Мечты сбываются (сборник) - Федор Достоевский

Однажды Порошин сидел в зале такого физика. На сцене была усыплена какая-то белокурая девица, читавшая запечатанные письма и диктовавшая рецепты больным из публики. Все шло хорошо, как по маслу. Щеголеватый профессор сомнамбулизма, во фраке, в белом галстуке и таких же перчатках, щебетал с кафедры перед спящею ясновидящей, сыпля именами новейших светил реальной философии и путая, по обычаю французов, Шопенгауэра с Гартманом, и Штрауса с Фейербахом. Становилось очень скучно. В зале была давка и духота. Лампы тускло освещали море голов. И в то время, когда Порошин уже хотел уезжать, одна из этих голов, в красной восточной феске, шевельнулась среди публики, и из ее уст послышался резкий голос:

– Это шарлатанство, надувательство грубого вида!

Все всполошились, оглянулись. Профессор смутился.

– Грубый обман и ложь! – повторил громко человек с красивым смуглым и умным лицом: – Публика должна протестовать…

– Кто вы? – спросил хозяин вечера: – Так не смущают зрителей! Если вы не верите в опыты ясновидения, зачем сюда пришли? зачем платили деньги? Можете их получить обратно…

– Шарлатанство! – твердил тот же восточный человек, очевидно армянин: – Я говорю не против сомнамбулизма, а против таких обманов, какие разыгрываются здесь… Вы усыпили свою соучастницу. Она не спит, а потому такая же обманщица, извините, как вы… Но я верю в ясновидение, – я его поклонник и занимаюсь им давно…

В публике, смешанной с подставными, очевидно, наемными зрителями, comperes, поднялся невообразимый шум. Армянин в феске вскочил на стул, показал руками, что хочет говорить.

– Но я верю в могучую, беспредельно великую силу сомнамбулизма, – смело продолжал армянин ломаным французским языком, когда все затихло: – Я сам владею даром усыпления… И вот доказательство…

– Вон его, за дверь! долой! – кричали подставные клакеры, с красными, вспотевшими лицами.

– Пусть говорит, пусть делает опыт по-своему! – кричали другие из зрителей, толпясь к сцене.

Сконфуженный, с измятым галстуком и распоротой в давке фалдой фрака, взъерошенный маг-профессор, с своим помощником, возвратился на кафедру. Туда же дал пройти и человеку в феске.

– Я хочу, желаю, требую, чтобы вы сами заснули! – сказал последний, обращая черные, повелительные и умные глаза к профессору: – Садитесь, вот так; сложите ваши руки и спите… слышите ли? Спите, я приказываю!..

Профессор улыбнулся, поморщился, сел, окинул общество растерянным, недовольным взглядом; очевидно, против воли, закрыл глаза, зевнул… и, к удивлению всех, заснул. Армянин сложил на груди руки, поглядел так же повелительно на помощника профессора, шершавого, коротко остриженного и рыжего малого, очевидно, из отставных военных, поднял руку, устремил к нему протянутые пальцы – помощник также заснул…

Изумление публики было без границ. Все замерли, глядя на таинственную феску.

– La seance est levee! заседание наше кончено! – сказал армянин, медленно и важно сходя со сцены: – Вы видели! Вот сомнамбулизм!

Поднялась давка и суета. Все хотели его видеть ближе, с ним говорить. Но таинственный незнакомец исчез в толпе, точно провалился сквозь пол.

«Не верится, – подумал Порошин, уходя из залы практической физики: – старые штуки на новый лад! Простодушные, легковерные французы не догадались, дали промах. Очевидно, и армянин был тем же наемным, подставным лицом… Маг-профессор заметил охлаждение к себе посетителей, ну, и придумал таким образом подогреть их внимание. Та же реклама, то же шарлатанство. Да при том и не особенно оригинально… Известна проделка американского журналиста, который для поднятия подписки на свой журнал стал печатать в других изданиях самые резкие, наглые на себя нападки от вымышленных лиц: одни печатно выставляли его мошенником и клятвопреступником, другие – вором и убийцей, третьи – развратником в колоссальных размерах. Он не скупился платить за такие дружеские рекламы, пока все не задумались – да видно же любопытный это и недюжинный человек, когда о нем все так кричат! – и стали раскупать его собственную газету».

Прошло с этого вечера несколько месяцев. Порошин забыл о сомнамбулисте-профессоре и об армянине. Раз он шел с товарищем Чубаровым сквозь Луврский двор. Видит, Чубаров раскланялся с каким-то человеком в феске. Порошин узнал армянина.

– Как ты его знаешь? – спросил он Чубарова.

– Еще бы не знать такой замечательной особы, – ответил с улыбкой Чубаров. – Мы с ним жили как-то на водах, в Германии.

– Да чем же он знаменит?

– Помилуй, он вызыватель духов, медиум и чуть не заклинатель змей…

– Нет, вздор! Ты шутишь, – возразил Порошин. – Ты не такой, чтоб знался с вызывателями духов и заклинателями змей… Слушай, чему я был очевидцем…

Порошин передал рассказ о случае в зале профессора ясновидения. Чубаров задумался.

– Ты ошибаешься, это не шарлатан и не мог быть в стачке с сомнамбулистами! – сказал он. – У этого армянина, черт бы его побрал, есть действительно кое-какие способы… Но я тебе, Порошин, о них не сообщу…

– Почему?

– Ты за последнее время что-то уж очень похудел, еще стал бледнее, и зрачки вон у тебя несколько расширены, и нервный ты такой… Тебе это опасно, я же испытал…

– Полно, глупости! расскажи! – пристал Порошин к приятелю: – Не мучь меня. Правда, какая бы она ни была, никогда меня не потревожит… Я добиваюсь истины; одна ложь, одни обманы мучат и раздражают меня… Расскажи, открой, в чем это дело? Ты, верно, знаешь и адрес армянина, у него бывал и здесь… Так после вод не встречаются… Он на тебя посмотрел очень сочувственно…

Делать нечего, Чубаров зашел с Порошиным в кафе, на набережной Сены, И это ему сообщил. Оказалось, что армянин, адрес которого Чубаров здесь же передал приятелю, обладал секретом – переносить человека, во сне, через сто лет вперед.

– И ты этому верил? – спросил с болезненной улыбкой Порошин.

– Еще бы, – нехотя ответил Чубаров: – как не верить, когда я сам, благодаря этому странному человеку, испытал такого рода путешествие…

– И не раскаиваешься?

– Пожалуй, с некоторой стороны, досадно и даже обидно…

– Почему обидно?

– Да потому что не хотелось, а пришлось проснуться… Во сне было так хорошо…

– Гм! и как он это делает?

– Дает, представь, какие-то пилюли…

– Что в рот, то спасибо? – раздражительно засмеявшись, спросил Порошин. – Экие ловкие эти азиаты! Ну, можно ли так морочить людей? Да еще, пожалуй, и деньги берет?

– Берет, друг мой, и большие…

– Гм! – промычал Порошин. – Отсохни моя рука, если я ему дам хоть полушку за такой обидный обман.

Чубаров, однако, был убежден, что Порошин не вытерпит, и боялся особенно за его здоровье, не очень-то подходящее для таких опытов.

Так и случилось.

Порошин в тот же день думал-думал, нанял фиакр и покатил по бульварам на площадь Трона (place du Throne или barriere du Throne), украшенную двумя колоннами, с бюстами старинных французских королей, где, по адресу Чубарова, жил таинственный армянин.

Армянин жил с женою, хорошенькою и молодою женщиной. Он принял гостя не совсем дружелюбно.

– Вы можете перенести меня в будущую жизнь? – спросил Порошин армянина, после первых с ним объяснений.

– Да… но только в будущую жизнь – на земле.

– Понятное дело… Где же именно и когда вы мне дадите пожить в будущем?

– Здесь же, в Париже… иначе, разумеется, и быть не может! Вы заснете в моей комнате и очнетесь в ней же, через сто лет, т. е. проснетесь через секунду, когда задремлете и очутитесь во времени, которое настанет для Парижа, для целого света, по прошествии ста лет…

– Чепуха, – в волнении и сердито произнес Порошин, – извините меня, галлюцинации какие-нибудь от наркотических средств. Еще дурно сделается, будет голова трещать, как раскаленный котел, отупеешь на время, руки будут трястись…

– Видно, что вы уж пытались делать такие эксперименты, – сказал, чуть заметно усмехнувшись, армянин.

– Ну, да… был так слаб, увлек один индеец, здесь же, на всемирной выставке, – ответил Порошин.

– Все увидите сами, сами испытаете, – произнес серьезно и как-то задумчиво-грустно армянин: – мои средства иные, безвредные, достались от отца, от деда на родине, в Армении. Не всего достиг человек, слабы силы смертных, – но кое-что открывается мудрым Востока, достойным умам. Знаете надпись на статуе богини Изиды: «Никто еще не видел моего лица»? Да, это бывает открыто немногим,

– Кому открыто? не верю… – сказал Порошин. – А уж в Азии еще более, простите, падких к проделкам ловких фокусников и шарлатанов. Я долго об этом думал… а впрочем, сколько стоит ваш опыт с усыплением?

– По сто франков за день, а если неделя – несколько дешевле – пятьсот франков за неделю! – спокойно и так же задумчиво ответил армянин.