Пустыня Черного Песка - Олег Яцула
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На самом деле, спустя некоторое время после боя, я стал замечать некоторые странности, на которые до этого откровенно закрывал глаза. Сейчас, пережевывая пищу, у меня выдалась минутка обдумать всё это.
Во-первых, присутствие одной из двенадцати великих Ёкай в моем теле. Это ведь ее дар не дал мне застыть столбом посреди поля боя, тогда как Бейпан и Вэйсен замерли словно две статуи. Видимо, ее небольшая толика силы, которую она подсадила в мое тело, не только показывает мне где прячутся ее детишки, но и в какой-то степени оберегает мою тушку от их излишних посягательств. Вряд ли она сама может действовать через меня, скорее это просто неучтенный бонус с ее стороны.
Во-вторых, это неуёмное желание отведать мяса скарабеев. Оно появилось у меня чуть ли не с того самого момента, как я увидел их воочию. Я ведь никогда их не пробовал и даже не представлял, что их можно есть. В моём мире, это и вовсе не очень крупное насекомое, которое вряд ли можно употреблять в пищу. Тогда возникает вопрос, а почему я так активно хотел их сожрать? К сожалению, ответа на этот вопрос я пока дать не могу даже самому себе. Остаётся только радоваться, что мясо у них оказалось отменным.
— Уф, что-то меня немного в сон клонит, — произнёс я, аккуратно откладывая ещё не вскрытую последнюю лапку скарабея. — Лита, присмотри за нашими спутниками, я пока немного отдохну.
Усталость неожиданным мешком ударила меня по голове, так что я лишь кое-как смог встать и пойти в сторону своего вещмешка. Меня так шатает. Черт, глаза слипаются, как если бы меня хлороформом усыпляли….
Дойти до своих вещей я не смог. На самом деле, все что я смог сделать, так это подняться и сделать пару шагов в сторону. Просто последние секунды бодрствования, растянулись в моем гаснущем сознании. Со стороны же это выглядело наверняка довольно комично. Воин победивший троих демонов, съел их лапы, а затем ни с того ни с сего начал падать в отключке. Но надо сказать, так до конца я и не упал. Глаза закрылись раньше и я так и не почувствовал песок, который должен был колоть мое лицо тысячами песчинок.
Как и в прошлый раз, в отключке я бодрствовал, но не в привычном понимании. Лишь сознание мое спокойно висело в темноте. Кажется, это уже второй раз, когда я нахожусь в подобном состоянии. Странно, стоило мне оказаться вновь в схожей ситуации и воспоминания из прошлого раза сами всплыли перед взором. Хотя в обычном мире, они словно были подернуты серой пеленой. Тогда я разговаривал с самим собой, или с драконом, который утверждал, что он это я. Странный тогда вышел диалог. Что же меня ждёт сейчас?
И на удивление, прямого ответа не последовало. Со мной никто не спешил говорить. Но и просто так время не утекало в никуда. Темнота постепенно отступала, а мир вокруг серел, будто его кто-то прорисовывал небрежными штрихами. Сначала появились контуры. Облака, линия далекого горизонта, потом гора, а точнее ее небольшая и плоская вершина. Это было плато. На плато не было ничего, кроме одинокого дерева сакуры. Оно, в отличии от всего остального, не было похоже на небрежный рисунок кистью или карандашом. Ее цветущие лепестки, отдавали насыщенным розовым цветом. На сером фоне, это выглядело невероятно ярко и красиво.
— Тебе не надоедает встречаться на этой горе? — голос раздавался откуда-то из-за ветвей дерева, но я не мог различить ее владельца. — В мире так много красивых мест, а ты раз за разом просишь меня приходить к этой одинокой сакуре.
— Что мне весь остальной мир, если только здесь моя душа спокойна, — раздался второй голос откуда-то изнутри меня.
Оставаясь наблюдателем, я на секунду испугался что меня сейчас увидят, словно бы я мальчишка, подслушивающий разговор старших. Это иррациональное чувство страха, оно ненадолго пересилило даже удивление от всего происходящего.
А между тем, второй говоривший появился в этом рисованном мире, просто пройдя сквозь мое иллюзорное тело. Его тело было очень расплывчато, как если бы тот, кто его рисовал, капнул на пергамент пару капель воды. Единственное что можно было сказать, что говоривший был похож на человека. Две руки, две ноги, голова. А еще, это точно был мужчина.
Вздох облегчения вырвался из меня сам собой. Как и следовало ожидать, меня никто не услышал. Этот рисунок, не больше чем необычное воспоминание осколка дракона внутри меня. Почему я так решил? Наверное, потому что я чувствовал тончайшую нить, что тянулась к этому размытому пятну. Это был он, дракон.
— Так ты все же решился на свою авантюру и поэтому позвал меня? — тихо спросил тот, кто прятался в цветущих ветвях сакуры.
— Это не авантюра, а мое желание жить. И жить не просто так, доживая последние тысячелетия, а жить полной жизнью творца! Вспомни, когда ты последний раз творил? Когда создавал миры, разумных, что-нибудь? С появлением богов, что не подчиняются ни покровителям, ни Ёкай, мы стали терять силы, мы стали терять память!
— Эти слова ты спрашиваешь меня уже не первый раз. Ты сильнее меня, ты мне и скажи, когда хоть кто-то из нас творил?
Вместе с последними словами, одна из ветвей сакуры чуть дрогнула и на вершину горы аккуратно ступила большая обезьяна. В отличии от своего друга, он предпочитал жить в своём истинном обличии, хотя от пышных, дорогих одежд не отказывался.
— Давай сегодня обойдёмся без этих извечных дискуссий, я уже все решил. За последние несколько сотен лет, мы только и делаем что говорим и говорим. Сегодня мы опустим пререкания. Отговорить меня у тебя не получится, так что предлагаю просто поесть, — постепенно, голос дракона менялся от решительного к веселому, он явно знал, чем заинтересовать своего друга. — Моя старая подруга, преподнесла мне небольшой подарок.
— Подруга? Помнится, ты не так давно называл ее худшим исчадием бездны, — подметила большая обезьяна, опираясь на свой непонятно откуда взявшийся посох.
— Заклятый друг, заклятый враг, какая разница, иногда я думаю, что меня с ней связывает гораздо больше, чем с некоторыми нашими братьями. Но сейчас, это не важно, — произнёс дракон, а затем словно фокусник достал из-за пазухи целую охапку лапок скарабеев. — На этот раз, она у целого вида своих деток убрала кровь из лапок. А у них
