А отличники сдохли первыми – 3: снова в школу (ч.2) - Рик Рентон

есть шанс, что целью безрассудного гнева «троллей» будут не только мои юные приятели по несчастью…

— А от того перекрёстка потом куда? — Люберецкий гость плавно набирал скорость, двигаясь обратно тем же путём.

— Налево и прямо.

— А чё, тут прям одна дорога что ли?

— Да там хер где проедешь. — Шрик продолжал всматриваться в темнеющую улицу и держать пилу на плече водителя. — Ты ж вон сам чуть в канал не улетел.

— А на самокатах?

— Да даже на пешкарусе! — Вмешался в их диалог Топ. Тоже заняв позицию за спиной водителя он перезарядил и взвёл арбалет. — Задолбаешься жмуров перепрыгивать. Это ж тебе не блокада. Тогда их убирали…

— Никс… — Шрик оглянулся в салон.

— Ещё один! — Певец предвосхитил вопрос лидера и похлопал по притороченной сбоку бутылке.

— Весёлый или грустный?

— Весёлый!

— Лучше бы грустный… — Шрик, наконец-то, убрал пилу от Баджера и полностью отвернулся. — Эй, блондинчик?

— Йа?

— Ты чё, не русский?

— Йа. — Похоже, что такой вопрос Хард читал по губам уже далеко не в первый раз.

— А этой хреновиной умеешь махать? — Шрик без тени сомнения продолжил задавать вопросы на родном для себя языке, протянув пилу в сторону Фенрира. — Или так, для красоты таскаешь?

— Умеет. — Белла пробурчала ответ вместо парня, пока тот силился понять незнакомую речь. Которую, к тому же, ещё и не слышал.

— Поможешь с этими уродами разобраться? У нас в больничке ништяков навалом. Поделимся без бэ…

— Уат?.. — В отражении зеркала Хард начинал выглядеть немного несчастно.

— Да щас… — Белла остановила недоумение норвежца, показав перед его лицом открытую ладошку. И тут же повернулась обратно к Шрику. — Если эти ваши «грибники» и правда из Колпина, то и я помогу. — Когда я оглянулся, она продолжила уже глядя мне в глаза. — Эти гады у меня нескольких друзей убили. И подругу. Не сразу…

— Вон они! — Похоже, что Баджер был единственным, кто не расслышал эту тихую исповедь. И в повисшей тишине бесцеремонно завопил на весь салон.

— ДЫ-АВИ-И-Е-А-А-А-А-А!!! — Пронзительный голос Шрика услышали, наверное, даже самокатчики.

Вырулившие прямо перед нами на тот же самый перекрёсток, на котором всё ещё валялись трупы их приятелей, «грибники» тут же оглянулись — не то на оглушительный вопль, не то на нарастающие обороты двигателя.

И когда «Делика» с разгона въехала в разношёрстную толпу, самокаты и их наездники разлетелись в разные стороны словно кегли…

Нет. Словно брызгающие кровью и раздавленными мозгами кегли.

Да. Вот так будет правильнее описать то, что обильно шлёпнулось на лобовое стекло и кенгурятник ревущей машины…

Фургон действительно нельзя было назвать малошумным. Но, похоже, неизвестный проектировщик этих элитных кварталов смог учесть даже распространение шумового засорения. И, похоже, никто нас толком не слышал, пока машина не оказалась с преследователями на одной линии зрения.

Но уже в следующий же миг после столкновения грибники нас ещё и как следует почувствовали. Даже те, кого машина почти не зацепила.

— А-А-А-ХА-ХА-ХА-ХА!!! — Распахнув задние двери пинком, Шрик первым выскочил наружу. Одновременно с приземлением он с размаха вонзил огромные зубцы своей пилы в лицо одного из сбитых на землю парней. Тут же вытащив их обратно, вместе с сочным хрустом и фрагментами лицевых костей, пацан немедленно резанул кого-то по спине, оставляя на засаленной «цифре» широкие рваные борозды багрового цвета.

Топ молча выскочил чуть позже и правее, приземлившись наколенником кому-то в живот. И пока дёрнувшийся под ним несчастный «грибник» пытался отпихнуть от себя противника сломанными руками, угрюмый тролль выпустил тяжёлый болт в грудь одного из тех, кому повезло не попасть под наш рычащий внедорожный шар.

— Нате, суки! — Отодвинув боковую дверь, близнецы произвели не только одновременный вопль, но и залп. Долговязый Гек тут же перепрыгнул через пригнувшуюся сестру наружу, расчехляя на ходу нун-чаки сразу об чью-то бедовую голову. А Чук подхватила чью-то отчаянно цепляющуюся за порог машины руку. И, быстро протянув её внутрь, с размаха задвинула дверь обратно, превращая кости чужого предплечья в труху.

— Куда-куда вы удалили-и-ись… — Одновременно с пением, Никс швырнул последнюю раскрашенную бутылку в остатки и без того обескураженной толпы. Оставив за собой дымный след, снаряд лопнул, оставив вместо себя широкое облачко чуть заметного пара. Который быстро начало сносить вечерним бризом вправо от выхода. Влево Никс с разбега сиганул сам. И, блеснув изящным клинком, произвёл несколько не менее изящных взмахов:

— Вжик-вжик-вжик! — Располосовав пару животов и спин перед собой, пацан махнул мечом в другую сторону. — Кто на новеньк-ХК!..

И замер, чуть согнувшись…

— Пидр сраный… — Тут же вытащив нож из печени певучего «тролля», один из колпинских грибников быстро откатился от него куда-то в ближайшие заросли.

И пацан тут же завопил из кустов уже во всю глотку:

— ЕБА-А-А-А-АШЬ!!!

Глава 10

Секунды

Одна секунда.

Вот сколько пройдёт, прежде чем ствол, глядящий вам в лицо, произведёт выстрел. Именно столько в среднем нужно человеку, чтобы среагировать на внезапное изменение обстоятельств — если вы дёрнетесь или стрелок получит приказ открыть огонь.

Одна секунда.

За это время организм стрелка сделает всё необходимое. Электрохимический сигнал пробежит расстояние от органов чувств — до мозга, а затем от мозга — к нужным мышцам. Белковые нити внутри мышечных волокон резко сократятся и потащат за собой сухожилие, прикреплённое к фалангам указательного пальца. И этот палец, наконец-то, нажмёт на спусковой крючок.

Одна секунда… В сущности — куча времени.

Именно столько понадобилось на то, чтобы оттолкнуться ногой от «торпеды» машины, проскочить между спинками сидений и повалить на пол тех, кто ещё только готовился покинуть транспорт. По пути я даже успел заметить, как легкомысленный Баджер проявил себя на удивление стреляным воробьём: той же самой секунды юному водителю хватило, чтобы зацепиться за руль снизу и стянуть самого себя на пол. Наверное, девять месяцев этого ада могут пережить только ребята с хорошей реакцией.

И лишь спустя одну секунду первые пули забарабанили по корпусу многострадальной «Делики», продырявили лобовое стекло и завизжали рикошетами, отлетая от массивного кенгурятника и установленного сразу за ним дизеля.

Глаза легко удавалось держать открытыми. И, лишь прищурившись из-за летающих по кабине осколков стекла и ошмётков сидений, я смог рассмотреть — куда ещё метил невидимый пулемётчик.