Объятия любимого - Карен Норидж

— Это не то, о чем я спрашивал, и, думаю, ты это понимаешь.

— Да. — Она кивнула. — Да, конечно. Я живу в маленьком доме и езжу на дешевой машине, потому что другого не могу себе позволить. У меня есть только то, что я заработаю, а это не так уж много. Но, — добавила она, бросив на него взгляд, — даже если бы все было не так, я все равно купила бы этот дом, он мне очень нравится. После того как я прожила здесь какое-то время, мне кажется, что я вообще никогда не смогу жить в другом месте.

— А как насчет твоей семьи?

— Ты имеешь в виду — как мы общаемся? — Она пожала плечами. — Мы с отцом сильно рассорились и, как я уже говорила, с тех самых пор далеки друг от друга. Я даже не захотела зависеть от него в материальном плане.

— И что твой отец об этом думает?

— Он очень рассердился, когда я отказалась от его денег. Мне кажется, он считал, что без отцовской поддержки его непутевая дочь долго не выдержит, но я доказала ему, что он ошибался. Мне пришлось взять студенческую дотацию, чтобы иметь возможность закончить колледж, пришлось купить дешевую машину и очень скромный дом. Зато теперь я абсолютно независима и очень этим довольна.

Она все-таки взяла бутерброд и откусила кусочек. Стив дождался, пока она его проглотит, и спросил:

— Что же вызвало ваш разрыв?

Луиза неопределенно помахала рукой, но ее прекрасные глаза снова затуманились подступившими слезами.

— Все, то же. Этот пожар и те люди… — Она запнулась.

Он почувствовал, как в нем снова закипает злость.

— Отец что, обвинял тебя?

— О нет, никогда! Но он никогда не понимал, что я чувствую.

— Ты не виновата в этом пожаре, Луиза.

— Нет, но я виновата в том, сколько вреда было причинено людям. Как говорила мама, сгоревший дом нетрудно построить заново, но восстановить испорченную репутацию невозможно. — Стив — про себя — наградил ее мать парой нелестных эпитетов. А Луиза продолжала: — Мама сказала так после того, как увидела себя на экране — в одной лишь ночной рубашке, непричесанную…

— В такие минуты она волновалась о своей внешности?

— Мама не может показаться на людях без макияжа. Это для нее хуже, чем смертный грех. После той съемки она была в шоке. И все по моей вине. — Луиза взглянула на него. — То, что она тогда сказала о себе, может быть с успехом применено и ко мне.

Стив вздрогнул.

— У тебя прекрасная репутация, более чем прекрасная. Ты — женщина, которая все свое свободное время тратит на то, чтобы помогать другим.

— Так может показаться. Некоторым. Тем, кто ничего не знает обо мне.

— Любому, у кого есть сердце.

— Когда происходит что-нибудь подобное, это сразу же становится достоянием масс. — Луиза тяжело вздохнула. — Все вокруг знали, что именно я — та самая девушка, которая валялась по кустам со своим дружком, когда человек пошел на смертельный риск, пытаясь ее спасти. Все знали, что мои отец и мать — те самые родители, которые вырастили столь безответственную девицу.

— Луиза! Черт возьми…

— «Безответственной» меня назвали газеты, Стив, и, принимая во внимание обстоятельства, такая оценка была справедливой… Нет, конечно, слухи понемногу улеглись, когда я уехала в колледж. Но спустя полтора года я начала встречаться с другим парнем. Это было большой ошибкой.

— В колледжах такое бывает, Луиза.

Он уже мог представить, чем все закончится, и ему хотелось взвыть от тоски и безнадежности.

— Я не должна была этого делать.

— Черт! Ты же начала новую жизнь, и у тебя вполне могла появиться новая любовь. Так и надо поступать.

— Может быть, — согласилась она без особой уверенности в голосе. — Иногда. Но не в моем случае. Я думала, что влюблена в того парня: он был остроумен, смазлив, самоуверен. Девчонки не давали ему прохода, а он выбрал меня… Но когда он захотел заняться со мной любовью, у нас просто ничего не вышло. Меня чуть не стошнило, когда мы начали целоваться.

Стив вспомнил, как она прижималась к нему в парке, какими жадными и податливыми были ее губы. Он не хотел верить, что история, произошедшая в колледже, может повториться у Луизы и с ним. Тогда она была моложе, чем сейчас, а мальчишки в колледже ничего не знают о заботе и терпении.

— Я оттолкнула его, — объяснила Луиза, — и он страшно разозлился. Теперь-то я понимаю, что этим очень сильно ранила его мужскую гордость. Так или иначе, но он стал рассказывать всем, какая я холодная, бездушная стерва. А затем кто-то раскопал историю с пожаром, и все началось сначала.

Сжав кулаки, Стив сказал:

— Ты хочешь сказать, что тот парень распускал про тебя сплетни, чтобы его гордость не так сильно страдала?

— Да. Мой отец был в ярости. Он даже хотел, чтобы я подала на этого юношу в суд. С обвинением в сексуальном домогательстве, представляешь? И в клевете — хотя все, что про меня говорили, было, по сути, правдой. Я отказалась, и вот тогда-то мы с отцом поссорились окончательно.

Уже готовый было взорваться, Стив посмотрел на Луизу и притих.

— Вы так до сих пор и не помирились?

— Нет, я же тебе говорила. Потом я устроилась на работу. Было трудновато совмещать ее с учебой, но выбора не оставалось. Там я встретила другого парня. Он был совсем не такой, как первый. Это был наш менеджер, скромный и тихий, на восемь лет старше меня. Мы встречались шесть месяцев, он был очень терпелив, не торопил меня, и я начала надеяться… Но снова ничего не вышло.

Вести этот разговор, думать о том, что она встречалась с другими мужчинами, особенно с теми, которые причинили ей боль, было невыносимо. Однако если он хочет понять, как помочь Луизе, то должен был знать про нее все.

— Он привлекал тебя как мужчина?

Она будто удивилась такому вопросу.

— Он мне нравился.

— Это не одно и то же.

— Я была не прочь заняться с ним любовью.

— Потому что ты хотела его или потому что надеялась доказать что-то самой себе? — Луиза так резко откинулась на спинку стул а, что тот едва не опрокинулся. Стив едва успел его придержать. Все-то она норовит вырваться, все-то стремится ускользнуть от него!.. — Скажи мне, милая. Ты хотела его так же, как хочешь меня?

— Я не помню. Это было два года назад.

— Луиза, — он провел ладонью по ее щеке, — не лги мне, девочка.

Она подняла лицо.

— Ладно. Нет, я не хотела его так, как тебя. Но это не имеет значения.

— А я думаю, что имеет.

— Ты ошибаешься. Мне никогда не стать полноценной женщиной, и я уже смирилась с этим.

Она вновь заперлась в своей раковине! Стиву захотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть.

— Это глупо, Луиза. Ты же сама понимаешь, что это глупо.