Правая рука смерти - Наталья Андреева

– Моя жена немного разволновалась.

– Я понимаю. Переживает из-за брата и племянника.

– Да. Это так. Семейные проблемы, Тамара Валентиновна, семейные проблемы.

– Но это и ваши проблемы.

– Теперь вы понимаете, что без врача здесь никак, – грустно сказал Марк Захарович. – И мне нужна помощь.

– Я думала, что еду в нормальную семью, боялась, что есть маленькие дети и я не справлюсь. А оказалось…

– Они и есть дети! – перебил ее Ройзен. – Неразумные дети! Но кто о них позаботится, кроме меня и… вас?

– Вы великодушный человек. – Она слегка замялась. – Но я… не могу.

– Я буду с вами откровенен. Мне крайне сложно найти семейного врача по причине, которую вы теперь понимаете.

– Но я не психиатр! – всплеснула она руками.

– То есть вы никогда не имели дело с подобными случаями? – вкрадчиво спросил он.

– Никогда!

– А если вспомнить?

– Я не понимаю, о чем вы?

– Я имею в виду, что вы много лет проработали участковым врачом-терапевтом, и пациенты на вашем участке попадались разные, в том числе и с психическими отклонениями. Вы их наблюдали и в моменты обострения давали свое согласие на принудительную госпитализацию.

– Возможно, но я не акцентировала на этом внимание. Это не моя епархия.

– Но вы вполне можете отличить здорового человека от больного? Я имею в виду психическое здоровье.

– Разумеется!

– Замечательно, – потер он руки.

– Вообще-то я шла поговорить с вами не об этом, – заявила она решительно. – Мне не нравится эта работа. Я советую вам поместить ваших родственников в психиатрический стационар, я им ничем помочь не могу. Что касается меня…

– Я вижу, вы решили нас покинуть, – грустно сказал Марк Захарович.

– Да. Но перед тем как уехать, я хотела бы реабилитироваться. Я вспомнила ту печальную историю.

– Вот как? – он оживился. – Ну и?..

– Речь идет о девочке-подростке. Это было очень давно, лет двадцать назад, может, чуть меньше. Я не смогла определить у нее пневмонию, потому что мои мысли были заняты совсем другим. Я собиралась в отпуск. Она действительно могла умереть. Но, насколько я знаю, не умерла. Ее взяла заведующая, она поставила правильный диагноз и назначила лечение, которое принесло успех. Я все правильно говорю?

– Да. Наверное.

– Что значит наверное? – подалась вперед Тамара Валентиновна. На ее лице было удивление.

– Потому что я ничего не знаю об этой девочке. Она, скорее всего, осталась жива. А может, и нет. Если хотите, я наведу справки.

– Наведете справки?!

– Теперь у нас два случая, о которых мы знаем. То есть была еще одна ваша врачебная ошибка.

– Что значит, еще одна?!

Тамара Валентиновна занервничала. Разговор пошел совсем не так, как она ожидала.

– Успокойтесь, мы же еще не установили, что этот случай тоже был с летальным исходом. Случай номер два.

– Тоже?!

– Но ведь вы же сами только что сказали…

– Я сказала, что ее вылечили!

– Вы в этом уверены? Мне не делать запрос?

– Я не… – она вытерла вспотевший лоб. – Не вполне…

– Не вполне уверены? То есть все-таки делать? – его голос стал тверже. Леопард выпустил когти и прицелился.

– А вы разве не этот случай имели в виду?

– Нет, – покачал головой Ройзен. – Другой, хотя история тоже давняя. Примерно тех же лет.

– Этого не может быть!

– Но не далее как вчера вы меня уверяли, что не ошибались ни разу. Сегодня выяснилось, что вы ошиблись дважды. Я могу дать вам подсказку…

– Не надо!

– Очень мудрое решение, – в его голосе звучала ирония. Тамара Валентиновна вела себя так, как он хотел.

– Я никаких врачебных ошибок не совершала!

– А как же девочка? – он несильно «взял ее за горло» и легонько сжал когти.

– Но ведь ее вылечили!

– Вы уверены? – усилил он давление.

Она замялась.

– Я все же хочу, чтобы вы сделали запрос. Два случая – это уже перебор.

– Хорошо. Я займусь исключением случая с девочкой, а вы тем временем вспомните мой случай. То есть моего приятеля. Один маленький нюанс.

– Да?

– Вы сегодня уезжаете.

– Я готова задержаться еще на день.

– Вы уверены? Как видите, Тамара Валентиновна, я ни к чему вас не подталкиваю, никаких решений не навязываю, – с усмешкой сказал Ройзен. Теперь он крепко держал ее за горло. – Дверь для вас всегда открыта, если вам нужна машина, я ее предоставлю. Вы можете поехать домой, где и в самом деле отдохнете, ведь у вас отпуск.

– Ах, разве я теперь могу спать спокойно?!

– Да ничего страшного не произошло. Много лет назад умерла какая-то девочка…

– Да вы же утверждали, что не знаете, умерла она или нет! – Тамара Валентиновна вскочила.

– Да какая разница? – он тоже встал.

– То есть как это… как это, какая разница?!

– Люди, Тамара Валентиновна, это расходный материал. Вы врач, кому как не вам об этом знать, лес рубят – щепки летят. Ну, угробили вы пару-тройку пациентов…

– Я?!

– Милая, успокойтесь.

– Я никого не убивала!

– Мы же только что выяснили.

– Я требую доказательств!

– Хорошо, только успокойтесь. Я сегодня же сделаю запрос, но это история двадцатилетней давности, так что результата не стоит ждать быстро.

– Я подожду, сколько надо. Скажите мне правду об этой девочке.

– Сначала мне надо хотя бы знать ее имя. Если вы его, конечно, вспомните.

– Я помню всех своих пациентов!

– Да ну? – он с иронией вскинул брови. – Так-таки и всех?

– Да!

– Вашу прекрасную память мы еще обсудим.

– Здесь нечего обсуждать! Наташа Юшакова! Адрес…

– Вы и адрес помните?

– Конечно! – она назвала квартиру и дом.

– Это где-то в центре. Ах, да. Вы же работали на участке, где живет Брагин и когда-то жила Татьяна Кабанова. Вам не показалось это странным?

– Что тут странного? – сказала она, раздражаясь.

Она упорно не желала видеть того, что лежало на поверхности. Ройзен готов был расхохотаться. В одном месте, в одно и то же время оказались давние знакомые: Анатолий Брагин, Татьяна Кабанова, Тамара Валентиновна. Из схемы выпадал только Владик Самсонов, но, если немного поднапрячься, вписался бы и он. А они уверены, что это случайное совпадение! Ройзен кусал губы, чтобы не рассмеяться. Что ж, это дает ему время. Бездну времени.

И тут в кабинет вошла Софья Львовна. Она умылась, привела себя в порядок, умело подкрасила лицо и старалась держаться с достоинством.

– Все в порядке? – заботливо спросил Ройзен.

– Да, я пришла в себя. Извините, – Софья Львовна настороженно посмотрела на Тамару Валентиновну. – Не смогла нейтрализовать Анатолия.

– Вы советовались с психиатром, прежде чем давать ему транквилизаторы? – сурово спросила та.

– Разумеется! – ответила Софья Львовна и вопросительно посмотрела на Ройзена.

– Тамара Валентиновна у нас задержится, – сказал он. – Хотя после сегодняшнего инцидента собиралась уехать. Тамара Валентиновна, вы не хотите немного отдохнуть?

– Вы имеете в виду – подумать?

– У нас скоро обед. Если желаете, вам принесут его в комнату, в то время, которое вы назовете.

– Сколько можно намекать на мою непунктуальность?! – вскипела Тамара Валентиновна.

– Я просто хотел сделать ваше пребывание здесь приятным и вполне комфортным.

– Вам это удалось, – сказала она с иронией. – Я приду в столовую, как все.

– Хорошо, мы пообедаем вместе. В два часа дня. – Он выразительно постучал пальцем по циферблату.

– Я поняла. В два приду. А сейчас я хочу собраться с мыслями. Да, этот день тоже можете вычесть из моей зарплаты.

– Как вам будет угодно.

– Ничего, если я посижу в гостиной? Я нашла интересную книгу. У вас, кстати, прекрасная библиотека. Я очень этому рада. Так надоел телевизор!

– Я не возражаю, если вы будете проводить время в гостиной. У книжной полки.

– Спасибо.

Тамара Валентиновна вышла.

– Что это с ней? – удивленно спросила Софья Львовна. – Такое ощущение, что она сейчас взорвется. Руки дрожат, и этот тон… Будто не женщина, а натянутая струна.

– Ты это о ней или о себе?

– Не поняла… – она нервно поправила воротник светлой блузки. – Я так плохо выгляжу?

– Все в порядке. Хотя я посоветовал бы тебе выпить успокоительное. Ну-ну, шучу… Тамара Валентиновна вспомнила какую-то девочку, думает, что та умерла от пневмонии. Мне срочно надо сделать запрос. Это в мои планы не входило, поэтому необходимо ее успокоить. А то еще расстроится не на шутку.

– А может, стоит сказать ей, когда именно произошла врачебная ошибка и что это за ошибка?

– Так она же не хочет, – растягивая гласные, сказал Ройзен. Когти спрятались, он вновь был похож на сытого кота. На ласкового пушистого домашнего кота. – Я ей всячески намекаю, наталкиваю на мысль. Делаю все необходимые подсказки, чуть ли не открытым текстом говорю, где именно искать, – с притворным огорчением пояснил Марк Захарович. – Тяжелый случай. Очень запущенный. Она упорно не желает об этом говорить. Боюсь, эти воспоминания блокированы. Надо с ней долго работать. Я, пожалуй, поручу это тебе.