Обретая облик. Безликая - Елена Васильевна Снегирева

очень переживала за него. Он слушал и тяжело дышал. Потом прильнул носом к моей щеке и начал тереться. Так мы и простояли с ним несколько минут. Когда я обернулась, амазонки смотрели на нас. Выражения их лиц немного смягчились.

Одна из женщин направилась в мою сторону. Когда между нами осталось пару метров, она спросила меня:

– Почему ты здесь? Почему те маги хотели убить тебя?

– Разве вы не знаете, что творится в Королевствах? – я удивленно рассматривала их лица. Они действительно живут, как на отдельной планете…

– Мы не контактируем с внешним миром. Расскажи, что случилось?

Я постаралась кратко описать то, что знала. О магах в плащах. Об их неизвестном предводителе, что манипулирует сознанием своей армии. О том, что их нападения участились и становятся более серьезными. О том, что я уехала из дома в короткое «путешествие», а вернуться теперь не могу, так как отец запретил. Ведь там меня легче будет найти и в опасности будет вся столица. О том, что и в других Королевствах убивают наследников и нынешних правителей. Но я умолчала о Роне. О том, что я сделала с ним и Торой.

На некоторых лицах появились эмоции после моего рассказа. Удивление, недоверие, беспокойство. Но ни намека на страх.

Заговорила другая женщина из толпы. Все они подошли немного ближе.

– Как мог отец отпустить тебя одну в путешествие?

Я не знала, как ответить ей. Молча, смотрела в ее недоверчивые глаза. Ощущение было такое гадкое… Будто ком в горле стал… словно затягивается петля на шее. Вот и настал этот страшный миг, которого я так боялась. Момент, когда мне задали этот вопрос. И что же ты ответишь ей, Александра?

– Я не была одна. Меня охраняли. Но в первом нападении все Тени были убиты. Остались мы вдвоем. С Роном. А потом… Потом мы купили лошадей. А потом…

Мой голос заметно дрожал. Речь была невнятной, сбивчивой. Я хотела рассказать все. Но не могла выдавить из себя эти слова. Будто, пока я не произнесу их вслух, они не будут правдой.

– Потом ее друг погиб, – договорила за меня Кима.

Я посмотрела на нее. Мне стало жутко стыдно. Потому, что она прочла мои мысли. И потому, что я не смогла признаться в содеянном.

– Девушки, давайте дадим Александре немного времени прийти в себя. Позже мы все обсудим.

Кима в самый подходящий момент пришла мне на помощь. Все женщины кивнули и пошли заниматься своими делами. А моя провожатая предложила мне искупаться в реке.

– Здесь недалеко. Думаю, прогулка тоже пойдет тебе на пользу. Лежать все время не самая лучшая идея, – проговорила она тихо и более мягко.

Я лишь кивнула в ответ.

Отвязав Ястреба, мы втроем отправились к реке. Весь путь никто не нарушал тишину. Эта мудрая женщина давала мне время успокоиться и начать первой, когда я буду готова. Мне было спокойно и комфортно в ее компании. Наблюдая за Кимой, за ее поведением и повадками, складывалось четкое впечатление, что всему происходящему на свете есть простое и логичное объяснение. Словно у нее на все найдется ответ. Ее облик в целом говорил: «Не стоит переживать напрасно. Все течет, все меняется. Нет ничего вечного. Все так, как должно быть».

С этими мыслями я шла вперед, рассматривая природу вокруг нас. Совсем не похоже на джунгли, где мы встретились.

– А где мы? Почему иначе выглядит местность?

– Если я скажу, мне придется тебя убить, – сказала и улыбнулась моя спутница.

Впервые увидела улыбку амазонки. Нигде даже не читала об этом. Племя Амазонок считалось очень отдаленным от всех людей. Они не принимали чужаков. Никогда не покидали свои края. Никто особо не знал, как они живут, какие соблюдают обычаи. Когда мой отец стал правителем, он сам приехал к ним «знакомиться». Лишь одна встреча была. Они обсудили приемлемые для всех условия сосуществования и с тех пор не было причин пересматривать их.

Помню, отец немного рассказывал мне и Арине о той встрече. Он обещал амазонкам, что никому не взболтнет лишнего о том, что видел здесь. И он держал слово. Но нас, как будущих правителей, обязан был хоть немного «ознакомить» с тем, какое впечатление они на него произвели.

Папа говорил, что живут здесь лишь женщины. Все они настоящие воины. Умны, хитры, быстры, сильны и опасны. Сравнивал их с дикими кошками, гепардами и пантерами. Словно они также грациозны и прекрасны во всем, даже в убийстве. Или, правильнее будет сказать, тем более в убийстве…

Но они не опасны для тех, кто не лезет на их территорию и в их жизни. Им чужды жадность и алчность, не нужны богатства и слава. Они любят свои земли. И они счастливы, имея то, что у них уже есть. Никогда не простят убийства одной из «своих». Считают, что все они одна семья. И месть их будет ужасающей.

Методы их размножения оставалось загадкой для всех. Ходит много слухов, но какие из них правдивые, скорее всего, нам не узнать никогда. Да и не наше это дело. Вреда они не причиняют, ведь жалоб не поступало. А значит, все довольны…

На счет историй об отсутствии груди у амазонок, якобы они сами удаляют ее для лучшей стрельбы из лука, пока я ничего не могу сказать. Вроде у всех все на месте… Да и зачем им это? Сильно пышных форм я не заметила, все очень подтянутые, «сухие». Возможно, верхняя часть их «костюма» специально сделана так, чтобы ничего не «торчало», туго перетягивая область грудной клетки. Зато ниже… Даже не знаю, как «это» назвать. Похоже на юбку, но будто не хватило большей части ткани на пошив… Пояс на талии, а ниже несколько лоскутков развиваются на ветру в разные стороны…

– Там наверху, где ты дошла до водопада, действительно жарче и растительность не позволяет жить. Здесь же, много лет назад, наши предки обосновались. С годами мы научились обрабатывать здешнюю землю, построили жилища, поселение разрасталось. Река рядом. Хищников и насекомых меньше, так как нет такой растительности, укрыться им негде, ведь мы давно изрядно проредили здешнюю непролазную зелень для удобства обитания и заявили свои права на эту территорию. На открытой поляне сложнее оставаться незамеченным. Но охотиться мы выбираемся в джунгли.

Дальше мы шли молча по вытоптанной тропинке. По сторонам возвышались деревья, что росли ровно в ряд, словно их специально так посадили. Ястреб не отходил далеко, будто боялся оставить меня одну, без присмотра. Шум воды становился громче с каждым