Ловец Видений (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич

Он зашагал дальше. Август-Роберт заметил его и замахал рукой.

Григ на миг остановился.

Мотнул головой.

Собственно говоря, не было никакой необходимости тащить к крабу-скульптору (честно говоря – довольно пугающему и даже отвратительному на вид) именно Августа-Роберта.

Да. Никакой необходимости.

Возможно, краба удовлетворит простец.

Августа-Роберта можно приберечь на крайний случай.

Или даже сделать своим помощником.

В таком прекрасном, но жутковатом месте одиноко одному.

Григу сразу стало легче от этой мысли. Он бодро пошел вверх по дороге.

До перевала оставалось метров сто, когда Григ решил, что по-хорошему начать надо с рельефа. Зачем тащить сюда простеца, способного в любой момент проснуться от ужаса, когда Страна Сновидений наполнена качественным рельефом?

Это была разумная, хорошая мысль и Григ пошел дальше.

До перевала оставалось шагов двадцать (мальчишка-Сноходец упрямо не переходил через перевал), когда Григ замедлил шаг. Остановился.

И согнулся от подступившего к горлу спазма. Он сделал несколько шагов, сошел с дороги, зачерпнул пригоршню рассыпчатого чистого снега. И вспомнил мужчину с содранной кожей.

Его вырвало, вытошнило, выполоскало – начисто, до желчи.

Григ сидел на снегу рядом с лужей собственной блевотины и тяжело дышал. Потом на четвереньках отполз в сторону, снова набрал снега и прочистил рот.

– Иди сюда! Иди сюда быстрее, дурак! – кричал Август-Роберт. Кажется, он уже давно что-то подобное кричал.

– Сам иди отсюда! – огрызнулся Григ. – Пошел вон! Проваливай! Не приближайся ко мне! Не… не дай мне тебя схватить!

– Иди сюда, быстрее! – лицо мальчика-Сноходца было искажено от ужаса. – Ну быстрее же! Он рядом!

Григ посмотрел назад.

По дороге бежал багровый краб. Бежал боком, быстро перебирая лапами и высоко подняв клешни. До него оставалось еще метров сто, но он сокращал расстояние с чудовищной во всех смыслах быстротой.

К кому он мчался – к Григу или к Августу-Роберту Сноходец не знал и совершенно не собирался выяснять. Он начал бежать на четвереньках, по пути вскочил и преодолел последние метры великолепным стремительным рывком. За его спиной щелкнули клешни. Григ почувствовал, как по шее прошел ветерок и упал на дорогу за перевалом, натолкнувшись на Августа-Роберта и сбив его с ног.

– Бежим! – крикнул Григ вставая.

Но Август-Роберт крепко держал его за руку. И говорил, успокаивающе, как ребенку:

– Тихо! Тихо, Григ! Он сюда не может! Он только там… он не может пройти!

Григ сел на землю и посмотрел на краба. Тот ходил вдоль невидимого барьера, пощелкивая клешнями, но не пытаясь преодолеть последние разделяющие их метры. Потом краб повернулся – и пошел назад. Не спеша. Не поворачиваясь боком, как делают крабы, когда спешат.

– Странно, что он там тебя не схватил, – сказал Август-Роберт.

Григ отвернулся. Потом сказал:

– Он бы схватил, наверное. Но я пообещал привести тебя.

– Я бы не пошел, – фыркнул Август-Роберт. – То же мне… Привел бы он!

Григ молча встал и превратился во взрослого.

Мальчишка вздрогнул и отступил на шаг.

– Скрутил бы и притащил, – сказал Григ.

Он добавил себе еще добрый метр роста. Руки и ноги утолщились. Теперь Григ напоминал огра из сказок. С каким-нибудь самоуверенным Сноходцем такой фокус мог бы и не выйти, но с Августом-Робертом получилось легко.

– Понял? – сказал Григ. – Проваливай отсюда. Я взрослый, опасный, коварный Сноходец. Не следует доверять видимости, понял? Мама не учила с незнакомцами не общаться? Пошел прочь!

У Августа-Роберта задрожали губы, будто он собирался расплакаться. Но, конечно, вместо этого он просто повернулся и пошел прочь от Грига и Черного Замка. Видимо, он очень хотел уйти – Август-Роберт исчез в считанные мгновения.

Григ вздохнул, вернулся в нормальное тело. Сел, обхватив голову руками. Вспомнил, как любовался располосованными телами. Как размышлял о философском значении девочки, утыканной серебряными иглами и мужчины, державшего в руках свой мозг и свое сердце. Как отправился за Августом-Робертом, размышляя, что лучше – заманить его к крабу, притащить силой или стукнуть по голове и принести в бессознательном состоянии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Какой же я мерзавец… – простонал он.

– Ну почему же? – удивленно сказали ему.

Григ вскочил, озираясь. Большой и длинный снежный сугроб чуть в стороне от перевала открыл исполинские глаза и встряхнулся. Приподнял могучую драконью голову. Кончик хвоста, метрах в десяти от головы, бодро застучал по земле, разбрызгивая снег.

– Ты ведь опомнился еще на полпути, – дружелюбно сказал белый дракон. – Ты был еще на территории Замка, когда отказался от своих планов. О, ты вовсе не мерзавец. Черный Замок очень, очень ловко играет на всех струнах человеческой души и забирается в самые темные ее уголки…

– Кто ты? – мрачно спросил Григ. – Рельеф?

– Это не важно, – дракон усмехнулся. – Вот кто ты? Что ты делаешь на Детской Площадке, зачем упросил наивного Августа привести тебя к Черному Замку, как ты так ловко меняешь тела?

– Я же не спрашиваю, почему ты дракон, но умеешь разговаривать, – ответил Григ. – Умею становиться ребенком… – он вспомнил о том, как прогнал маленького Сноходца и поправился: – А еще огром! Вот и все.

– Необычный дар, – дракон кивнул. – Но остальные вопросы остаются.

– Я Григ, – таиться не имело смысла. – Да, я взрослый. Сноходец. Я не отсюда, я с Летнего Моря. Услышал про Черный Замок…

– Услышал?

– В книжке прочитал.

– А! – дракон понимающе покивал. – Бесконечная Библиотека, книги, написанные в Снах… Понятно. И тебе стало интересно. Дальше ты беспринципно обманул доверие ребенка, опрометчиво отправился к опаснейшему месту в Снах и едва-едва не стал добычей чудовища.

– Как-то так, – признал Григ.

– И что мне с тобой делать… – вздохнул дракон.

– Отпустить, – предложил Григ. – Я к этой дряни и близко не подойду! А ребенка я не обижал, ты же сам видел… Ты ведь часть Детской Площадки? Охраняешь детей? Тогда ты меня тоже не должен обижать!

– С какой стати? – возмутился дракон. – Ты взрослый мужик, имевший наглость обернуться ребенком. Может ты сюда проник для непотребств и безобразий?

– Раз я обернулся ребенком, то значит я в душе отчасти остаюсь ребенком, – смело заявил Григ. – А значит вправе претендовать на защиту Хранителя!

– Софистика, – буркнул дракон. – Ты и огром оборачивался, значит, отчасти людоед? К тому же, как говорит мой хороший приятель Санта, бывают хорошие дети, а бывают и плохие. Вот ты, пожалуй, плохой!

– Санты нет!

– Точно, плохой, – решил дракон. – Санта есть и это чудеснейшая тварь на нашей площадке! Знаешь, Сноходец Григ, я тебя, наверное, проглочу. Возможно, ты останешься жив и даже найдешь выход. Но, – пасть дракона изогнулась в улыбке, обнажая белоснежные острые зубы, – я не уверен, что выход тебе понравится!

– Краб! – завопил Григ, подпрыгивая на месте. – Он прошел барьер!

Дракон стремительно развернулся, оскалился и выпустил изо рта сноп голубых кристаллов, с пронзительным звоном утыкавших дорогу ледяными кинжалами.

Краба на дороге, конечно же, не было.

Дракон посмотрел вслед стремительно удирающему Григу и ухмыльнулся. Потом разинул пасть и заревел так, что Григ упал, покатился по дороге, обернулся снежным барсом и помчался с удвоенной скоростью.

Дракон еще пару раз рыкнул вслед. Он всегда считал, что в авантюризме и тяге к приключениям нет ничего плохого, а то, как быстро Сноходец Григ опомнился и вернулся в разум, ему понравилось.

Взвилось облако снежной пыли, дракон на миг скрылся в нем – а когда снег рассеялся, на месте дракона оказался немолодой грузный мужчина: с ухоженной седой бородкой, с пышными седыми усами, иронично поглядывающий вслед Григу из-под очков в тонкой оправе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Потом мужчина исчез.

Снотворцам вовсе необязательно быстро бегать.

Глава 12. Хранитель

Даже на Детской Площадке Страны Сновидений есть места тихие и печальные, а есть веселые и шумные. Вот и эта лужайка была наполнена смехом и визгом. Лужайка, как и положено, была небольшой – заросшая ярко-зеленой травой, на опушке светлого чистого леса. По всей лужайке носились и резвились дети и звери. Дети, в основном, были маленькими девочками, звери по большей части – дружелюбными и разноцветными.