Романтические мечты - Линн Керланд

— Монтгомери, скажи ему, что он может взять лошадь.

— Я не знаю, как лошадь на шотландском, — сказал Монтгомери.

— Тогда скажи: «Садись и уезжай», — предложила Аманда. — Скажи что-нибудь!

Монтгомери что-то сказал. Джейк обдумал его слова и затем, улыбнувшись, покачал головой. Джейк показал пальцами, что лучше пойдет пешком.

— Как я и говорил, — пробормотал Джон. — Он безнадежен!

Аманда едва верила своим глазам. Действительно ли такое возможно, что этот человек, этот красавец, крепкий мужчина, не умеет ездить верхом? Она уставилась на него в шоке и немного в тревоге. Возможно, Джон сказал правду: дурачок вышел из деревни, когда кто-то был не в состоянии хорошо за ним уследить.

Но, боже, какой он красивый. Она с трудом могла поверить себе, что он ей не снится.

Совершенство.

Неправдоподобно красив.

— Покажите ему ворота, — подтолкнул Джон, — прежде, чем он забудет, как использовать ноги.

Джейк вздохнул.

Все отметили, что вздохнул он с сожалением.

Как будто ему хотелось остаться.

— Скажи ему, чтобы уходил, Монтгомери, — сказал Джон. — Пока наша сестричка не грохнулась в обморок.

Монтгомери вздохнул и что-то сказал Джейку. Джейк сбивчиво ответил. Монтгомери посмотрел на Аманду.

— Он сказал, как я догадываюсь, что ему очень жаль покидать наш стол так быстро, но тушеное мясо мешали слишком часто, и оно превратилось в кашу.

Аманда обдумала его слова.

Очень хорошо, значит он точно ненормальный.

— Скажи ему, что он может идти, но пусть будет осторожен. Вокруг очень много разбойников, он должен знать. Он сможет найти свою деревню?

Монтгомери и мужчина некоторое время пытались наладить разговор, затем Монтгомери повернулся к ней.

— Он надеется, что сможет найти свою деревню. Но, как я и говорил, Мэнди, его шотландский очень слаб. Он обещает быть осторожным и благодарит тебя за гостеприимство у кухонного огонька. — Монтгомери сделал паузу. — Мне кажется, будто он изучал язык на кухне у шотландской бабушки, которая всегда была в дурном настроении.

Аманда мигнула.

— Я согласна.

Джон вздохнул и ушел.

Аманда указала на ворота перед ней.

— Тебе туда, — сказала она Джейку. — Уходи.

Он повернулся к ней. Следующее, что она почувствовала, это как он взял ее лицо руками и очистил от сажи. Она удивленно на него уставилась, желая, чтобы он не останавливался. Возможно, он и дурачок и неспособен понятно разъясняться, но она должна признать, что он великолепен.

Его прикосновения заставляли ее дрожать.

Он опять улыбнулся, развернулся и ушел.

Аманда стояла среди людей, живущих в доме ее отца, и наблюдала за Джейком, пока могла. Он был выше, чем вся группа крестьян, и пробивался к передним воротам. Она наблюдала до тех пор, пока он не скрылся из виду.

Он, как она с удовольствием отметила, оборачивался несколько раз, чтобы посмотреть на нее.

Когда Аманда потеряла его из виду, то, повернувшись в сторону дома, поняла, что ей заблокировали дорогу сэр Уолтер и его люди. Она знала, что управляющий не позволит ей блуждать вдоль стен, но она была совершенно уверена, что может послать его и его людей к дьяволу и жить счастливо. Это утро итак выдалось слишком утомительным, особенно учитывая интриги и трудности, случившиеся накануне, поэтому Аманда решила не спорить, чтобы не испытывать еще большую головную боль.

Она также проигнорировала боль в сердце.

— Я отдохну в своей комнате, — по-королевски сказала она.

— Как хотите, миледи, — сказал сэр Уолтер и немного поклонился.

Она спокойно вошла в зал, раздавая один за другим пинки своим младшим братьям, когда они попытались подстеречь ее, и пошла дальше в свою комнату.

По дороге Аманда решила залезть на крышу.

К тому времени, когда она достигла западной стены, Джейк уходил из деревни. Она наблюдала за ним, пока он не стал простым пятнышком вдалеке. Она смотрела до тех пор, пока не потеряла уверенность, то ли она наблюдает за ним, то ли за пылинкой в утреннем воздухе.

Возможно, это второе. Так будет лучше. Он красавец, но слабоумный. Ее отец никогда бы такое не одобрил. Намного лучше, что она увидела, как он уезжает, прежде чем у нее заболело сердце.

Все равно, возможно через несколько часов, она сможет выехать за ворота. Нельзя отпускать гостя на растерзание разбойников. Как сказал ее отец, беззаконие на севере увеличилось.

Да, она должна сделать так, чтобы Джексона Александра Килчурна IV не подстерегли снова.

Глава 8

Джейк шел вдоль пыльной дороги, созерцая изгибы и повороты Судьбы. Он также разглядывал изгибы и окружности своих туфлей, с заостренными носами, но это всего лишь отвлекало внимание, от раздражающих чулок, которые ему натирали. В какой-то момент он решил, что у Судьбы очень мерзкое чувство юмора. Как и у Гидеона де Пиаже, которому Джейк отомстит за свои текущие бедствия, когда только сможет.

Отомстит при условии, что он все-таки найдет Гидеона. Джейк почесал затылок, но это не дало ему никаких ответов — именно ответы были ему нужны в настоящее время.

Он засунул руки в карманы, но только для того, чтобы убедиться, что таковых у него не имеется, — черт побери, он же в чулках. Он нахмурился. Если ему удастся добраться домой, то он обязательно должен сразу же найти во что одеться, иначе никто и никогда не будет воспринимать его всерьез. Хотя вряд ли кто-то сможет узнать, где он только что был.

И вряд ли кто-то ему, так или иначе, поверит. Он не был уверен, что верит сам себе за исключением того, что все факты были на лицо.

Что это было за зрелище, в большое зале, прошлой ночью, с людьми в средневековых костюмах! Странно, но может это просто случайность. А пробуждение в темнице? В двадцать первом веке англичане не держат других людей в яме под кухней и не оставляют их там на неопределенный срок.

Другой проблемой был язык. У него не было достаточно времени, чтобы ознакомиться с ним за ночь; мужчины, сидящие снаружи его камеры, были на удивление молчаливы. И тем не менее то, что он услышал от них, и то, что он услышал от Аманды, привело его к безошибочному заключению, что она и ее семья говорят на французском. Но это был не современный французский.

Еще он там услышал англичанина, говорившего с охранниками, и которого он получше рассмотрел в деревне. Он прожил в Англии больше половины своей жизни, и ему было не привыкать к тому, что он не понимал различные акценты. То, что он расслышал за последние двадцать четыре часа, можно было найти в некоторых англосаксонских учебниках в Кембридже, но не в окрестностях Артана.