Свидетели Крысолова - Игорь Пронин

— Куда же они делись? Прошли сквозь ваши линии, как через снайперов?

— Не могли пройти, уже светало! Тут где-то была карта... — Тофик беспомощно оглянулся, потом привстал и с кряхтением вытянул из-под себя скомканное пластиковое полотнище. — Смотри, Данилова. Вот вы где были, а вот парк. Ночь. Предположим, что крысы могли успеть выбежать из парка. Но «Капкан» мы раскинули с расчётом на это, шире! Вот так!

Такой же обветренный, как и лицо, палец Тофика нарисовал на карте широкую петлю. Она горела зелёным, постепенно тускнея, и Наташа успела пройти глазами её всю. Никак не могли крысы суметь вырваться, даже если бы были сплошь чемпионами по бегу.

— Транспорт?

— Исключено, они могли оставить его только с краю, лесопарк специально засажен густо. Но видеонаблюдение за перекрёстками было активировано сразу, ещё до того, как пошла команда на «Капкан»! Было там около десятка машин, и все задержали спустя несколько минут. Больше никто не проезжал, ни мотоциклистов, ни велосипедистов — никого. Ну а за воздухом мы круглосуточно над всем городом следим, это ты знаешь.

— Могли успеть добраться до домов, — предположила Наташа. — На тех же велосипедах.

— Уже всё проверено. — Тофик залпом выхлестал свой сок, смял стаканчик. — Вот за это в том числе Пименов сейчас сношает Раису. Переполошили ночью людей, даже в новости кое-что попало. Кстати, если ты теперь подумала о люках, старом метро и прочем, то правильно подумала. Другого способа уйти у них не было... Но что мы могли сделать? Всего не предусмотришь, особенно когда над оперативниками висит такая группа прикрытия...

— Вертолёты, — вспомнила Наташа.

— Потеряли их ночью в лесу, под кронами. Точнее сказать, вообще не видели. Сейчас эксперты смотрят все входы в подземные коммуникации... Смотрят по второму разу.

— Почему?

— Я приказал! — Несмотря на красное лицо, Тофик исхитрился побагроветь. — Первое заключение: никто ничего не трогал минимум неделю. Но этого быть не может!

Мысленно Наташа с ним не согласилась. Всё может быть... Когда снайперы не видят целей, дальше быть может всё. Правда, это уже совершенная мистика, и Тофик прав, что не позволяет себе думать в этом направлении.

— Эксперты, — вспомнила Наташа. — Расскажите мне, пожалуйста, про их заключения. Я имею в виду тот, прошлогодний случай...

— Не имею права. — Тофик посмотрел на Насырову, увлечённо кивающую в экран, начальству. — Вот, — подполковник достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок бумаги, — вот и всё.

Наташа осторожно развернула лист. Длинная строчка цифр и букв, аккуратно написанная кем-то от руки, а ещё адрес в служебной Сети. Пароль! Она подняла глаза на Тофика, повела бровями. Он раздражённо передразнил её:

— Ты же сама сказала: я, Данилова, лично должна ребятам найти их убийц! Говорила?

— Да.

— А я сказал, что тоже должен. Сказал?

— Сказали.

— Вот и всё, — удовлетворённо подвел итог Тофик и налил себе ещё сока. — Что делать — сообразишь, не просто так я тебя до капитана довёл.

— А что потом? — Наташа встала.

— Потом вылетим оба со службы, скорее всего, — проворчал едва слышно Таги-заде. — Приезжай вечером ко мне. Дорогу не забыла?

Данилова вышла в коридор, комкая в руке листок бумаги. Вот и настала пора доказать, на что она готова. Войти по этому паролю, считать хранящуюся на сайте секретную информацию означает нарушить закон. Серьёзно нарушить. Вылетом со службы дело не ограничится — ни один адвокат не возьмётся доказать суду, что капитан полиции не ведала, что творит. А уж на сколько лет попадёт в исправительные учреждения Тофик, Наташе не хотелось даже думать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ЧУЖАЯ ЖИЗНЬ

Очнувшись, Живец долго сидел на бревне, щурясь от жаркого заходящего солнца. Понимание того, что он вовсе не капитан Данилова из Седьмого Особого отдела, возвращалось медленно, даже как-то неохотно. Наконец Дмитрий потряс головой, огляделся. Незнакомца, как и следовало ожидать, рядом не оказалось.

— Сволочь... — протянул Живец и потянулся. — Вот же какая сволочь зелёная...

Потом он вскочил, ощупал карманы. Ничего не пропало, даже нож по-прежнему лежал за бревном. Что же ему было нужно?

— Если меня и изнасиловали, то каким-то особенно нежным, извращённым способом, — сделал вывод Дмитрий, прислушавшись к своим ощущениям. — Вот сволочь! Хотя скорее всего увидел «галкина» и испугался...

Всё ещё позевывая, Живец зашагал дальше, на восток. Всю дорогу до многоэтажного квартала он чувствовал какой-то дискомфорт. Руки били по бёдрам, ботинки загребали хвою... Можно было это списать на кратковременное поражение нервных центров, но Дмитрий понимал, что всё куда сложнее.

Он успел привыкнуть быть женщиной, капитаном Даниловой. Он помнил её тело и, хотя не находил его особенно привлекательным, скучал по нему. А ещё у Живца из головы не шло разрезанное горло сержанта Чачавы.

— Бред, — негромко сказал он себе. — Таги-заде наплёл мне о Даниловой, и вот, под неизвестной мне травкой тема отыгралась в галлюцинациях. Когда он успел назвать мне её имя? Не понимаю...

В этом тоже не было ничего странного: после такого «сеанса» люди иногда не помнят, как их зовут. Живец приказал себе больше не думать о происшедшем, сосредоточившись на оживлении своего чутья. Ведь не выручило, не подсказало пройти мимо! А незнакомец в зелёном сейчас, вполне возможно, звонит в полицию, сообщает о вооружённом человеке в парке.

Дмитрий прибавил хода. На пути оказалось болотце, но его удалось обойти вдоль старой линии электропередач. Оказавшись наконец в окружении домов, лейтенант почувствовал себя уютнее, даже перестал спотыкаться. Людей на улицах хватало, старички выбрались подышать свежим воздухом перед сном, но это ненадолго, поэтому пора было подумать о тихом местечке на ночь.

Крыши и подвалы Живец не жаловал: войти нетрудно, но так же просто не заметить видеокамер, которые в последнее время пихали где попало. Крысы... Данилова, если верить наркотическому бреду, плохо была осведомлена о ночных событиях в городе. Мартиросян прав, назревает паника. Если бы люди доверяли друг другу больше, чем выпускам новостей, уже давно...

— Чёрт!

Своим выкриком Живец напугал пожилую пару — он вспомнил, как Данилова лежала под этим патрульным. Странная галлюцинация, этого не должно было быть. Вообще он что-то не помнил о смене пола во время «сеансов»... А ведь на психику никогда не жаловался. Неужели так сильно сказалось приключение в Башенке? Конечно, ещё раз такое испытать не хотелось, но, уходя в парк, чтобы по отработанному когда-то запасному маршруту через четверть часа оказаться на скверно охраняемой автостоянке, Дмитрий не чувствовал ничего, кроме радости от очередной победы. Он снова доказал право на прозвище: Живец.