Медвежонок (СИ) - Маханенко Василий Михайлович

Последовавшая за этим пауза оставила такое напряжение в воздухе, какого не было даже при открытом футляре с красным кристаллом.

— Много слов ни о чём, — произнёс Хад. — Лег умирает, а вы выясняете, у кого клан круче.

— Мне тоже плевать, кто кем является, — согласился Эльрин. — Важно другое. У всех нас долг крови перед Легом. Пока он не погашен, будь мы хоть трижды Императорами, тотем будет к нам неблагосклонен. И вы это знаете не хуже меня. Так что давайте вытаскивать нашего друга, остальное решим, когда вернёмся в Академию.

— Долг крови не существует, это сказки! — в голосе Белис проскользнуло привычное презрение.

— Неужели? Давно проверялась? — усмехнулся Эльрин и закатал рукав. Рука была вся в грязи, так что юноше вначале пришлось очистить кожу и только после этого продемонстрировать всем результат — красивую татуировку с головой медведя и именем: Лег Ондо.

— Медведь, — Эльрин усмехнулся и посмотрел на меня. — Я знал, что Лег является сыном вождя — он из-за этого и попал в канализацию. Так что нет ничего особенного в том, что наш тотем признал право любимца медведя на долг крови. Мой так точно, насчёт ваших не знаю. Правда, я не очень разбираюсь в классификации этих животных. Это же, вроде, Гризли?

— Бурый Медведь, — медленно протянула Лиара, всматриваясь в картинку на своей руке. — Отец меня прибьёт. А вас всех — ваши. Бурые Медведи — изгои. Их сослали на границу Империи больше сотни лет назад…

— А ты, как я вижу, всё знаешь? — усмехнулся Эльрин. — Изгой и что? Лично для меня это ничего не меняет! Он не просто меня защитил — он спас мне жизнь! Так что пока я не отплачу ему той же или равносильной монетой, на мне долг. И клянусь тотемом — я его выплачу! Я и раньше думал, что он клёвый парень, а сейчас и вовсе убедился. Хад?

— Мой клан уничтожен, тотем предан забвению, но он все равно подтверждает право Лега, — темнокожий продемонстрировал свою татуировку. На его темной коже она сияла золотыми красками.

— Чтоб вас всех! — прорычала Белис и добралась-таки до своей руки. Голова медведя сияла и здесь. — Да, Лиара права — отец меня точно не похвалит за такое…

— Идите все сюда, — Лиара подозвала всех к себе и протянула руку вперёд. — Клянусь, что во время учёбы на подготовительном курсе я ни словом, ни делом не покажу Легу, что знаю о его происхождении! Для меня он так и останется Лег-ноль-тринадцать. Белис?

— Клянусь! — долговязая не могла спорить с тем, кто был выше её по статусу и положила свою ладонь сверху Лиары.

— Клянусь! Клянусь! — Эльрин и Хад даже дожидаться не стали взора Лиары и сразу положили ладони в своеобразный узел.

— Слово произнесено! — торжественно закончила Лиана. Белобрысому хотелось отпустить шуточку, что детские клятвы мало что стоят во взрослой жизни, но у него отнялся язык. Тяжело зубоскалить, когда перед тобой появляется полупрозрачный образ тотема.

— Твоя клятва принята! Я буду следить за её исполнением!

Каждое слово отпечатывалось в мозгу, словно калёным железом. Хотелось кричать, звать на помощь, визжать как девчонка, но невероятным усилием Эльрин заставил себя успокоиться. Он сын своего отца и должен контролировать себя в любой ситуации! Никому, даже тотему, не позволено нарушить этот контроль! Решив переключиться, белобрысый посмотрел на остальных — судя по застывшим позам, тотемы явились каждому.

— Впервые вижу тотем так близко, — благоговейно прошептала Белис. — Он такой прекрасный…

— Он сильный. Благородный. Мудрый. Но никак не прекрасный, — ответил Хад. Впечатления от встречи с духом-хранителем у каждого были свои.

— Эту проблему мы решили. Теперь нужно выбраться отсюда и спасти Лега, — Лиара первой пришла в себя. — Белис, принимай командование, у тебя это хорошо получается. Хочу забраться в ванну… Мне кажется, я полгода буду от этого отмываться… Хорошо, что противогаз запахи задерживает, не хотела бы я слышать, как от меня несёт.

Столь простые, но естественные для любой девушки слова настроили всех на рабочий лад.

— Хад — на тебе Лег. Эльрин — показывай путь наверх! — Белис не пришлось дважды просить, и работа по бегству из канализации вступила в активную фазу. Вот только для меня она оказалась чем-то далёким и нереальным. Стоило Хаду взять меня на руки, как сознание начало уплывать, возвращаясь лишь редкими урывками. Помню, как меня протискивали сквозь решётку. Радостный возглас Белис, увидевшей, наконец, город. Крики о помощи. Взволнованные голоса взрослых. Тряску. Потом туман.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Очнулся я уже в Академии и первое, что ощутил — чудовищный голод. Желудок крутило так, словно он по десятому кругу переваривал сам себя. Я застонал и попробовал приподняться, но мне не удалось — руки казались чужими.

— Он очнулся! — раздался радостный крик какой-то девушки, после чего я ощутил что-то тёплое у самых губ. — Откройте рот, вас нужно накормить! Это тёплый бульон, он поможет восстановить силы.

Спорить я не стал — нос уже уловил приятный запах, отчего бурление в животе стало слышно, наверно, даже у меня дома в приграничье. После пары ложек по телу разлилось небывалое наслаждение и теплота, что позволило мне сделать усилие и открыть глаза. Против воли появилась улыбка — я узнал больничную палату Академии. Значит, у моих соседей получилось! Они смогли выбраться из западни третьего уровня.

Вскоре явился лекарь. Положив на меня ладонь, он провёл экспресс диагностику и удовлетворённо заявил, что его помощи в дальнейшем восстановлении молодого организма не требуется. Меня отключили от капельниц, заставили доесть суп и помогли одеться. Рядом с кроватью уже находился свежий комплект формы Академии Миракса. Вот только вместо того, чтобы отпустить отдыхать и набираться сил, меня взяли в оборот сразу два охранника.

— Ректор желает тебя видеть. Немедленно.

Я даже напрягся, судорожно вспоминая, где мог проколоться. Неужели кто-то узнал о том, что я могу чувствовать силовые линии? Ни одна другая причина не казалась мне настолько важной, чтобы вызвать к главе Академии, разве только что… Я инстинктивно похлопал себя по карману. Пусто. Ещё бы — это же свежая одежда, футляр с кристаллом остались в прежней куртке… Вот тут-то я и испугался — что, если статуэтка является чем-то запрещённым? Подозрения усилились, когда меня доставили в приёмную — секретарь ректора сразу побежала докладывать о том, что меня доставили. Не прошло и нескольких секунд, как двери кабинета открылись и я второй раз в жизни попал в переполненную книгами комнату. Но на этот раз я не испытывал восторга. Наоборот — сердце ушло куда-то в пятки, ноги стали ватными и предлагали мне продемонстрировать слабость и упасть на пол, умоляя о снисхождении. Лишь упрямая воля сына вождя заставила устоять на месте, ожидая решения комиссии. Ректор оказался не один. Кроме него за круглым столом сидели все шесть кураторов факультетов, странный человек в безликой маске и бесформенном балахоне, а также руководитель тренерского состава. Я этого ещё не знал, но меня пригласили на внеочередное заседание высшего коллегиального органа клана Черных Воронов.

Причина собрания находилась в центре круглого стола и именно из-за неё мне хотело отказать тело. Тот самый футляр, что я стащил из пещеры.

— Лег, у меня нет желания ходить вокруг да около, — магистр Кальвар, ректор Миракса, сразу взял слово. — Поэтому я спрошу прямо — откуда это у тебя?

Душа отправилась в пятки на поиски сердца. Значит, действительно — кристалл входит в разряд «запрещено и надлежит уничтожению». Мысли заработали с сумасшедшей скоростью, обдумывая разные варианты поведения — начиная от полного отказа, мол, это не моё, заканчивая полным сотрудничеством и признанием, что я вижу линии. Я решил остановиться на среднем варианте — частичной правде.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это моя добыча из канализации. Я нашёл странную пещеру, словно её сделали гоблины, там, на постаменте, находился футляр. Когда я его забрал, что-то сломалось и помещение заполнилось водой. Мне едва удалось выбраться наружу. Собственно, это единственная добыча с нашего похода.