края руководство СКВО приняло решение об отводе военнообязанных и призывников из районов правобережья Кубани. В соответствии с этим решением, учитывая создавшуюся на фронте обстановку, для формирования новых частей 1 августа Военный совет СевероКавказского фронта своим приказом № 0046 указал: «1. Призвать по Краснодарскому краю военнообязанных рождения 1924 и 1925 гг. и всех военнообязанных, годных к строевой и нестроевой службе, до 55 лет [1887 г. р.], начальствующий состав запаса, а также забронированных военнообязанных запаса заводов, предприятий, которые не эвакуируются в глубь страны, кроме железнодорожников и оставленных до особого распоряжения военнообязанных [участвующих в выводе из строя майкопских месторождений];

2. (б) пятьдесят тысяч обученных военнообязанных рождения 1924 и 1890–1891 гг. передать на укомплектование частей СевероКавказского фронта;

в) всех оставшихся военнообязанных вывести из [Краснодарского] края в запасные бригады по указанию штаба СКВО…»107.

Таким