Сказка о голубом бизоне - Станислав Хабаров

Внезапно Художник споткнулся и посмотрел под ноги. Там лежал полупрозрачный прут. Он хотел было отпихнуть его ногой в сторону, но нога стукнулась о него, как о тяжелый рельс.

– Ни с места, – скомандовал опытный Моряк Ловила, – это волос Белого Карлика. Он прошёл здесь ещё в своей молодости и, старея, где-нибудь осел. Карлики не уходят далеко. Из их волос получаются отличные дубины, а волосы потолще используют при строительстве мостов.

Художник хотел было поднять волос Белого Карлика, но не смог, так тот был тяжел. Он был тяжёлым, как бревно, даже тяжелее бревна, хотя и выглядел мягким и тонким.

И тут путники услышали рёв. Он раздавался громко и близко. В нём слышались бессилие и тоска, не жалоба и просьбы, а недоумение животного. Должно быть крупный зверь попал в расставленную ловушку и не мог вырваться из неё.

– Это бизон, – сказал опытный Моряк Ловила.

Рев раздавался со всех сторон, отражаемый стенами ущелья и потому не было возможности определить его настоящее направление. Они осторожно пошли по пролому в скале и за поворотом увидели широкое место. Посреди него на замшелом камне сидел сморщенный Белый Карлик. Кожа и волосы у него были белыми с желтизной. Он сидел, сгорбившись и хлопал ресницами, но и это давалось ему с трудом.

– Один мизинец Белого Карлика, – объяснил путникам Моряк Ловила, весит как стадо слонов. А чтобы поднять карлику веки, потребовалась бы целая армия.

Белый Карлик сидел на замшелом камне, свесив ноги, и пялил глаза, а глаза у него были круглыми и блестящими. Чтобы лучше видеть, Художник сделал шаг вперед.

– Ни с места, – крикнул Моряк Ловила, – ни шагу к нему, там его территория. Он только с виду – такой безучастный. Карлик жесток. Он никого никогда не прощает и глотает всех без разбора. Он вечно сидит, никогда не встаёт, никого не догоняет, но на его территории с ним невозможно бороться. Он глух, кричать и молить его бесполезно.

– Эй, ты, – закричал вдруг Моряк Ловила, – глухая тетеря, слышишь нас?

Но в этот момент Карлик поднял голову и посмотрел холодным тяжелым взглядом, словно молча ответил: смейтесь, смейтесь, вы все равно попадёте ко мне, настанет мой час.

На поляне Карлика топтался Голубой Бизон. Он ревел от бессилия. Карлик притягивал его, и как тот не упирался, его неумолимо влекло к Белому Карлику. Всеми силами Бизон рвался на волю, пытался убежать, но у него ничего не получалось. И как он не упирался, он постепенно приближался к Белому Карлику.

Карлик выглядел уверенным и безразличным. Он не сомневался в исходе, знал, чем дело кончится: бизону не убежать. На глазах у путешественников Бизон приблизился к ровной и голой площадке, окружавшей Белого Карлика, из которой никто не возвращался.

Что было делать? Путники стояли, опустив руки. Вдруг перед ними опять появилась странная бабочка. Она приблизилась к голому месту и её неумолимо потянуло к Белому Карлику.

Что было сил махала она прозрачными крылышками и все-таки неизбежно приближалась. И тут бабочка поступила странно. Она полетела вокруг карлика. И чем быстрее летела она, тем становилась крупнее и тяжелей и тем сильнее её отталкивало от Карлика.

Она летела неровно, но быстро и почти вылетела из опасной зоны. Но, видно, силы её закончились. Она безвольно сложила крылья, полет её замедлился, и её тут же понесло к Белому Карлику.

Карлик лениво разинул рот, и бабочки не стало. Путники горестно наблюдали ужасную картину. Только Моряк Ловила в волнении закричал:

– Умница бабочка. Она нам подсказала выход.

Моряк попросил всех отойти подальше, надел сапог-скороход и начал бегать вокруг Белого Карлика. Он разогнался так, что замелькал в глазах и вырос в великана. На ходу он подхватил валявшуюся хворостину-ресницу Белого Карлика и подскочив к Голубому Бизону пребольно стегнул его. Бизон взревел от обиды, но не тронулся с места. Тогда Ловила, пробежав ещё круг, снова приблизился к нему.

Теперь Бизон ожидал Моряка, выставив рога. Он кинулся на обидчика, но Ловила увернулся, и Бизон помчался за ним. С каждым кругом Бизон и Ловила уходили от Карлика.

Ловила при этом проявлял чудеса ловкости. Он то бежал впереди бизона, как бы убегая от него, то оказывался сзади и ухитрялся стегнуть его хворостиной, и непременно хитростью и умением заставлял его двигаться по кругу.

Они уже так далеко убежали от Белого Карлика, что тот ничего не мог поделать с ними, а лишь удивленно моргал глазами. И никогда после Художник не мог забыть его тяжелый, приковывающий к себе взгляд.

Моряк Ловила перестал дразнить и стегать бизона, и тот замедлил свой бег и сразу уменьшился и превратился из огромного бизона-великана в обычного Голубого Бизона. Он очень устал, бока его ходили ходуном, и Ловила, успокаивая, погладил его.

Они ушли от этого ужасного места, от Белого Карлика и долго не могли успокоиться. Потом они покормили бизона, и он засветился нежным голубым светом. Привыкнув к ним и беря корм из рук, он сделался добрым и ручным. Они напялили сапоги-скороходы на копыта бизону, и в миг очутились возле гостиницы Страны Насмешливых Колдунов.

Поутру к ним постучалась Птица-секретарь и принесла обещанные ответы. По заведенной форме на бумаге с печатью Страны Насмешливых Колдунов давались ответы на их письменные запросы. Рыжему Лекарю был вручен справочник лекарственных трав. Там вместе с рисунками давалось их применение и рассказывалось, где они растут и как их собирать. И чтобы не тратить время на дорогу в разные концы страны, ему оставили сапоги-скороходы.

Моряку Ловиле не нужно было теперь ждать у моря погоды, потому безветренный сезон закончился и не только попутные ветры, но и попутные течения способствовали путешествию. Ему ещё был вручен новейший Атлас-справочник движения океанских вод. Упомянуто было также, что Моряку впредь нечего было бояться Скакового Круга Дьявола потому, что запускающая его ведьма раскаялась и подала письменное заявление, что с этих пор станет запускать только маленькие и неопасные кружки лишь для развлечения.

Не забыли и Повара-лягушку. Его оставили для перевоспитания и рекомендовали ему поступить на работу в зоосад, чтобы укрепить обнаружившуюся у него любовь к животным.

Голубого Бизона обмерили, тщательно взвесили и поручили дежурному мудрецу составить точный Рецепт. Мудрец занялся порученным делом, но, видимо, думал о чем-то ещё, потому что написал в одном месте о чёрных тараканах, а дальше в другом о том же, но о жуках. Художник заметил это, но на его вопрос птица-секретарь ответила странно:

– Это не имеет значения.

И мудрец отмахнулся:

– Какая разница?

Но Художник снова спросил, и тогда птица-секретарь объяснила ему:

– Не важно жуков брать или тараканов. Для дела важен их вес, тонут они в воде или нет, выпуклая у них спинка или вогнутая, и, наконец, сколько у них ног?

Художник опять ничего не понял и извинился перед птицей. На что она отвечала, что в этом нет ничего обидного, и чтобы это понять, необходимо долго учиться. И мудрецы, а речь пошла именно о мудрецах и учёных, не обращают внимания на мелочи и обращают внимание только на главные свойства. Для них, например, одинаковы, и шляпа, и таз, и они могут носить таз на голове. Бублик они путают с кружкой, потому что в обоих по одной дырке. Только у бублика дырка в центре, а у кружки под ручкой. И так во всём. Они выделяют в предметах главное.

Художнику всё это показалось странным, но он не стал возражать и не хотел обидеть птицу-секретаря.

В конце концов Художнику выдали нужный рецепт. В нем было сказано строгим учёным языком, что нужно взять тысяча одного майского жука или тысячу одного чёрного таракана, тысячу крыс средних размеров, из них обязательно двух рыжих пасюков. И если столкнуть всех разом, в результате появится Голубой Бизон.

Так они и сделали, и появился второй Голубой Бизон, непуганый, ласковый, с голубой шелковистой шерстью. Первого бизона отправили пастись в окрестные луга, а Художник с другим Голубым Бизоном отправился в маршальский двор.

Долго ли, коротко ли, но в конце концов они оказались они под редькой-пальмой в маршальском дворе.

Суд

Всё было так, как предсказали Насмешливые Колдуны. Маршал Дубас уже впал в детство. Он лежал в коляске во дворе и губами пускал пузыри. Всем теперь заправляли Сажка и Хрюк. Они заставляли Дубаса пыжиться. «А ну-ка надуй щеки», – приказывали ему они. И маршал пыжился, а если ему становилось страшно, он пытался спрятаться в собственной бороде.

Художник успел вернуться вовремя, потому что на маршальском дворе подходил к концу суд над Маленьким Охотником.

– Ты всё ссылаешься на несуществующего Голубого Бизона? – громогласно спрашивал прокурор, а любопытный писец, выбирая из его речи самые грозные слова, строчил обвинительный приговор.

– Я требую, – продолжал прокурор, – самого строгого наказания во-первых за ложь, во-вторых за очковтирательство, в третьих за сочинение басен о несуществующем Голубом Бизоне.