Бегущий в Лабиринте (Трилогия) - Джеймс Дашнер (Дэшнер)

– А сколько всего погибло?

Изможденный до крайности Минхо сидел на корточках, положив руки на колени, и отрешенно смотрел в землю.

– По меньшей мере двенадцать. Ты на кладбище разве не ходил?

– Ходил.

Так вот, значит, как они умерли, подумал Томас.

– Там лежат те, кого мы смогли отыскать. Многие просто пропали без вести. – Минхо махнул рукой в сторону отрезанного от них Глэйда. – Долбаное кладбище не просто так устроили на самых задворках леса. Ничто так сильно не отравляет беззаботное существование, как каждодневное напоминание о погибших товарищах.

Минхо встал, взял Алби за руки и кивнул Томасу на ноги.

– Хватай за вонючие костыли. Надо перенести его к Воротам. Так они хоть одно тело смогут обнаружить утром.

Томас было решил, что ослышался – настолько дикой показалась фраза. Он почувствовал, что вот-вот окончательно и бесповоротно сойдет с ума.

– Этого не может быть! – заорал он стенам, подняв голову.

– Хватит ныть! Сам виноват. Не надо было нарушать правила. Давай, берись за ноги.

Содрогаясь от приступа нервной икоты, Томас взял Алби за ноги. Вдвоем они наполовину пронесли, наполовину протащили почти бездыханное тело на сотню футов к Воротам, где Минхо привалил Алби к стене, оставив его в полусидячем положении. Судя по внешнему виду Алби, жить ему оставалось недолго – грудь бедняги тяжело вздымалась и опускалась в такт стесненному дыханию, кожа покрылась потом.

– Куда его укусили? – спросил Томас. – Ты рану видишь?

– Черт возьми! Гриверы не кусаются в прямом смысле слова. Они колют жертву. Место укола увидеть невозможно. Их может быть целая дюжина.

Минхо скрестил на груди руки и прислонился к стене.

Почему-то слово «укол» показалось Томасу куда более зловещим, чем просто «укус».

– Колют? В каком смысле?

– Чувак, ты не поймешь, о чем я толкую, пока своими глазами не увидишь.

– Хорошо, тогда почему он тебя не уколол?

Минхо демонстративно вытянул руки.

– А может, и уколол! Вдруг я свалюсь без сознания в любую секунду!

– Они… – начал было Томас, но запнулся. Непонятно было, шутит Минхо или говорит серьезно.

– Нет никаких «они». Был только один, тот самый предположительно мертвый гривер. Он внезапно очухался, ужалил Алби и тут же смылся. – Минхо снова посмотрел в Лабиринт, уже почти полностью погрузившийся во тьму. – Но можешь не сомневаться, скоро тут появится целая куча этих ублюдков, чтобы прикончить нас своими иглами.

– Иглами? – Слова Минхо казались Томасу все более и более пугающими.

– Ну да, именно иглами.

Минхо ограничился лаконичным ответом и, похоже, совсем не собирался вдаваться в подробности.

Томас скользнул взглядом вверх – по густым зарослям плюща, скрывающим огромные стены. Отчаяние заставило его мыслить рационально.

– Мы можем взобраться на стену? – Он посмотрел на Минхо, но тот молчал. – Стебли плюща. По ним можно взобраться?

Минхо раздраженно вздохнул.

– Честное слово, Шнурок, ты, наверное, считаешь нас кучкой идиотов. По-твоему, нам не могло прийти в голову залезть на эти треклятые стены?

Впервые злость захлестнула Томаса настолько, что начала вытеснять страх и отчаяние.

– Я всего лишь пытаюсь помочь, чувак! Почему бы тебе не говорить по делу вместо того, чтобы отмахиваться от всего, что я предлагаю!

Минхо подскочил к Томасу и вцепился в него.

– Ты не понимаешь, стебанутый придурок! Ты вообще ни черта не знаешь и только усугубляешь положение, пытаясь вселить надежду! Мы уже трупы! Слышишь меня?! Трупы!

Томас не мог бы сказать с уверенностью, что сейчас сильнее чувствует по отношению к Минхо – злость или жалость. Слишком уж легко тот сдается.

Минхо посмотрел на свои руки, схватившие товарища, и на его лице отразилось смущение. Он разжал пальцы и отступил назад. Томас демонстративно расправил помятую одежду.

– О господи… – прошептал Минхо и опустился на землю, закрывая лицо руками. – Мне никогда еще не было так страшно, чувак. До такой степени – никогда.

Томасу хотелось как-то ободрить Минхо, сказать ему, чтобы он вел себя как мужик, начал думать трезво и рассказал все, что знает о гриверах. Ну хоть что-нибудь!

Едва он раскрыл рот, чтобы заговорить, как услышал вдалеке странный звук. В долю секунды Минхо вскинул голову и посмотрел в черноту одного из каменных коридоров. У Томаса перехватило дыхание.

Откуда-то из глубины Лабиринта исходил зловещий шум – непрерывное жужжание с металлическим лязгом, повторяющимся каждые несколько секунд и напоминающим скрежет трущихся друг о друга ножей. На секунду шум становился громче, после чего к нему примешивались странные щелчки; Томасу пришло на ум, что подобный звук могут издавать длинные ногти, барабанящие по стеклу. Внезапно раздался протяжный вой и еще какое-то звяканье, напоминающее звон цепей.

Сочетание непонятных звуков производило гнетущее впечатление, и то небольшое количество отваги, которое у Томаса имелось в запасе, начало стремительно улетучиваться.

Минхо поднялся на ноги. В наступившей темноте его лица почти не было видно, но как только он заговорил, Томасу стало ясно: парень напуган до смерти.

– Мы должны разделиться – это наш единственный шанс. Просто беги! Беги, не останавливаясь!

Крикнув это, он развернулся и побежал, в мгновение ока исчезнув во мраке коридоров Лабиринта.

Глава восемнадцатая

Томас оторопело смотрел в темноту, в которой только что растворился Минхо.

Внезапно он почувствовал к нему неприязнь. Минхо – ветеран этих мест, опытный бегун, а Томас – новичок, находившийся в Глэйде всего несколько дней и впервые попавший в Лабиринт. И несмотря на это, из них двоих именно Минхо потерял самообладание, запаниковал, пустившись наутек при первых признаках опасности. Как он мог меня тут бросить? – недоумевал Томас. – Как мог так поступить?!

Звук становился все громче. Юноша отчетливо различил шум работающих моторов, к которым добавлялся монотонный металлический лязг, похожий на скрип лебедочных цепей на каком-нибудь старом заводе. А затем почувствовал запах – что-то, напоминающее вонь горелого масла.

Томас мог лишь догадываться, какая участь его ждала; он видел гривера, но только мельком и через перепачканное стекло. Что с ним сделают? Как долго продлятся его мучения?

Стоп! – скомандовал себе юноша. Он не имел права бездарно терять драгоценное время, просто ожидая, когда за ним придут и прикончат.

Он повернулся к Алби: тот по-прежнему полулежал-полусидел, приваленный к стене, смутно выделяясь в темноте неясной тенью. Томас опустился на колени и нащупал пульс на шее. Вроде есть. Он приложил ухо к груди, как это делал Минхо: ту-тук, ту-тук, ту-тук…

Жив пока.

Томас откинулся назад, усевшись на корточки, и вытер со лба пот. И в этот момент, длившийся какие-то доли секунды, он понял одну очень важную вещь, касающуюся самого себя – нет, того Томаса из прошлого: он не мог бросить товарища в беде. Пусть и такого вспыльчивого, как Алби.

Юноша наклонился, взял Алби за обе руки и перевел в сидячее положение. Затем взвалил безжизненное тело на спину и, кряхтя, встал на ноги.

Ноша оказалась непосильной: сделав всего несколько шагов, Томас упал, и Алби распластался на земле рядом с ним.

С каждой секундой зловещие звуки становились громче, отражаясь эхом от каменных стен Лабиринта. Томасу даже почудились, что где-то вдалеке, на фоне чернеющего неба, он увидел яркие сполохи.

Но столкнуться нос к носу с источником света и звуков в его планы отнюдь не входило. Решив действовать иначе, Томас снова схватил Алби за руки и попытался тащить по земле волоком, но груз оказался таким тяжелым, что, протащив его каких-то десять футов, Томас решил отказаться и от этой затеи. Тем не менее Алби надо было куда-то спрятать.

Он оттащил парня назад к выходу в Глэйд и снова прислонил его, придав сидячее положение. Усевшись рядом и опершись спиной на каменную стену, Томас немного отдышался и начал лихорадочно размышлять. Глядя в жерла чернеющих коридоров, в которых ничего нельзя было разглядеть, он утвердился в мысли, что тактика Минхо – бежать – обречена на провал, даже если бы у него и получилось нести Алби на себе. Мало того, что он мог заблудиться, так еще была вероятность попасть прямо в лапы гриверов вместо того, чтобы убежать от них.

Он сосредоточил внимание на стенах и плюще. Минхо ничего толком не объяснил, но дал понять, что вскарабкаться на стены невозможно. И все-таки…

План созрел сам собой. Его успех зависел от физических возможностей гриверов, о которых он понятия не имел, но ничего лучшего Томас придумать пока не сумел.