Всё равно будешь моей (СИ) - Катаева Татьяна Анатольевна

Я сама позволила себе рассматривать его тело, когда он не видел этого. Вспоминала, как он снял футболку, когда мы переодевались, и мне безумно хотелось потрогать его. Провести рукой по груди, шее... А ещё каждый день настойчивее, всплывала картинка сна. Где он был со мной в той ванной, а не с буфетчицей. Боже, о чём я только думаю?!

— Мира, всё хорошо? — снова он так смотрит, что я теряюсь. Как мне ответить ему? Когда то, что со мной творится, давно перешло за рамки "хорошо".

Снова он поднимается, протягивает мне руку, и я поддаюсь бешеной тяге, которая сейчас между нами. Он притягивает меня ближе к себе, пальцами дотрагивается до подбородка и поднимает голову вверх. Я смотрю в его порочные глаза и окончательно теряю себя.

Ой, мамочки, что сейчас будет?!

Глава 17

Матвей

О, Боже всемогущий, останови меня. Помоги мне.

Как?

Как держать себя в руках, а член в штанах, когда она так смотрит? В её глазах такие искры плещут. Та где там искры? Там целое кострище горит.

Прижимаю к себе и вместе с этим костром сгораю. Исчадье ада в душе образуется. Как представлю её тело под собой, и вовсе рассудка лишаюсь.

Вот ещё полчаса назад она лежала на этой кровати и отвечала на мой сумасшедший, лишающий рассудка, поцелуй. Я просто слетел с катушек. Думал, не остановлюсь. Не смогу.

Но, смог. Ради неё.

Вот бы поржал с меня Макс, если бы я ему рассказал, что прямо сейчас мог выиграть спор. Она уже была готова. Чувствовал, что если немного настоять, она не оттолкнет. Но этого ли я хочу? Спор ли хочу выиграть? Или же сердце её хочу заполучить?

С первым оказалось намного легче, чем я думал. А вот со вторым?! Тут такие стены построены, что их долго преодолевать придётся. Просто обойти эту стену не получиться.

Наклоняюсь и снова целую. Когда мой язык соприкасается с её, меня такими разрядами накрывает, что даже при сексе таких ярких вспышек не было. А вот мой мозг, он уже миллион раз раздевал и трогал мою Миру, везде. Сколько раз я засыпал и просыпался с мыслями о ней?!

Каждую ночь, тут и считать не нужно. С того самого момента, как она сказала, что дружбе конец. С того, самого мгновения, как попробовал её вкус. С той самой секунды я понял, что всё потеряно для меня.

Что-то, что я испытываю к этой девчонки, не сравниться ни с одной эмоцией, которую я испытывал в жизни. Ничего такого близко даже не было. И с каждым, грёбаным, днём мне всё сложнее себя держать в руках. Это касается не только сумасшедшей сексуальной тяги, которую испытываю. Это ещё и одуряющая и сводящая с ума ревность.

Как ежедневно проживать день, зная, что тот чертов цыган, может в любой момент к ней прикоснуться? Помимо поцелуев, которые в их отношениях однозначно есть, он может сделать что-то другое. Я помню тот вечер, когда приехал к ней в палату. Её боль в глазах. Что-то случилось в той палате, но я не знаю что. И меня, пиздец, как знобит от этого. Рвёт душу на куски.

Я уже помешан на ней. Забил на всё. На учебу, друзей, тусовки, девок, трах. Мне на всё по хрен. Весь мой мир теперь сосредоточен там, где бьётся сердце Мирославы.

Она мой Мир! Мира! Моя вселенная. Я обезумел от желания обладать ею. Всей. Без остатка.

И список желаний придумал, лишь бы больше узнать о ней. Больше времени проводить вместе. Потому что счёт дней идёт, к сожалению, не в мою пользу. А в пользу Балканова. С каждым днём он на шаг к своей цели, а я на шаг назад.

Снова садимся на кровать, не прекращая поцелуй. Я мог бы уложить её и лечь сверху. Просто чтобы чувствовать её тело под собой. Чувствовать, что моя. Но если я это сделаю сейчас, вряд ли смогу остановиться. Себе не доверяю.

Мы сидим, и я запрокидываю её ноги на свои. Её попа касается моего члена. Да, это через ткань одежды. Но, к чёрту, эту одежду, когда она, ни хрена не защищает. Член бунтует, содрогается и рвётся наружу. А Мира? Что делает Мира? Он трётся своей пятой точкой об него. Та и не только ею. Её промежность тоже очень близко.

Я умираю. Серьёзно умираю, от желания взять одувана прямо сейчас. Или же кончить себе в штаны, что, скорее всего и произойдет, если мы не остановимся. Поэтому, что бы избежать и первого, и второго, отрываюсь от неё. Это чертовски сложно, но я же не тряпка какая-то. Я же, блядь, сука, ебаная, Гора. Совсем могу справиться.

Снова смотрим друг другу в глаза. Я до этого никогда не думал об этом, а вот уже какой день задаюсь одним и тем же вопросом. Могут ли люди разговаривать глазами? Потому что мне кажется, мы с Мирой этим ежедневно занимается. Я вижу в её глазах так много. Думаю, она в моих не меньше.

— Малыш, я на минутку отойду в туалет, и мы займёмся... кх-кх, — прочищаю горло, потому что только что не ляпнул то, чего блядь на самом деле хочу, — Записками.

Одуван подымается, и идёт к столу, выпить какой-то жидкости, а я же мчусь в туалет. И как думаете, чем занимается там парень, которому через пару месяцев исполнится двадцать четыре? Правильно! Он надрачивает свой член, и кончает, через минуту после этого.

И где те умные профессора, что рассказывают, что с возрастом, воздержание и удерживание спермы у мужчин происходит дольше. Что после многих лет занятий сексом, невозможно засунуть член во влагалище, и сразу кончить. Где эти ебаные профессора? Я бы им рассказал, о держании спермы. Когда я, блядь, кончаю от поцелуя. Я даже не дошёл до станции всунуть.

Мира, Мира, что ты со мной творишь?!

Пришлось засунуть член под холодную воду, потому что он никаким образом не собирался падать. И лицо умыл, тем же льдом, чтоб мозг начал работать здраво.

Давай парень, прекращай думать о трахе. Ты можешь больше, чем неделя воздержания, ради неё. Ты можешь больше...

С этими мыслями и покидаю, чёртово логово для дрочунов.

Мира сидит за столом, и грустит. Я подхожу к ней сзади, и касаюсь плеч. Делаю лёгкий массаж.

— Малыш, готова к первому испытанию?

— Переживаю от чего-то, — с трепетом говорит она.

— Если честно, я тоже. Смотри, все, что я писал, это не прям буквально воспринимай. Лады? А то я фантазировал нормально так.

— Я тоже, если честно. Но после твоих слов, мне ещё страшней.

— Тогда не тянем с этим, пошли.

Мы снова падаем на кровать. Правда, на расстоянии. Я даю возможность Мире первой вытянуть записку. Как только вижу у неё бумажку, ныряю в мешок, и вытягиваю тоже. Сразу вижу, что обе бумажки Миры. Цвет её лица меняется. Она дрожит.

— Открывай быстрее, а то ещё сознание потеряешь, одуван.

— Ладно, — раскручивает листок и зачитывает, — "Тусовка в баре".

— Серьёзно? — немного удивлённо спрашиваю я.

— Да. Если честно за всю жизнь ни разу не напивалась. Та, куда там, напивалась, я никогда больше бокала вина не выпивала.

— Та это проще простого. Устроим самбантуй. Открываю своё. "Встретить рассвет".

— Это имелось виду, гулять до утра и встретить рассвет. У меня такого тоже никогда не было, — шепчет мышка.

— Мне нравятся твои записки. Главное, я смогу их воплотить в реальность. Одна сложность.

— Какая?

— Как похитить тебя незаметно на целую ночь?

— Я не знаю. Когда писала, не подумала об этом. Мама никуда меня не пустит без Рустама, а тот и подавно.

Мне нравилось, как она о нём сейчас говорит. Странно, но меня это не бесило и не выводило на ревность. Потому что в её голосе слышалось такое раздражение.

Моя девочка. Моя хорошая.

— Слушай, была б моя воля, я бы просто так не вернул тебя домой. Но мы, же проблем не хотим? У тебя есть время до пятницы, придумать предлог для ночлега.

Так, что одуван, дело за тобой.

— Ладно, я попробую.

Глава 18

Мирослава

После сегодняшнего сумасшедшего дня, Матвей отвозит меня домой. И вот я телом с мамой на кухне, а душой осталась на той яхте.

Как затушить тот пожар, который Матвей разжигает во мне? Как перестать улыбаться, и летать по всей квартире. Как перестать постоянно, думать о нём?