Случай из практики 2 - Кира Измайлова

– Да не в снеге, похоже, дело. – заметила я, подходя к собаке. Серый, с клочкастой шерстью пес покосился на меня без особого интереса и снова уставился в одну точку. Дышал он часто, уши прижимал, а верхняя губа то и дело непроизвольно вздергивалась, обнажая здоровущие клыки. Вот только шерсть на загривке пес не ерошил, а хвост поджимал так, что его и видно не было.

– Чего-то он сам не свой, – заметил хозяин пса, видя мой интерес. – Так-то он любой след берет, а что снег! Он мышь-полевку под снегом чует, не то что…

– Вот что, любезный, – сказала я. – Уведи-ка отсюда своего пса, нечего его зря мучить. Вы где, господин капитан?

– Здесь, – ответил Лауринь, неслышно подходя сзади. – Приказал увести лошадей подальше, не нравится им тут.

– Так где Ильзор? – спросила я.

– Идемте, покажу, – сказал Лауринь. – Его пока не стали трогать с места, все равно уже окоченел…

Пробираться по заснеженному лесу, увязая в сугробах чуть не по пояс, пришлось довольно долго. Хорошо еще, здесь уже успели побывать люди, и можно было идти по их следам, хотя и это не особенно помогало.

– Однако и занесло же его… – пробормотала я, в очередной раз обрушив себе на голову снег с широкой еловой лапы. – Эта борозда, видимо, его след?

– Судя по всему, да, – кивнул Лауринь. – Мы старались ее не трогать. Не хочу гадать, но, на мой взгляд, дело обстояло так: что-то напугало лошадь Ильзора, она сбросила всадника и ринулась прочь…

– Всадник, судя по всему, тоже перепугался, – хмыкнула я. – Бежал, не разбирая дороги. И ведь далеко забрался, а снег тут глубокий… Куда дальше, господин капитан?

– Вы когда-то величали меня не по званию, – неожиданно сказал Лауринь. Таким голосом, впрочем, что я могла бы и не расслышать. На меня он не смотрел, но я чувствовала, насколько ему неловко.

– А вы когда-то называли меня по имени, Лауринь, – усмехнулась я. – Десять лет прошло, однако… Обида обидой, но дело делом, не так ли?

– Вы совершенно правы, – коротко кивнул он. Кажется, ему стало немного легче. О да, Лауринь был обижен на меня, а сильнее того – зол, тут и к гадалке не ходи…

– Хорошо, Лауринь, – усмехнулась я. – Хм… Так где наш клиент?

– Вот он… – пробормотал Лауринь, отводя от лица ветки. – Хотел бы я знать, что его так напугало…

Кавис Ильзор, вернее, его окоченевший труп, полулежал, прислонившись спиной к стволу могучего, в два обхвата, черноигольника. В свете огонька-спутника никаких видимых повреждений на его теле заметно не было, но на когда-то привлекательном лице застыла гримаса такого ужаса, что даже мне сделалось не по себе. Ильзора уже успело припорошить снежком.

– Значит, здесь ничего не трогали? – уточнила я, подбираясь ближе к покойнику. В самом деле, никаких следов, кроме следа самого Ильзора.

– Ничего, – кивнул Лауринь, следуя за мной. – Что скажете?

– Скажу, что умер он, похоже, своей смертью, – вздохнула я, проделав кое-какие манипуляции. – Причем, похоже, просто от страха. Вон, видите, еще заметно – перед смертью он обмочился… Это, конечно, еще Сорин проверит, но, думаю, я не ошибаюсь.

– И что же могло его так напугать? – нахмурился Лауринь.

– Пока не знаю… – пробормотала я. Догадка мне не нравилась, но проверить ее было необходимо. Уж больно знаком мне был магический душок, исходящий от этого места, настолько знаком, что у меня разом заныли все зубы. – Зайдите-ка с той стороны, Лауринь. Надо оттащить Ильзора в сторону. Только не волоком, давайте попробуем его поднять.

– Вы думаете, под его телом могли сохраниться какие-то следы? – проявил догадливость Лауринь.

– Кто его знает, – задумчиво сказала я. – Может, и нет, но проверить нужно. Ну, взялись!

Ильзор оказался легче, чем выглядел на первый взгляд, нам с Лауринем удалось поднять его и переместить на пару шагов в сторону. Я присела на корточки, разглядывая примятый снег на том месте, где только что лежало тело. Нет, ничего…

– Что там? – надо мной наклонился Лауринь.

– Встаньте за мной, – велела я. – Так мы ничего не разберем…

Лауринь послушно встал у меня за плечом. Я же, сосредоточившись, задействовала кое-что из ведьминских штучек: я порядком усовершенствовала их за время жизни на севере. Среди них попадаются весьма оригинальные приемы, и если подумать хорошенько и дать волю фантазии, то можно приспособить их к работе, хотя изначально они предназначались совсем для других целей.

Вокруг меня поднялся вихрь, снег, припорошивший все следы, взметнулся в воздух, взвился, завис в воздухе серебристой мерцающей пылью… Со стороны это выглядело очень эффектно, я знала, потому никогда не прибегала к этому приему на глазах у многочисленной публики, но уж один Лауринь… Это еще ничего. Тем более, он и не такое видывал, когда мы работали вместе.

– Лауринь, видите? – указала я на едва заметные отпечатки на снегу. Вернее, это сейчас они были едва заметны, да и свежие, надо думать, глубиной не отличались.

– Собачья лапа? – изумился Лауринь. – Ильзор так перепугался какой-то собаки?

– Внимательней смотрите, Лауринь, – призвала я. – Ничего необычного не замечаете?

– Разве только то, что здесь лишь один след, как будто собака стояла на месте, – ответил он. – Должно бы быть больше, не по воздуху же она прилетела… Но, возможно, Ильзор смазал остальные, когда упал на это место. И сама лапа… – Лауринь поднес ладонь к следу. – Ничего себе! Да ведь она чуть не с мою руку размером! Какова же должна быть собака?

– Крупная, Лауринь, очень крупная… – Я поднялась на ноги и огляделась по сторонам. Лес был неподвижен, только большими хлопьями падал снег.

– Все равно не понимаю, – упрямо мотнул головой Лауринь. – Хорошо, пусть собака, пусть большая, но почему Ильзор так перепугался? Отчего лошади взбесились? Или это все же не собака, а волк? – Он присмотрелся внимательнее. – У волка, правда, лапа уже, да и не бывает таких громадных волков…

Я терпеливо ждала, пока он до чего-нибудь додумается.

– Помесь собаки с волком? – продолжал размышлять вслух Лауринь. – Размер от собаки, запах волчий – лошади могли испугаться, это понятно. Всадники… Если в темноте на тебя выскочит этакая тварь, немудрено перепугаться, но не настолько же, чтобы кинуться в лес и умереть от страха!

Я молчала, глядя на перекошенное предсмертным ужасом лицо Ильзора. Огонек-спутник светил ярко, на снег падали резкие неестественные тени.

– Но и по волчьему, и по собачьему следу охотничий пес бы пошел, – закончил свою мысль Лауринь. – Но он отказался. И лошади от этого места на дороге до сих пор шарахаются. Выходит, это была не простая собака?

– Долго же вы думали, Лауринь, – хмыкнула я. – Или вы не предполагали, что у этого дела может быть магический душок, когда послали за мной? Еще, поди, санкцию у начальства получили на выделение средств на оплату моих услуг… Да, вы правы, это были не простые собаки.

– Собаки? – насторожился Лауринь. – Так их было несколько?

– Да, – сказала я без особой охоты. – Эти псы не охотятся поодиночке.

– Что за псы? – спросил Лауринь резко.

– Слепые Гончие, – уронила я. Показалось, что повеяло холодным ветерком, но деревья по-прежнему стояли неподвижно, метель совсем унялась, а здесь, в лесу, и вовсе было тихо.

– Это что еще за… – Лауринь невольно передернул плечами. – Может быть, выйдем сперва на дорогу, а потом вы расскажете? Стыдно признаться, но у меня мороз по коже. И не от холода…

– Да, идемте, – согласилась я, и снежная взвесь обрушилась обратно на землю, запорошив нас с головы до ног. – Неприятное местечко. Пришлите людей, чтобы забрали тело, уже можно.

Молча мы выбрались обратно на дорогу. Здесь, у костра, среди людей, было немного повеселее, но все равно не хотелось поворачиваться к лесу спиной.

– Так что это за… собаки? – спросил Лауринь, грея руки над костром.

– Я не знаю, какова их природа, – ответила я. – Некие потусторонние сущности, способные принимать облик собак… довольно большой своры собак, похожих на гончих. Они даже почти материальны – вы ведь видели, они способны оставлять следы. Правда, по таким вот сугробам эта свора пройдет легко, не проваливаясь по брюхо…

– А почему… слепые? – поинтересовался Лауринь.

– Потому что они слепые, – мрачно ответила я, подобрала прутик и на снегу изобразила некое подобие тупорылой и корноухой собачьей морды. – Вот так примерно они выглядят. Глаз у Слепых Гончих нет, но они им и ни к чему. Если Гончие взяли след, они свою добычу не упустят.

– Не хотел бы я повстречать этих собачек, – передернул Лауринь, взглянув на мой рисунок. Его ординарец принес ему большую кружку, в которой что-то дымилось, надо думать, ринт – горячий травяной отвар, щедро сдобренный хорошим вином, гвардейцы им частенько греются. Лауринь, правда, пить не спешил, грел ладони об кружку. – И что им понадобилось от Ильзора? Как они выбирают себе… добычу?