Моя СверхНовая (СИ) - Малышева Анастасия Сергеевна

— Не называй меня так!

Мой голос напоминал шипение. И от былого спокойствия не осталось и следа. Так меня звал только Ноа — ему это казалось чем-то милым. Мне, честно говоря, тоже. Но, когда он ушёл, этот ласковый вариант моего имени резал острее скальпеля, оставляя невидимые, но от того не менее болезненные раны. Поэтому, это имя было под запретом. Если «Аврору» я ещё могла стерпеть, то «Рори» — нет.

— Меня зовут Ава, — произнесла я раздельно, прищурившись, — И никак иначе. Той девушки, с которой ты когда-то встречался, здесь нет. Постарайся это запомнить.

— Позволь мне объяснить.

Я только рассмеялась:

— Объяснить? Тебе не кажется, что ты запоздал с этим? Промахнулся на пару-тройку лет. Ничего страшного, бывает. Я не сержусь на тебя.

— Правда?

Недоверие, которое проскальзывало во взгляде Ноа, было абсолютно оправдано. Потому что мои действия шли вразрез со словами. Но мне было плевать. Я не хотела продолжать этот разговор. И объяснения мне точно были не нужны.

Поэтому, вздохнув и успокоив дыхание, я сказала:

— Правда. У меня не было цели преследовать тебя и как-то вмешиваться в твою жизнь. У тебя своя дорога, у меня — своя. Да, им пришлось пересечься, но давай ты будешь вести себя также, как было до того, как озарение настигло тебя. Так будет проще нам обоим.

— Но, Рори, — заметив мой гневный взгляд, Ноа тут же исправился, — Ава. Я чувствую вину за то, что произошло тогда. Я пытался звонить тебе, но ты сменила номер. А твои друзья ничего не говорили. Потом я узнал, что ты уехала из города — и твой след затерялся.

Да. Так и было. Более того — именно этого мне и хотелось. Порвать с прошлой жизнью и всеми, кто как-то был связан с Ноа. Вселенная, бессердечная ты сука, решила всё за меня. И свела нас вместе. Хотя, я сама виновата. Ведь знала, с каким агентством мой бывший работает. И могла отказаться, когда мне предложили место. Но перспектива поработать в таком месте перевесила возможные побочные эффекты. Ведь я рассчитывала затеряться в этом огромном здании и никогда не встречать Ноа. Не вышло.

— Ноа, мы взрослые люди. Разошлись — так бывает. Если винить себя за каждую интрижку, которая не получила продолжение — можно всю жизнь провести, купаясь в сожалениях. Мне это не нужно. Поэтому, пожалуйста, оставь меня в покое и не мешай жить своей жизнью.

Что-то промелькнуло в самой глубине его глаз. Обида? Серьёзно? Он ещё смеет обижаться? А, простите, на что?

— Значит, интрижку, — пробормотал он, а после добавил уже громче, — Хорошо, я тебя понял. Сделаем вид, что познакомились несколько недель назад.

— Да, так всем будет легче. Спокойной ночи, Ноа.

— Приятного сна, Ава, — подчёркнуто вежливо ответил парень, после чего развернулся и ушёл.

Попав, наконец, в номер, я выдохнула. Ну, кажется, всё прошло неплохо, и я отделалась малой кровью. Надеялась ли я на то, что Ноа так никогда и не увидит в моём лице свою бывшую девушку? На самом деле, нет. Но к разговору я всё равно не готовилась — видимо, подсознательно рассчитывала на то, что случится это всё же не скоро.

Что же, Ноа всегда умел удивлять. Так что он себе не изменял. Но вопрос в другом — как быть теперь, когда все карты вскрыты и выложены на стол? Просто сделать вид, что ничего не произошло и я не знаю этого самодовольного болвана? Или, быть может, поступить проще и попросить отстранить меня от работы с группой? А что, Крис в курсе нашей ситуации, он бы помог выйти из всего этого с наименьшими потерями. В нём я не сомневалась.

Проблема заключалась в том, что мне нравилось работать с группой. Рядом с ними я чувствовала себя на своём месте. Причастной к чему-то действительно важному. Быть частью всего этого, видеть, как наша совместная работа радует такое количество людей и я, пусть и совсем немного, но имею отношения ко всему этому миру, прикасаюсь к нему — это было невероятно. Совсем не то, что чистить демки каких-то сопляков.

Так что — нет. Я не откажусь от этого. Ещё четыре года назад я дала себе слово, что Ноа не станет причиной того, что я сломаю свои планы и разрушу мечты, к которым стремилась всю жизнь. Это не изменилось — просто теперь он мог сломать всё не своим отсутствием, а, наоборот, присутствием. Но я не дам ему это сделать. Ноа не сломает меня.

Ноа

Я не мог спать. Буквально. Меня хватало на пару часов — а после я просыпался и бродил по дому, разве что не звеня цепями, как привидение. Невольно вспоминался рык Геральта из «Ведьмака» — «Я, нахрен, спать не могу!». Вот у меня было примерно тоже самое. Только не было джина, который мог бы выполнить моё желание. Ни сказочного существа, ни алкоголя — пока мы готовились к релизу альбома, Крис ввёл в доме сухой закон и всё, что было крепче кефира, оказалось под запретом.

С возвращения из Нью-Йорка прошло уже два дня. Всё это время я старался загрузить себя репетициями, тренировками, чтением, написанием песен — чем угодно, чтобы вымотаться и уснуть. Но организм как будто жил на какой-то своей батарее. Я хотел уснуть, очень сильно. Но не мог. Просто лежал с закрытыми глазами и ждал, когда зазвенит будильник.

О чём я думал в эти минуты? Не знаю. Ни о чём. Голова была пустая, как вакуум. Поэтому, я не мог понять, что именно меня тревожит. Если бы я знал причину — мне было бы проще найти решение. А так, я мог лишь мучаться в догадках.

Каждое утро Крис выпинывал нас на улицу — на пробежку. Спорт — основа всего. Спорт, правильное питание, сон — последний пункт чтил разве что Майки. Хоть война начнись — в десять вечера он обнимет подушку и уснёт. Поразительно дисциплинированный мелкий. Видимо, поэтому он и бежал рядом с Крисом среди первых. Обычно я старался не отставать, гоняя наперегонки с Алом, а Вуди плёлся где-то в конце. Но ресурсы измученного организма не бесконечны, так что после уже третьей бессонной ночи я мог лишь плестись в хвосте, еле передвигая ногами.

— Эй, улитка, как дела в стране тормозов?

С этими словами Алан отвлёк меня от желаний повеситься на ближайшем дереве и дёрнул меня за ворот олимпийки, вынуждая притормозить. Я хмуро обернулся, не переставая имитировать бег. Ал выглядел отвратительно бодрым, тогда как я едва держал глаза открытыми. Обычно же бывало ровно наоборот. Возможно, это и было одной из причин хорошего настроения друга.

— Ты меня только что догнал, — заметил я с раздражением, ощущая, как с каждым ударом пятки о землю в голову громко стучит пульс.

— Это мой третий круг, я пробегаю мимо тебя второй раз, а ты все плетёшься, как моя прабабушка, а она…

— Умерла девять лет назад, ага.

Плюнув на спорт, Криса и всех, кто ещё пришёл мне в голову, я ещё сильнее сбавил скорость, всё пытаясь проморгаться. В глаза будто песка насыпали, даже моргать было больно.

Заметив, что я больше шёл, а не бежал, Алан хмыкнул:

— Крис тебя выпотрошит, если это увидит.

— Зато я потеряю сознание и посплю хоть немного, — протянул я, едва сдерживая зевок.

— Что случилось с твоим режимом? Ты последние несколько дней сам не свой.

Прекратив скакать вокруг меня, как чокнутый кролик, друг притормозил рядом, не скрывая своего беспокойства. Оно и понятно — я, хоть и не Майки, но тоже всегда отличался от других в группе своей собранностью и соблюдением режима. Нет, я мог засидеться допоздна, продумывая новый танец или оттачивая уже собранные номера — когда мы только начинали, это было обычной практикой. Но чтобы вовсе пренебречь сном… Нонсенс.

В ответ на вопрос Ала я лишь пожал плечами. А что я мог сказать? Что конкретно облажался четыре года назад, а теперь пожинал плоды? Такая себе история.

— Сколько часов ты спал? Ты вообще спал? — тон Алана становится строгим, почти родительским.

— Подремал немного. Но не нужно было этого делать, так только хуже.

В итоге, плюнув на тренировку, я лёг на траву, прикрывая глаза ладонью. Как бы не уснуть тут, под лучами утреннего солнца. Романтично, конечно, но идейка всё равно так себе. Хотя… это всё же сон.