Конев против Манштейна. «Утерянные победы» Вермахта - Владимир Дайнес

Для разбора причин катастрофы армий Западного, Резервного и Брянского фронтов была создана комиссия из представителей ГКО и Ставки ВГК. В ее состав в числе других входили В. М. Молотов, маршал К. Е. Ворошилов и генерал А. М. Василевский. Члены комиссии, собравшись в Красновидове на командном пункте Западного фронта, вместе с командующим фронтом генералом И. С. Коневым и членом Военного совета Н. А. Булганиным пришли к выводу, что без объединения сил Западного и Резервного фронтов под единым командованием положение спасти не удастся и что это объединение нужно провести немедленно. Об этом они около четырех часов дня 10 октября доложили Сталину, предложив назначить командующим Западным фронтом генерала армии Жукова, его первым заместителем – Конева, членами Военного совета – Булганина, Хохлова и Круглова[110]. Вспоминая об этом, Жуков пишет, что Сталин решил освободить Конева «с поста командующего» Западным фронтом и назначить на эту должность Георгия Константиновича. 10 октября была издана соответствующая директива Ставки ВГК за № 002844.[111]

Войска группы армий «Центр», добившись успеха в районе Вязьмы, продолжили наступление на московском направлении. 13 октября они овладели Калугой, 15-го – Боровском, 17-го – Калинином, 18 октября – Малоярославцем. 22 октября в руки противника перешел Наро-Фоминск, 25-го – Руза, а 27 октября – Волоколамск. К концу октября войска группы армий «Центр» ценой больших потерь смогли продвинуться всего от 20 до 75 км, но преодолеть созданную на Можайской линии оборону им не удалось.

И. С. Конев в должности командующего Западным фронтом потерпел фиаско. Он не смог остановить противника. Конечно, не во всем этом была его вина. Немалую долю ответственности несла и Ставка ВГК. Вероятно, осознание этого стало причиной того, что Сталин решил дать Коневу шанс реабилитировать себя. Он согласился с предложением Жукова о выделении войск, действовавших на осташковском и ржевском направлениях, а также в районе Калинина, в самостоятельный Калининский фронт. 17 октября это предложение было оформлено директивой № 003053 Ставки ВГК, а командующим фронтом был назначен генерал Конев. В его подчинение перешли четыре армии (22, 29, 30, 31-я) и оперативная группа генерала Н. Ф. Ватутина. Новому фронту предстояло «очистить от войск противника район Калинина и ликвидировать во взаимодействии с Западным и Северо-Западным фронтами попытки противника обойти Москву с севера».[112]

Генерал Конев, несмотря на превосходство противника в силах и средствах, сумел активными действиями на линии рек Большая Коша и Тьма остановить продвижение соединений 9-й армии и 3-й танковой группы. Войска Калининского фронта, занимая охватывающее положение по отношению группы армий «Центр» с севера, создавали непосредственную угрозу ее флангу и держали противника в постоянном напряжении.

«Удержание нами района Калинина и Торжка сковывало действия противника, – вспоминал Иван Степанович, – не давало возможности немецко-фашистскому командованию осуществить ближайшие цели операции «Тайфун» и затрудняло взаимодействие групп армий «Центр» и «Север». Оборонительные рубежи в районе Калинина закрывали врагу пути выхода в наш глубокий тыл, на Ярославль и в тыл Северо-Западного фронта».[113]

В то время как генерал Конев сдерживал продвижение 9-й армии и 3-й танковой группы, генерал фон Манштейн готовился к завоеванию Крыму. 17 сентября он прибыл в г. Николаев, к месту расположения штаба 11-й армии. На него также возлагалось руководство румынской 3-й армией, примыкавшей к 11-й армии. Фон Манштейн, оценив обстановку, решил в первую очередь силами 54-го армейского и 49-го горного корпусов занять Крым.

«Такое решение командования армии означало, – пишет фон Манштейн, – конечно, значительное ослабление ее восточного крыла. Для высвобождения упомянутых соединений, помимо 22-й дивизии, несшей охрану побережья севернее Крыма, могла быть использована только 3-я румынская армия. Путем личных переговоров с генералом Думитреску я добился того, что армия была быстро переброшена через Днепр, несмотря на упомянутые выше соображения румын, не желавших этого. Ясно было, что командование армии шло на большой риск, принимая эти меры, так как противник мог прекратить отход на Восточном фронте армии и попытаться взять инициативу в свои руки. Но без этого мы не могли обойтись, если не хотели начать битву за Крым с недостаточными силами».[114]

24 сентября соединения 54-го армейского корпуса нанесли главный удар по перекопским позициям. Несмотря на упорное сопротивление войск 51-й отдельной армии, они 26 сентября прорвали перекопские оборонительные позиции и захватили Армянск, а через два дня вышли к Ишуньским позициям. Здесь после ожесточенных боев они к исходу дня 4 октября были остановлены.

Для усиления обороны Крымского полуострова Ставка ВГК 30 сентября решила эвакуировать из Одесского оборонительного района в Крым войска Приморской армии генерал-майора И. Е. Петрова. Командующему 51-й отдельной армией генерал-полковнику Ф. И. Кузнецову приказывалось бросить все силы для удержания Арабатской стрелки, Чонгарского перешейка, южного берега Сиваша и Ишуньских позиций до прибытия войск Одесского оборонительного района.[115]

В то время как Ставка ВГК принимала меры по усилению войск, действовавших в Крыму, фон Манштейн лишился части своих сил. Ему пришлось передать в состав 1-й танковой армии 49-й горный корпус и лейб-штандарт. Теперь для захвата Крыма он располагал всего двумя армейскими корпусами (30-м и 54-м). Румынская 3-я армия вновь поступала в подчинение маршалу Антонеску с задачей нести охрану Черноморского и Азовского побережий. Однако фон Манштейн, обратившись непосредственно к маршалу, добился от него согласия на то, что штаб румынского горного корпуса с одной горной и одной кавалерийской бригадой последуют за 11-й армией в Крым для охраны его восточного побережья. Вскоре по просьбе фон Манштейна в состав армии был передан 42-й армейский корпус, а 29 октября – усиленная танками моторизованная бригада «Циглер».

18 октября фон Манштейн возобновил наступление. Силами четырех пехотных дивизий он нанес главный удар через Перекопский перешеек, а двумя румынскими бригадами – вспомогательный удар через Чонгарский мост. После ожесточенных боев войска 11-й армии 28 октября вырвались на степные просторы и устремились на юг. 1 ноября передовой отряд 72-й пехотной дивизии занял Симферополь. 3 ноября части 42-го армейского корпуса захватили Феодосию, а на следующий день главные силы 30-го армейского корпуса овладели Алуштой.

Угроза Севастополю вынудила командующего Черноморским флотом перебазировать основные силы в малоудобные порты. 4 ноября сухопутные войска и силы флота, защищавшие Севастополь, были объединены в Севастопольский оборонительный район (СОР). 7 ноября Ставка ВГК директивой № 004433 возложила руководство обороной Севастополя на командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского с подчинением его вице-адмиралу Г. И. Левченко[116]. Заместителем Октябрьского по сухопутной обороне стал генерал И. Е. Петров. Свыше 15 тыс. севастопольцев добровольно вступили в народное ополчение.

Это были своевременные меры, так как 11 ноября фон Манштейн предпринял первое наступление на Севастополь. Его войска, встретив упорное сопротивление защитников города, сумели за десять дней вклиниться в оборону на двух участках всего на 1—4 км. 21 ноября фон Манштейн, учитывая большие потери своих войск, вынужден был прекратить наступление на Севастополь. В то же время ему удалось добиться успеха на Керченском полуострове. 15 ноября части 42-го армейского корпуса овладели Керчью. В ночь на 16 ноября войска 51-й армии в тяжелых условиях штормовой погоды и при морозе 12° начали эвакуацию на Таманский полуостров. Теперь у фон Манштейна появилась возможность возобновить наступление на Севастополь. Но ждать этого момента ему пришлось почти месяц…

В день захвата фон Манштейном Керчи, 15 ноября, войска группы армий «Центр» возобновили наступление на Москву, нанося главные удары севернее и южнее столицы. 23 ноября части 56-го армейского корпуса 3-й танковой группы захватили Клин, вынудив отойти войска 16-й армии. В ночь на 28 ноября передовой отряд немецкой 7-й танковой дивизии в полосе 30-й армии овладел Яхромой и мостом через канал Москва – Волга. 1 декабря 4-й танковой группе удалось несколько потеснить войска 16-й армии и захватить Белый Раст, Озерецкое, Красную Поляну и Крюково (27 км от Москвы).

Успешные действия 4-й танковой группы, казалось бы, давали повод для торжества: окружение Москвы – дело ближайших дней. Но фон Бок реально оценивал обстановку и возможности своих войск и войск Красной армии. 1 декабря он докладывал Верховному Главнокомандованию вермахта, что «сражения последних 14 дней показали, что «полное уничтожение» противостоящей нам русской армии является не более чем фантазией». Фон Бок считал нецелесообразным остановиться у ворот Москвы, где сеть шоссейных и железных дорог является наиболее густой во всей Восточной России. Это могло привести к тяжелым позиционным боям, к которым его войска не были готовы. Для того чтобы окружить Москву и плотно запечатать ее с юго-востока, востока и северо-востока, не хватало сил. По мнению фон Бока, дальнейшее наступление является «атакой без смысла и цели, особенно учитывая тот факт, что время приближается к роковой черте, когда силы наступающих войск будут исчерпаны полностью»[117]. Необходимо было усилить группу армий «Центр» не менее чем 12 дивизиями, навести порядок на железных дорогах с целью обеспечения регулярного снабжения войск. Если оба эти условия не будут соблюдены, сообщал фон Бок, то следует найти в тылу удобные для обороны «спрямленные позиции», которые войска смогут занять, как только будет издан соответствующий приказ.