Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Питер Гуральник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот почему в январе 1950 года он создал свою собственную студию — он хотел предоставить «некоторым из величайших негритянских артистов» возможность делать собственные записи: прежде у негритянского населения Юга такой возможности просто не было. Как писал в Press–Scimilar в 1955 год) Боб Джонсон, «по городу поползли слухи, и в студию Сэма потянулись странные посетители».
Сэм проводил очень тщательный отбор — несмотря на внешний лоск некоторых из этих странных типов. Он записывал блюзы сборщиков хлопка и несколько более «продвинутые» ритм–энд–блюзы и передавал эти записи граммофонным фирмам «Чесс» в Чикаго RPM Records на западном побережье, он записывал все — от церемоний бар–мицвы[9] до политических речей, он налаживал звуковую аппаратуру в отеле «Пибоди» и в Рассвуд–парке — бейсбольном стадионе на Мэдисоне.
Рабочий день его длился не менее восемнадцати часов: он трудился на полную ставку на радиостанции, затем, уже вечером, отправлялся к себе на студию, потом летел в «Пибоди» — на выступления биг–бендов, после чего возвращался на студию, где его уже ждал Хаулин Вулф или, к примеру, «Доктор» Исайя Росс — в нем он видел противоядие от охватившей тогда публику «лихорадки буги». И иногда, когда он приходил по утрам на радиостанцию, его приветствовали словами: «А от тебя сегодня пахнет хорошо. Похоже, ты сегодня не общался с этими своими вонючими ниггерами?» Ничего удивительного, что нервы его не выдерживали нагрузки, и его дважды клали в больницу Гартли–Рэмси. Там лечили электрошоком. Позже он говорил, что никогда в жизни — ни до, ни после — он не испытывал такого страха и напряжения: еще бы — ему было уже двадцать восемь лет, на руках жена и двое малышей, ни денег, ни перспектив, только твердая вера в себя и в свое дело. Хойт Вутен саркастически прошелся по поводу его частых отлучек с рабочего места, и Сэм без колебаний оставил работу на радиостанции WREC. В июне 1951 года он заявил: «Мистер Вутен, вы жестокий человек», повернулся — и ушел. Он заказал себе визитки, на которых значилось: «Мы записываем все — в любом месте и в любое время. Полное звукозаписывающее обслуживание». А его партнером в этом предприятии с самого начала была Марион Кейскер. Это была хорошо известная в Мемфисе личность, «бойкая разведенка», как тогда именовали таких женщин, самостоятельно воспитывавшая девятилетнего сына. Она была на шесть лет старше Сэма. И безнадежно в него влюблена.
Она вспоминала: «Это был прекрасный человек. Настолько хороший, что в это трудно поверить, хотя в нем сохранялась еще эта легкая провинциальность, эта фермерская грубоватость. Он был стройным, у него были удивительные глаза, и он очень следил за собой — он всегда был таким светским, элегантным, в особенности тщательно он ухаживал за волосами. И он очень заразительно говорил о своей идее, о своей мечте — создать студию, куда свободно могли бы приходить черные и играть свою собственную музыку, место, где они чувствовали бы себя свободно и легко. Однажды он ехал по Юнион и увидел это помещение и сказал: «Вот именно то, что мне нужно». Мы не без труда получили это место, наскребли денег и начали работу — мы все делали сами: укладывали плитку на полу, красили акустические кабинки, я разместилась в бывшей ванной, а Сэм самостоятельно оборудовал операторскую — оборудования у него было немного, но все — лучшего качества. Я ничего не понимала в музыке, да в общем–то мне было на нее совершенно наплевать. Моя поддержка, мой вклад, мое участие — все это я делала исключительно ради Сэма. Честно говоря, мне сегодня в это даже трудно и самой поверить… Я хотела одного — помочь ему осуществить свою мечту, я хотела, чтобы он был счастлив».
К лету 1953 года в активе новой студии грамзаписи был уже один настоящий хит («Bear Cat» Руфуса Томаса) и два других на подходе («Feelin' Good» Малыша Паркера и «Just Walkin' in the Rain» группы The Prisonaires вошли в чарты осенью). Однако сотрудничество с Джимом Буллитом — полгода назад, когда они затевали свое предприятие, для Сэма была очень важна и финансовая, и техническая поддержка Буллита — подходило к концу. Сэм Филлипс был, по сути, волком–одиночкой («Я — из тех, кто постоянно стремится вырваться вперед, к тому же я совершенно не способен передоверять кому–либо свои дела»), Джим Буллит был постоянно в разъездах, а на увещевания Сэма быть поскромнее в расходах отвечал телеграммами: «Словами всего не объяснишь». Сэм пытался каким–то образом урегулировать их взаимоотношения и даже ввел в дело своего брата Джада — теперь Джад сопровождал Буллита в служебных поездках, но и он не мог с ним справиться, и к августу 1953 года разрыв назрел окончательно.
Вот так — по крайней мере, по воспоминаниям Марион — обстояли дела, когда в студии впервые появился Элвис Пресли. Робкий, растерянный паренек, судорожно вцепившийся в свою видавшую виды гитарку. Марион плохо помнит сам этот момент — накануне она плакала, потому что поссорилась с Сэмом. Порой ей кажется, что именно в это время Сэм скандалил с Джадом в задней комнате из–за денег, порой — что Сэм с Джимом Буллитом в тот момент пребывал в ресторанчике «Мисс Тейлор» («третья кабинка у окна» служила дополнительным офисом студии «Сан Рекордз», когда все остальные помещения были заняты), порой в ее воспоминаниях приемная битком набита жаждущими сделать запись, порой она пуста — но, каким бы ни был фон, она хорошо помнит, как в дверь просунулась голова, украшенная длинными напомаженными русыми волосами. Физиономия под этими волосами была такая испуганная, что, если б хоть кто–то сказал что–то резкое, голова бы юркнула обратно и никогда не появилась вновь. Но вся эта скромность была напускной!
Элвис часто проходил и проезжал мимо дома № 706 по Юнион; возможно, он пару раз даже притормаживал у дверей — просто чтобы убедиться, что не ошибся адресом. И когда он в конце концов в эту дверь вошел, он уже был полон решимости. Решимости стать звездой? А что это такое — быть звездой? Вряд ли он тогда это понимал. Нет, он просто жаждал, чтобы его послушали. Выслушали. И — «открыли». Позже он всегда говорил, что просто хотел сделать запись «в подарок мамочке». Или что
