Перекрестки (СИ) - Леонова Светлана

Осторожно устроившись рядом, Костя привлек к себе ослабевшую Свету, заметив, что она так и не открыла глаза, но обняла его и прижалась к груди. В эти мгновения слова были совершенно лишними. Между ними возникла такая единящая тишина, что даже еще не успокоившийся бешеный пульс звучал громче раскатов грома. Костя прижал светловолосую голову к своей груди и перебирал пряди меж пальцев, устремив задумчивый взгляд в окно. Что же такого было в этой хрупкой девушке, что не давало ему ни на мгновение перестать думать о ней? Чуть приподняв ее лицо за подбородок, он посмотрел на ту, которая прочно вошла в его мысли и сердце... и словно получил удар под дых. Ее зеленые глаза, озаренные сейчас невероятным ярким сиянием, смотрели на него с доверием и еще чем-то. Чем-то, похожим на любовь. Сердце снежной королевы оттаивало, и капельки слез, бывших некогда ледяной тюрьмой, теперь медленно скатывались по щекам. Костя осторожно вытер их большим пальцем и, не удержавшись, мучительно медленно поцеловал.

- Не плачь, милая. Я рядом.

Света лишь еще теснее прижалась к нему. Чуть позже он, конечно же, подумает, как ему обезопасить свою любимую... Любимую? Да, любимую! Свою любимую женщину. А пока... пока они заслужили этот небольшой отрезочек времени, принадлежавший только им двоим.

Глава 12

ГЛАВА 12.

Тихий сигнал будильника на телефоне ворвался в сон, убивая столь прекрасное ощущение счастья. Нехотя отключив надоевшую трель, Костя перевернулся на бок и прижал к себе все еще безмятежно спящую Свету.

- Ммм, - донесся до него ее сонный голос, - что, уже пора вставать?

Повернул к себе ее заспанное лицо и прижался ладонью к ее румяной ото сна щеке.

- Ты такая у меня красивая. - Он мучительно нежно гладил тонкую фарфоровую кожу, до боли подавляя в себе желание вновь заняться любовью. - Полежи еще немного. Успеем.

Ответом послужил тихий вдох и ощущение теплого дыхания на его груди. Костя лежал и прислушивался к своим новым ощущениям, захватившим его в последнее время и становившимся день ото дня ярче. Все происходившее между ними не казалось неправильным, наоборот, их еще совсем некрепкие отношения стали для него крайне важны. Впервые он чувствовал, насколько значимо присутствие одной единственной женщины в его жизни. Впервые хотелось делить вместе все радости и тяготы. Как единое целое. Как семья. Ему хотелось сделать ее частью своей жизни. Стать частью и ее жизни тоже.

Оказалось, что признаться самому себе гораздо легче, чем попытаться высказать это вслух. Задумчиво отпивая свой кофе, он молча слушал какие-то комментарии Светы относительно только что прозвучавшего ролика новостей. Какая она домашняя и уютная. Совершенно не похожа на тех холодных и отрешенных женщин, которые заполонили собою окружающее пространство. Нынче стало модно показывать свою независимость и состоятельность, и за всей этой мишурой и глянцем женщины забыли, что по-настоящему прекрасными их делает теплый свет глаз, нежность и хрупкость. Эти колючие ледышки не способны дарить тепло и любовь, они лишь могут сами греться в лучах чьей-то любви и обожания, отдавая лишь холод равнодушия взамен. Может это ему только не везло так раньше, но в сравнении с другими Света казалась совершенно иной. Нежность и ранимость удивительным образом сочетались с какой-то внутренней силой. На тот момент Костя еще ничего не знал о тех трагедиях, которыми наполнил ее жизнь бывший муж, но уже тогда чувствовал, что тот опыт семейной жизни оставил неизгладимый след, который ничем не возможно стереть.

Он сидел за столом прямо напротив Светы и просто слушал ее. Черт бы его побрал, как же ему нравился ее голос. Он воздействовал на него гипнотически, успокаивая и пробирая до самого нутра. Тихий, мелодичный, совершенно спокойный, он мог вдруг поменяться и зазвучать так звонко и весело в те моменты, когда Света совершенно увлеченно и восторженно рассказывала о чем-то, что Костя просто не мог не поддаваться его магнетизму. В ее речи он никогда не замечал ноток капризности или заносчивости, казалось, что эти качества были ей совершенно чуждыми. Света была настоящей и искренней. И его тянуло к ней до невозможности.

Словно завороженный, он смотрел, как тонкие пальчики распрямляют серебряный фантик из фольги, а затем складывают их в некую фигурку. Забавная привычка, отметил про себя Костя. Вскоре на столе красовался маленький жучок с крохотными лапками и даже заметными усиками, расправивший крылья перед полетом. Но Костя внимательно смотрел на Свету, пытаясь понять ее настроение сегодня. Ее глаза уже не выражали того отчаяния и страха, которые были вчера и до безумия напугавшие его самого. Смогла ли она успокоиться и хоть немного почувствовать себя в безопасности? Очень хотелось в это верить.

Света снова отвлеклась на выпуск новостей, а от Кости не могло укрыться, как она старалась держать себя, не показывать всего того, что творилось в ее душе. Но он-то знал. Он помнил, как она дрожала в его объятьях, как искала защиты у его губ... Костя повертел в руках маленький блестящий фантик, а потом пальцы стали загибать края, придавая форму маленькому золотистому кусочку фольги. Он потянулся к руке Светы и с волнительной неторопливостью надел на тонкий палец самодельное кольцо.

- О, как мило, - улыбнулась Света одной из таких улыбок, от которых на душе становилось тепло-тепло. - Ты угадал с размером.

- Выходи за меня.

Даже для самого Кости это заявление стало неожиданностью. Какой-то внезапный, несдерживаемый порыв - и вот все уже сказано. Вот только необдуманностью это назвать нельзя было. В последние дни эта мысль никак не отпускала его, днем и ночью вертелась в голове, приводя все новые и новые доводы в свою пользу, самым важным из которых, без сомнения, был лишь один: он влюбился не на шутку. Костя всегда потешался над английским выражением "to fall in love" ("влюбиться" - прим. автора): если читать по словам - «упасть в любовь». И вот сейчас он отчетливо осознавал, что не просто упал в любовь, он свалился в глубокий океан "Любовь", ушел с головой, глубоко-глубоко под воду, и уже никак ему не выбраться. Он тонул... И лишь она одна была его кислородом - его Света.

Оказалось, что ждать еще волнительнее, чем собраться с духом и сделать признание. Костя с беспокойством наблюдал, как улыбка медленно исчезает со Светиного лица и на смену ей в глазах появилась... тревога?

- Что? - произнесла она так, словно не поверила в услышанное.

- Свет, выходи за меня замуж. - Костя мог и по прошествии нескольких лет с этого дня поклясться, что, вспоминая тот разговор, испытывал все те же ощущения.

Девушка, не ожидавшая подобного поворота событий, явно была удивлена. Но что-то еще таилось в ее погрустневших глазах. Что-то похожее на страх. Почему? Он сделал что-то не так? Слишком много вопросов начали одолевать Костю. Но еще теплилась надежда, что ему показалось. Да, черт возьми, ему показалось. Никак иначе. Он даже почти убедил себя в этом. Почти...

- Костя... - наконец, ответила Света. - Зачем ты?.. Не нужно...

Она тяжело вздохнула и закрылась от него руками. Снова тяжкий вздох сквозь пальцы. А по его спине прошелся озноб, неприятно так леденя все внутри. Но ведь это еще не отказ. Костя не намерен был сдаваться. Он придвинулся ближе и осторожно убрал маленькие Светины ладони от ее лица.

- Почему? - Вопрос не смог скрыть боли от отказа, Костя хотел услышать, понять причину.

- Мне кажется, ты слишком торопишь события, - надломленным голосом ответила Света. Она не убрала своих рук, и Костя мог отчетливо ощущать, как они дрожат. - Зачем? Я не маленькая девочка. Несколько проведенных ночей не повод для свадьбы.

- Я не хочу, чтобы ты оставалась одна. А если эти отморозки вернутся?

- Костя, я уже была замужем, - мягко ответила она, - и это вовсе не гарантирует спокойствия. В конце концов, есть еще и полиция. Я ведь не смогу отвлекать тебя по малейшему поводу...