Инки. Быт. Культура. Религия - Луи Боден

Тот, кто завидует сам и кому завидуют, страдает вдвойне.

Лучше, когда завидуют твоей добропорядочности, чем самому быть злобным и завистливым.

Завидуя другим, разрушаешь себя.

Завидуя хорошему, ты отводишь от него зло, как паук выпивает яд из цветка.

Пьянство, гнев и глупость всегда идут вместе, но первые два добровольно, и им можно противостоять, третье же вечно.

Тот, кто убивает без причины, приговаривает себя к смерти.

Кто убивает себе подобного, достоин смерти. Поэтому по древним правилам наших предков убийц казнили, и мы следуем этому обычаю.

Мы не можем смириться с существованием грабителей, которые предпочитают обогащаться путем насилия, а не благочестивого труда, и поэтому вор должен быть повешен.

Прелюбодей наносит урон репутации и нравам других людей и создает нестабильность и нервозность. Его можно считать вором и беспощадно приговорить к смерти.

Благородный и смелый человек спокойно относится ко всем превратностям судьбы.

Нетерпеливость говорит о порочности духа, плохом образовании, несоблюдении традиций.

Когда подчиненные беспрекословно повинуются, правители и губернаторы должны проявлять либерализм и доброту по отношению к ним. В противном случае закон должен действовать с разумной строгостью.

Губернаторы должны следить с особым вниманием за двумя вещами. Во-первых, они сами, как и их подчиненные, должны соблюдать законы, установленные императором. Во-вторых, они должны тщательно следить за коммунальной и частной экономикой в своей провинции. Тот, кто не может управлять своим хозяйством и семьей, еще в меньшей степени способен управлять коммуной. Он не должен стоять выше других.

Целитель, который не знает лечебных свойств трав или, зная некоторые из них, не пытается постичь остальное, знает слишком мало или вообще ничего. Он должен стремиться познать все полезные и вредные свойства растений, чтобы иметь возможность называться целителем.

Над тем, кто не умеет читать узелковые письма, можно посмеяться, как и над тем, кто задумал сосчитать все звезды.

Вполне возможно, что большинство из этих правил не оригинальны. Мы не упомянули еще об одном, в котором говорится о коррупции судей. Его появление явно инспирировано испанцами. Правила, относящиеся к зависти, в действительности не соответствуют психологии индейца доколумбовых времен. В этой связи следует отметить, что это ни в коем случае не моральный кодекс времен Пачакути, а отражение взглядов, распространенных среди индейцев после испанского завоевания, а также мудрости тогдашнего монарха. У них нет ничего общего с правилами, введенными в XV веке. Здесь некоторым образом отражены идеи последователей Инки в отношении к исчезнувшей империи во второй половине XVI столетия. Нельзя не заметить, что император все еще окружен ореолом добродетели.

Эффективные гарантии соблюдения закона

Мы гораздо больше знаем о законе, чем о морали. В этой области опять же прослеживается основной дуализм перуанского общества. С одной стороны, закон Инки был неоспорим, поскольку дан свыше, и его нарушение считалось святотатством. Судья не мог изменить закон. С другой стороны, правило, возникшее на основе местных обычаев и поэтому отличавшееся в зависимости от места, также применялось по мере возможности, что легко объяснимо. Карающие законы принимали во внимание действие субъекта с учетом социального класса, к которому он принадлежал. В абсолютных терминах закон был мягче для знатного человека, поскольку даже небольшое наказание повредило бы его престижу, чем для простого человека, полностью индифферентного к подобному чувству. Порицание считалось строгим наказанием для гордого орехона, но было совершенно безразлично для простолюдина.

Субъективно это было еще одним проявлением рационализма. Здесь просматривается определенная доля высокомерия: общество не только старалось защитить себя, оно пыталось найти наказание, соответствующее совершенному преступлению, с тем чтобы сохранить баланс, точно соответствующий тому, что мы теперь понимаем под индивидуальными смягчающими обстоятельствами. С учетом этого принципа судья брал во внимание возраст провинившегося. Повторные нарушения закона строго карались. Совершившего кражу страдающего от голода человека не наказывали, а вина возлагалась на отвечающего за него начальника.

Как мы уже знаем, судьи занимали официальные посты. В этой области не существовало специализации. Они были осведомлены о спорах между коммунами и о преступлениях, совершенных против закона Инки. Курака несли ответственность, поскольку сами занимали официальные должности, и следили за соблюдением древних законов в вопросах местного значения. Исключением служили случаи, имевшие особую важность.

Специальные инспекторы, о которых мы уже упоминали, проводили некоторые расследования и иногда разбирали особо опасные преступления. Над ними стоял трибунал, состоявший из 12 судей. И наконец, сам Инка и его совет с помощью четырех вице-королей вершил правосудие среди орейоне и высокопоставленных чиновников. Он также был информирован об особо серьезных преступлениях. Процедура проходила безотлагательно. Обвиняемый и свидетели вызывались в суд, и приговор оглашался либо незамедлительно, либо после проведения расследования. Никаких апелляций не существовало. Судья приносил клятву Инке, Солнцу или уака. Иногда спрашивали мнение прорицателя, а для получения признания обвиняемого подвергали пыткам.

Естественно, существовали тюрьмы, где обвиняемые ожидали приговора. Если же обвиняемым был высокопоставленный человек, ему оставляли слуг и он мог принимать визитеров. Некоторые авторы рассказывают страшную историю о наполненном дикими зверями закрытом помещении, вероятно предназначенном для определенной формы «божьего суда». Обвиняемый, которому удалось выжить в этой обстановке в течение сорока восьми часов, считался невиновным.

Пома де Айяла приводит внушительный список наказаний, иллюстрируя их набросками рисунков. Для знати применялось отсечение головы, пожизненное заключение, лишение всех средств, обрезание волос и общественное порицание. Для простого народа смертная казнь была обычным делом. Виновного вешали или забивали камнями. В случае особо опасных преступлений тело преступника сжигали. Затем следовало наказание: ссылка на плантации коки в тропические районы, удары палкой по пяткам, что зачастую заканчивалось смертью.

Пома де Айяла рассказывает нам о двух предателях, которых палачи забросали камнями, о двух любовниках, повешенных на суке дерева, о целой семье коварных прорицателей, забитых дубинками до смерти, о преступнике, замурованном в темной пещере, кишащей змеями, улитками и другими отвратительными тварями.

Каждый индеец знал, что ему грозит, если он не будет соблюдать все законы и правила. Наказывали не только за преступления против личности и частной собственности. За преступления, совершенные против государственной собственности, карали еще жестче. Если кто-нибудь украл маис с поля, принадлежащего Инке, срубил растущее у дороги фруктовое дерево или уничтожил мост, его приговаривали к смертной казни.

Представитель индейской знати вел весьма активную жизнь. На нем держалась вся система. Он одновременно нес ответственность и гордился возложенной на него задачей. Сознавая свое превосходство, заботясь о своем престиже, он знал, что возглавляет общество, гармоничностью и стабильностью которого пользовался сам. Монотонность и печаль, которая впоследствии столь глубоко поразила покорителей Перу, для него были свидетельством точного механического функционирования единой системы. Ни у кого даже не возникало мысли отречься от нее. Кроме того, чтобы насладиться своим величием, он устраивал пышные празднества, на которых играл главенствующую роль. Что касается его материальных запросов, то они были полностью удовлетворены посредством привилегий, возвышавших его над людьми и собственностью. Повседневная жизнь казалась ему тяжелой и обремененной большой ответственностью, однако он чувствовал себя полезным и знатным, и ради этого стоило жить.

Точка зрения испанцев

Насколько высоко испанцы оценили результаты, полученные инками, рассказывается в документе, датированном 1589 годом. В нем нет попытки провести оценку в соответствии с официальной доктриной, события рассматриваются с чисто моральной точки зрения без какого-либо чувства превосходства. Такое вряд ли могли утверждать первые конкистадоры до своей смерти. Этот документ – завещание Мансьо Сьерра де Легисамо, который в качестве своей части трофеев, захваченных в Куско, получил золотой диск. Он считал, что диск был захвачен в храме Солнца. Вот несколько отрывков из этого текста: