Это не орлы – это чайки - Артем Каренович Галустов

приходи, мама сделает ужин, посидим, познакомишься с Митей, а домой я тебя отвезу, хорошо? За одно исправим это. — сказал он, показав на её татуировку.

— Хорошо. — машинально повторила она.

— Тогда послезавтра?

— Послезавтра?

— Хотя… да, давайте послезавтра.

— Хорошо, я заеду за тобой, когда будешь закрываться.

И он ушёл, вновь взбудоражив всё живое любопытство в ней.

Глава 7

Затянулись облака. Потемнело. Хотя должно ещё гореть солнце в небе. Но то лето начиналось пасмурно. Дождь лил практически через день. Сильно дул ветер. Раздувал волны на Дону. Они стучались об катер. На нём валялись братья. Между ними был лишь стол. Алексей подглядывал на соседнюю сторону, где лежал младший брат. Митя был очень тих и несговорчив.

Вода стучала катером об пристань. Митя чуть приподнялся и увидел, что по реке к ним идёт стена из тумана. Где-то внутри неё рокотал гром. Железнодорожный мост уже был поглощён движущийся массой, а это место всего в пятнадцати минутах ходьбы. Ветер всё усиливался. Занавески начинали судорожно дрожать. Алексей тоже привстал и заметил это явление, но не придал ему ничего особенного. Он приближался и вот уже должен был пройти сквозь них.

В катер будто ударилась вавилонская стена, и начался сильный дождь, из-за которого ничего не было видно вокруг себя. Они лишь почувствовали, как штык с веревкой слетел в воду, а их уносило боком по сильному течению. Алексей побежал к штурвалу и завёл мотор, но ему не удавалось выпрямить судно. Занавески надулись, словно паруса. Митя стал их убирать. Тут братья вспомнили, что впереди мост Николая, но, когда они об этом подумали, тут же в него и втемяшились ребром.

Алексей дал полный газ, судно удалось выпрямить. Теперь они шли лбом на шторм, и в этот момент он прекратился. Братья увидели позади себя туманную массу, с которой они столкнулись. Небо стало голубеть. Вода разглаживаться. Что-то огромное и тяжелое прошло мимо. Вся палуба и сами пацаны были мокрые. Они решили отогнать катер обратно на базу и поехать домой.

Спокойная река. Алексей сидел за штурвалом. Катер шёл на малых узлах. Проплывал между лесами и заброшенными турбазами. Было ощущение, что здесь этот могучий шторм не проходил. Ни одной сорванной ветки или листика. Они проезжали мимо станицы, которая холмисто возвышалась с деревянными домами и кривыми заборами. В небе реял сокол. Снизу казалось, что он обнимает голубую твердь. Митя смотрел на птицу, щурясь от солнца. Её чёрный силуэт таял на желтом диске.

— Скажи, Мить, а тебе что больше всего нравится в женщинах?

Митя, оперевшись на горячие перила, посмотрел на брата.

— Что?

— Ну что тебе у них больше всего нравится?

— Не знаю, — пожал плечами Митя, — наверное, чтобы была просто воспитанная.

— Да я не про это.

— А про что?

— Я про часть тела.

— Это что… мы про курицу с тобой, что ли, разговариваем? — сказал он, подняв руку от такого вопроса. — Ну что всем мужчинам и нравится.

— Грудь?

— Да что ты пристал? Ну и грудь тоже.

— Тоже? А что ещё?

— Какая тебе разница, что прикопался?

— Ну что ещё? — всё не отставал Алексей.

— Ну… спина, наверное. — он снова оглянулся на брата, но тот молчал, ждал продолжения. — Она какая-то более нежная. Не знаю, как сказать. Особенно, когда остаются следы от лифчика, спина кажется ещё красивее. Будто вся гладкость нарушена. — Алексей усмехнулся. — Ой, да пошёл ты.

— Ну ладно-ладно, прости. — заговорил Алексей, боясь, что не услышит продолжение. — А ты им целуешь спину?

— Не скажу.

Их разговор перебили. На одной стороне отдыхали молодые люди. Братья узнали среди них Алёну. Один из парней продолжал кричать им оскорбления. Алексей увидел, как Митя уже отпрянул от перил.

— Не надо, Мить, они этого и добиваются.

— Ну и пусть добьются, что с тобой?

— В каком смысле, что со мной?

Пауза.

— Ты, блин, раньше бы повернул этот катер прямо на него.

— И что в этом хорошего? Это глупо.

— Глупо? Я тебя не понимаю.

— Чего ты не понимаешь? — раздражённо спросил Алексей. — Говори уже!

— То ты стреляешь кому-то в колено, идёшь против целой толпы с ножами, то ты стоишь и смотришь, как твою мать душат.

— Ты не сравнивай! Там какой-то уёбок, а здесь отец.

— И что, он душил твою мать!

Алексей вскочил с места, оставив штурвал.

— Да не мог я руку на него поднять! Тебе не понять. Ты не знаешь, что такое родители. Какого видеть, когда они бьют друг друга! — уже кричал Алексей, но осекся, услышав сам свои же слова. Митя смотрел на него с обидой. Что-то в сердце вновь ему закралось, и Алексей это увидел. — Черт, прости, Мить…

Но Митя лишь махнул рукой. Когда Алексей подъехал к базе, Митя выбежал из катера. Пешком до дома был путь неблизкий. Митя считал Алексея человеком с невероятной силой, он мог влюбить в себя любую девушку, побороть любого противника, не боялся скорости, а по ночам всё время рисовал. Митя называл это юностью. Главным его желанием было обладать той же энергией. И он ею завладел.

Юность приходит незаметно. Она водворилась в сердце молодого Мити и привечала к себе все его чувства. Обнимала их, как давняя подруга. Всё в нем возводилось в абсолютную силу. Он чувствовал необоримую ярость. И считал, что то же самое должно быть у Алексея. Он шёл быстрым шагом, спотыкаясь об корни. Сжав кулаки в карманах. Смотрел вострым взглядом прямо перед собой.

Не успел Митя заметить, как небо почернело и снова