Солнце (ЛП) - Андрижески Дж. С.

— …я её найду. Сначала займусь этим. Оставлю тебе одежду в ванной. Или где ты захочешь. А потом найду нам еду.

Кивнув, я постаралась улыбнуться, но не совсем могла встретиться с ним взглядом.

— Спасибо. Было бы здорово.

Он отвёл меня в свою каюту.

Несколько минут он показывал мне вещи, которые не было необходимости показывать, но почему-то ни один из нас не прекратил этот тур.

Ревик занимал меньшую версию капитанской каюты вроде той, в которой мы оба спали на гораздо более крупном американском авианосце, где мы располагались ранее. Здесь находилась двуспальная кровать с простой мебелью, прикрученной болтами к полу или встроенной в стены: складной столик, складная скамейка с виниловой обивкой, письменный стол, несколько сидений, убиравшихся в стену.

Здесь определенно недоставало некоторых удобств американской версии, но почему-то в данный момент мне это подходило. Мне было бы странно оставаться в каком-то роскошном месте, учитывая то, что я видела снаружи в последние несколько месяцев.

Ревик, похоже, считал так же.

На самом деле, казалось, ему и сейчас было некомфортно из-за того, какую роскошь предоставляла эта комната. Он неуклюже объяснил, что не просил об этом, но ему не оставили выбора, поскольку именно тут для него построили конструкцию.

Он не говорил, предназначалась ли комната для нас обоих.

Зная Врега, который стоял во главе охраны, она предназначалась для нас обоих.

На самом деле, зная Врега, отведение этой каюты Ревику наверняка содержало в себе намёк… ну или как минимум расчищало путь.

Никто и никогда не обвинил бы брата Врега в излишней деликатности.

Ревик показал мне душ, горячую воду, полотенца, мыло, шампунь.

Всё это время он не смотрел на меня.

Казалось, он также не знал, как уйти.

Только когда я включила горячую воду и потянулась к лямкам платья, он поспешно попятился из душевой и забормотал что-то про то, что он вернётся.

Через несколько секунд я услышала, как закрылась дверь каюты.

Душ был божественным. Это также дало мне возможность впервые со времени отъезда из Лондона по-настоящему посмотреть, в каком состоянии я находилась. Я поймала себя на мысли, не тогда ли я в последний раз принимала душ, и осознала, что наверняка так и было.

Слои грязи и речного ила потекли с меня, как только я встала под горячую воду. Думаю, я четыре раза наносила на волосы шампунь, и только потом они показались достаточно чистыми, чтобы я перестала.

Наконец-то выйдя минут через сорок и замотавшись в полотенце, я обнаружила, что Ревика по-прежнему нет в каюте. Он явно возвращался как минимум один раз, поскольку на полу прямо возле двери в душевую я обнаружила очень знакомую сумку с одеждой.

Покопавшись в сумке несколько минут, я остановилась на простом: трусики, лифчик, чёрные армейские штаны, эластичная зелёная футболка, никакого макияжа. Я села на складную скамейку и стала расчёсывать волосы после того, как полотенцем отжала излишки воды.

Я практически закончила, когда в дверь постучали.

Слегка нахмурившись, я бросила гребешок в сумку, затем подошла к двери вместо того чтобы отвечать словами. Взявшись за ручку, я открыла дверь и увидела Ревика, который в одной руке держал поднос, а в другой — пакетик с чем-то.

Отойдя в сторону и шире распахивая дверь, я озадаченно нахмурилась, но так, чтобы он не видел. При этом меня накрыло осознанием того, что только что случилось.

Он постучал.

Он постучал в дверь.

Я не помню, чтобы он когда-либо вообще стучал в дверь, если по другую сторону находилась я. Даже когда мы только-только познакомились. Я помнила, как подкалывала его по этому поводу, когда мы делили нашу первую совместную комнату, каюту на корабле у побережья Северной Америки.

Однако я ничего не сказал. Я просто пошла за ним, когда он направился к столику и поставил туда поднос и пакетик. Когда он открыл пакет, оттуда повалил пар, и я почуяла что-то, похожее на свежий хлеб, может, даже…

— Это… бейглы? — с неверием переспросила я.

Ревик обернулся через плечо, кивнув.

— Они нашли в морозилке несколько упаковок. Видимо, кто-то здесь был большим их любителем.

Мой желудок заурчал, пока я смотрела, как он снимает крышку с подноса, открывая миску с жареными яйцами, две тарелки, творожный сыр, жареные грибы, помидоры и сардельки, маленький брусочек сливочного масла, сливки, сахар. На другой стороне подноса стояли два стаканчика, накрытые крышками. Должно быть, это кофе, судя по запаху, который как-то пробился через крышки.

— Gaos, — сказала я, когда мой желудок снова заурчал. — Это какое-то jurekil’a фудпорно.

Ревик издал изумлённый смешок.

Снова обернувшись через плечо, он слегка улыбнулся, и эта улыбка явственно виднелась в его глазах, когда он показал мне на раскладное сиденье рядом с местом, где я стояла.

Я села напротив него, всё ещё чувствуя себя странно.

Я пыталась решить, стоит ли прокомментировать эту странность просто чтобы заверить его — ему не нужно было делать это всё: находить мою одежду, отдавать мне свою каюту, стучать в собственную дверь, приносить мне свежий кофе, бейглы и творожный сыр. Однако я не могла найти слова так, чтобы не сделать это ещё более неловким.

Я также не хотела показаться неблагодарной.

Ревик опустил сиденье напротив меня и сел.

Передав мне один стаканчик с кофе, он заглянул в пакетик и достал бейгл, который явно был горячим судя по тому, как он его держал. Положив его на тарелку, он добавил рядом яйца, грибы, жареные помидоры, сардельку, творожный сыр, затем передал всё мне.

Я взяла тарелку, до сих пор чувствуя себя растерянной.

— Спасибо, — сказала я. — Ревик, ты не обязан делать это всё…

— Я знаю.

Он бегло поднял взгляд, затем продолжил накладывать еду на свою тарелку, и его щёки слегка окрасились румянцем.

— Мне хочется это сделать, Элли. Мне не трудно, — слегка улыбнувшись, он кивнул в сторону моей тарелки, и его немецкий акцент слышался отчётливо. — Ешь своё фудпорно. Пока не остыло.

Издав хрюкающий смешок, я взяла вилку и набрала на неё жареные яйца.

И это оказалась не порошковая смесь, как я ожидала. На вкус это напоминало настоящие яйца.

Я на мгновение закрыла глаза, отчасти от неверия.

— Чёрт возьми, — сказала я, мягко прищёлкнув языком и взяв свой стаканчик кофе.

Ревик рассмеялся, разрезая сардельку чем-то вроде ножа для стейка.

Мы не разговаривали, пока ели. Я начала гадать, может, я ошиблась, может, Ревик всё же не хотел говорить… во всяком случае, не сейчас. Может, он хотел сначала поспать, попытаться несколько нормализовать ситуацию между нами или просто привыкнуть к нахождению в свете друг друга.

Или же ни один из нас не знал, как начать.

В любом случае, скоро я умяла всё, что было на тарелке.

Я откинулась на спинку складного сиденья, всё ещё периодически накалывая на вилку грибы и кусочки сардельки, при этом потягивая остатки кофе.

Ревик доел первым и теперь тоже откинулся на спинку, попивая кофе.

Я подумывала спросить, не хочет ли он вздремнуть… и тут он нарушил молчание.

— Я хочу поговорить с тобой, Элли, — он поколебался, оценивая мои глаза. — Ты бы предпочла сначала поспать?

Я почувствовала, что краснею от серьёзного взгляда его глаз.

Я довольно давно не видела, чтобы он так на меня смотрел. Может, даже никогда. Дело не только в открытости, которую я до сих пор чувствовала в нём, и даже не в разнице в наших светах в целом. Там было нечто ещё.

Я не могла определиться, что это.

Может, решение? Возможно, решительность.

— Я говорил с твоим отцом, — сказал Ревик прежде, чем я успела понять, что вижу и чувствую в нём. — Надеюсь, ты не против. Он предложил это, но если честно, я принял это с распростёртыми объятиями. Мне это было нужно. Мне был нужен его совет.

Я наблюдала за ним, не то чтобы затаив дыхание, но определенно ожидая. Я снова нервничала, но если честно, понятия не имела, почему.