В штабе гвардейской дивизии - Федор Бологов

Поздно вечером мы возвратились в Петровку. К утру 22 октября главные силы дивизии переправились через Днепр, скрытно произвели смену частей 31-й гвардейской стрелковой дивизии и заняли исходное положение для наступления.

Днем командир дивизии и его заместитель полковник Замотаев вместе с командирами полков провели рекогносцировку с командирами батальонов, дивизионов, рот и батарей. Штаб дивизии полностью закончил планирование и всестороннее обеспечение предстоящего наступления.

В ночь на 23 октября на плацдарм переправились все подразделения тыла дивизии.

Утром, задолго до рассвета, я отправился на командный пункт полка. Командира полка подполковника Г. В. Цорина нашел в блиндаже. Он сидел на табурете, разостлав на коленях помятую карту. Рядом стоял начальник штаба майор Д. М. Субботин.

Цорин тяжело поднялся, подал мне руку. Глаза его от бессонницы были воспалены, на щеках щетина, сапоги — в пыли.

— Всю ночь на передовой провел, в траншеях, — как бы извиняясь за свой вид, сказал Цорин.

Он подробно проинформировал о готовности полка к наступлению. По моей просьбе приказал майору Субботину сходить со мной в третий батальон и проверить его готовность.

Майор Субботин вызвал связного, и мы втроем отправились в батальон. Спустившись в ход сообщения, добрались до небольшой, плохо замаскированной землянки, расположенной на скате высоты. Здесь-то, как оказалось, и находился командно-наблюдательный пункт.

У входа в землянку стоял комбат капитан И. Я. Пелевин, наблюдая в бинокль за противником. Не успели мы с ним поздороваться, как вдали прогремела автоматная очередь, а следом несколько раз тявкнула малокалиберная пушка. Один из снарядов разорвался недалеко от бруствера. Нас осыпало землей.

Когда все стихло, я, отряхиваясь, сказал.

— Что же это вы даже командный пункт не смогли прилично сделать?

Пелевин, пошевелив густыми бровями, самоуверенно улыбнулся.

— А зачем? Через какой-нибудь час двинемся вперед. Теперь не сорок первый.

— Ну, знаете, — резко возразил я, — не надо под свою небрежность подводить теоретическую базу.

Пелевин промолчал. Я взял бинокль, оглядел окрестность. Стояла та особая хрупкая тишина, которая бывает только перед атакой. Небо на западе посерело, высветлив пригорки. Сумрак отступил в ложбины. Туман еще цеплялся за высотки и кустарники. От переднего края противника нас отделяло каких-нибудь 200–300 метров, и даже в этот предрассветный час можно было различить сеть колючей проволоки и темные пятна дзотов.

До начала артподготовки оставалось около часа. Мы с Субботиным обошли роты. Чувствовалось, что боевой настрой личного состава высок, что бойцы рвутся в атаку.

На командный пункт полка возвратились, когда подполковник Г. В. Цорин уже давал распоряжения на открытие огня артиллерии. Спустя минуту за темными крышами домов и лесных посадок заполыхали зарницы. Земля вздрогнула. Холмистая местность перед нами тотчас озарилась. И тут же ее покрыли черные фонтаны земли. Сквозь щели дощатой обшивки землянки тоненькими струйками посыпался песок.

За орудийным грохотом я не услышал гула нашей авиации. Увидел самолеты, когда они уж(c) прошли над окопами. От их фюзеляжей темными каплями стали отделяться бомбы. Посмотрел на часы — было 9 часов 10 минут 23 октября. Через полчаса должна была начаться атака, следовало торопиться на наблюдательный пункт командира дивизии. Когда вернулся туда, генерал Тихонов внимательно наблюдал за результатами артиллерийской и авиационной подготовки. Настроение его было приподнятым. Выслушав мой доклад о готовности подразделений 57-го полка к атаке, он лишь на минуту оторвался от стереотрубы, сказал:

— Хорошо. — И снова прильнул к окулярам.

Еще не смолк грохот артиллерии, еще стонала земля, когда гвардейцы дивизии ринулись вперед. Преодолев стремительным броском заграждения, они ворвались в первую и вторую траншеи противника. В ходах сообщения, на высотах и в опорных пунктах завязался упорный бой. Враг пытался остановить продвижение гвардейцев контратаками, но все его потуги оказались напрасными. Он нес большие потери и оставлял позицию за позицией. Вскоре на НП начали поступать доклады о прорыве первой и второй позиций противника. Мне редко удавалось оторваться от телефонного аппарата, так как надо было принимать доклады об обстановке и информировать о них командира дивизии. Но все же я урывал моменты, чтобы своими глазами увидеть картину развернувшегося боя и точнее вникнуть в ход событий.

Заметив меня у стереотрубы, генерал Тихонов сказал:

— Видишь, Бологов, как гвардейцы ломают хребет врагу?! Молодцы, настоящие герои! Передай командирам частей, чтобы к концу дня представили к наградам особо отличившихся.

Позже из докладов командиров полков и офицеров штаба дивизии, находившихся в частях, мы более подробно узнали о боевых действиях подразделений и частей в тот день и имена тех, кто особенно отличился в схватках с врагом.

Смело и решительно действовала 4-я рота 55-го полка под командованием старшего лейтенанта П. В. Батакова. Достигнув первой траншеи, гвардейцы усилили автоматный огонь и стали выбивать фашистов. В ход пошли гранаты. На командира взвода автоматчиков комсомольца лейтенанта В. А. Досько набросилось семь гитлеровцев, однако он не растерялся — в упор сразил четырех. С остальными справились подоспевшие товарищи. Храбро сражались командир пятой роты старший лейтенант А. И. Волкович, коммунист старший сержант И. В. Южаков, рядовые Н. Ф. Курочка, Ф. Ф. Кулик, А. В. Дуз. Каждый из них уничтожил по пять-шесть гитлеровцев. В этом бою враг потерял около сотни солдат и офицеров, 26 были взяты в плен.

На другом фланге полка мужественно сражался батальон капитана Н. У. Бинденко. Особенно тяжелый бой развернулся на высоте 162,8. Противник всеми силами стремился удержать ее и оказывал упорное сопротивление, однако решительной атакой батальона был выбит. Вскоре против правофланговой роты лейтенанта Н. А. Ерошенкова противник предпринял контратаку силою до полутора рот при поддержке двух самоходных орудий. Лейтенант призвал бойцов во что бы то ни стало выстоять и удержать высоту, и они совместно с подошедшим взводом пулеметной роты старшего лейтенанта Г. И. Смакуржевского отразили три контратаки врага. В напряженный момент боя двум самоходкам врага удалось прорваться на позиции взвода младшего лейтенанта В. Г. Шведова. Рядовой А, Е. Крушинский, поняв, какая угроза нависла над подразделением, под пулеметным огнем врага подполз к одной из них, подбил ее противотанковой гранатой, а экипаж уничтожил огнем из автомата. Вскоре вторая самоходка была подбита бронебойщиком Н. А. Клименко, и бойцы продолжили наступление.