Тихоокеанский водоворот - Клайв Касслер

—   Двести ярдов. Направление двести восемьдесят градусов.

—   Может, полоса руды? — взволнованно предпо­ложил Боланд.

—   Вторая отметка в трехстах пятидесяти ярдах, направление — триста пятнадцать градусов. Еще два объекта. Боже, да тут их множество!

—   Похоже на золотое дно, — хмыкнул Питт.

—   Стоп машины! — крикнул Боланд в микрофон.

—   Морское дно на ленте словно подпрыгнуло, — возбужденно сказал Стенли. — Четыреста пятьдесят футов, и подъем не прекратился.

Питт всмотрелся в телемониторы. Инерция про­должала нести «Марту-Энн» вперед, и на экране показалось морское дно. Морская вода рассеивала сол­нечные лучи, превращая их в узкие желтые столбы света, окруженные мягким сиянием; стало видно не­отчетливое смешение цветов. На экране показалась рыба-единорог, она неподвижно висела в воде, осто­рожно разглядывая огромную тень корпуса над собой.

Боланд положил руку на плечо человеку, сидев­шему за магнитометром.

—  Когда пройдем над первым затонувшим суд­ном, отметьте направление на следующее. — Он повернулся к Стенли. — Свяжитесь с лейтенантом Хар­пером в машинном отделении. Велите держать самый малый.

В рубке воцарилась напряженная тишина. Про­шло две минуты, две бесконечные минуты. Все ждали появления на экране останков давно затонувшего ко­рабля.

Теперь на мониторах было хорошо видно морское дно. Растительность необычная и роскошная, тогда как дну полагалось быть голым и безжизненным, как лунная поверхность. Ни следа кораллов, водоросли с широкими листьями и другие, бледно окрашенные, цеплялись за скалистое неровное дно, постоянно ме­няя оттенки в неверном свете, приходящем с поверх­ности. Питт был заворожен. Все равно что смотришь на затонувший восточный сад.

Длинноволосый молодой человек за сонаром рав­нодушно произнес:

—  Идем над останками первого корабля, коммандер.

—  Хорошо, приготовиться к компьютерному ска­нированию.

—  Для протокола? — спросил Питт.

—  Для опознания, — ответил Боланд. — У нас есть база по всем исчезнувшим кораблям. Постараемся сопоставить данные наблюдений с теми, что есть в компьютере. Надеюсь, мы уговорим море выдать нам еще несколько тайн.

—  Вот он, — сказал Стенли.

Три пары глаз устремились на экран. Пугающее, непривычное зрелище. Корабль, вернее, то, что от не­го осталось, густо зарос водорослями. К небу в гроте­скном, безнадежном отчаянии устремлялись две мач­ты, фок и бизань. Единственная труба уцелела, но по­крылась густым слоем ржавчины, на палубе повсюду разбросаны непонятные куски металла. На глазах у всех из иллюминатора, извиваясь, выскользнула му­рена, угрожающе раскрывая и закрывая пасть.

—   Боже, да она не меньше десяти футов в длину! — воскликнул Боланд.

—   Скорее около восьми, учитывая телеувеличе­ние, — сказал Питт.

—   Может, у меня галлюцинации, — сказал Стен­ли, — но я уверен, что вижу в трюме ржавый трактор.

Их отвлекло гудение компьютера, который начал выдавать длинную ленту с данными. Как только машина остановилась, Боланд оторвал распечатку и на­чал читать вслух.

—   Данные указывают, что это, вероятно, либе­рийское торговое судно «Океанская звезда», 5135 тонн, груз — резина и сельскохозяйственная техника; пропало 14 июня 1949 года.

Все в рубке прекратили свои занятия и молча смотрели на ленту в руках коммандера Боланда. Все молчали. Сказать было нечего.

Они обнаружили первую жертву Тихоокеанского Водоворота.

Первым опомнился Боланд. Он схватил микрофон.

—   Радиорубка. Говорит Боланд. Передавайте на морской частоте. Код 16.

Питт сказал:

—   А вы не слишком торопитесь? Мы еще не на­шли «Старбак».

—   Конечно, — сразу согласился Боланд. — Слегка спешу. Но я хочу, чтобы адмирал Хантер точно знал, где мы находимся. На всякий случай.

—   Ожидаете неприятностей?

—   Не к чему рисковать.

—   Следующий объект, направление двести во­семьдесят семь градусов, — небрежно произнес оператор сонара.

Вернулись к мониторам и ждали, пока на экранах не показалась накрененная палуба парохода: корма высоко поднята, нос теряется в сине-зеленой глубине. Салазки с камерой прошли над массивной дымовой трубой, и наблюдатели смогли заглянуть в ее черное нутро. Посредине корабля торчало множество труб, но надстройки не было, зато в кормовой части — не­сколько палуб и настоящий лабиринт вентиляцион­ных труб. Все металлические части и даже кабели, свисающие с мачт, покрывала растительность. Среди снастей плавали экзотически окрашенные рыбы мно­гих разновидностей, словно остов мертвого корабля был их площадкой для игр.

Боланд читал данные с дисплея:

—   Японский нефтяной танкер «Исио Мару», 8106 тонн, пропал вместе со всем экипажем 14 сентября 1964 года.

—   Боже, — прошептал Стенли, — настоящее кладбище. Я начинаю чувствовать себя кладбищенским вором.

В следующий час прозвучали названия еще шести погибших судов. Были отмечены и определены остан­ки четырех торговых судов, большой шхуны и океан­ского траулера. По мере сканирования и анализа на­ходок напряжение в оперативном штабе нарастало. И когда настал финальный миг, миг, к которому все готовились, он все-таки застал их врасплох.

Оператор сонара вдруг плотнее прижал микрофо­ны к ушам и недоверчивым, напряженным взглядом уставился на приборную панель.

—   Обнаружена подводная лодка, направление сто девяносто градусов, — сказал он.

—   Уверены? — спросил Боланд.

—   Клянусь добродетелью моей матушки! Я и раньше встречал субмарины, коммандер, а эта очень большая.

Боланд схватил микрофон.

—   Мостик! Когда я отдам приказ, стоп все маши­ны и отдать якорь. Понятно?

—   Так точно, сэр, — послышался напряженный голос из громкоговорителя.

—   Какая глубина? — спросил Питт.

Боланд кивнул.

—   Глубина? — повторил он вопрос.

—   Девяносто футов.

Питт и Боланд переглянулись.

—   Это усложняет загадку, верно? — негромко спросил Питт.

—   Верно, — так же негромко ответил Боланд. — Если сообщение Дюпре поддельное, зачем указывать правильную глубину?

—   Наш противник, вероятно, решил, что никто в здравом уме не поверит в глубину девяносто футов. Я собственными глазами вижу данные и не могу по­верить.

—   Входит в поле зрения камеры, — объявил Стен­ли. — Сейчас... сейчас, вот и наша субмарина.

Все смотрели на массивный черный силуэт, ле­жащий под медленно движущимся килем «Марты-Энн». Питту казалось, что он смотрит на модель ко­рабля в ванне. Лодка вдвое длиннее обычной атомной подлодки. Вместо привычного полусферического но­са у нее острый. Недоставало также обычной сигарообразной формы, к обоим концам корпус корабля симметрично утончался. Не было обычной для других субмарин конической башни, похожей на спинной плавник. На ее месте круглился небольшой горб. Только корма обычная, и под ней, аккуратно упря­танные под корпус, два винта. Подлодка казалась совершенно исправной, лежала бестревожно, как ка­кое-нибудь огромное мезозойское чудовище во вре­мя послеобеденного сна. Не так она должна была вы­глядеть, и Питт почувствовал, как по коже поползли мурашки.