Материнская любовь - Любовь Рябикина

На кухне под раковиной разыскала тайник и вытащила из него старую деревянную шкатулку. Не пытаясь открыть, засунула ее в сумку и завалила вещами. Из тайника в книге достала маленький серебристый пистолет. Полюбовавшись пару секунд на красивую смертоносную игрушку, тоже спрятала между вещей. Собрав все, с трудом застегнула молнию на сумке. Еще раз огляделась в квартире. Подкралась к двери и прислушалась: на лестничной площадке стояла тишина.

Обула туфли. Совершенно бесшумно, как и появилась, Майя выскользнула из квартиры и спустилась вниз. Сильно склоняясь в сторону под тяжестью груза, пошла к своей машине. Из-за множества поддетой одежды ей стало жарко уже через сотню метров.

Забив сумку в багажник, забралась внутрь машины, облегченно вздохнув. Осторожно огляделась по сторонам. Не заметив ничего подозрительного вокруг, тронула машину с места. На всякий случай покружила по городу: убедившись, что никто за ней не едет, отправилась на дачу. По дороге тоже часто смотрела в зеркало заднего вида, наблюдая за машинами идущими следом. Отмечала в памяти номера. Слежки вроде бы не было…

Кольцова вошла в дом в гриме. Ее интересовала реакция Воронова на ее прикид. Не переодеваясь вошла в гостиную, где работал телевизор. У Воронова, лежавшего на диване, разбитое лицо вытянулось при появлении мощной матроны в очках. Ярослав медленно встал и спросил:

— Что вы здесь делаете и как сюда попали?

Майя рассмеялась, снимая очки и стаскивая парик. Роскошные волосы рассыпались по плечам:

— Если уж ты меня не узнал, то твои преследователи и подавно!

Воронов удивленно уставился на нее:

— Мама?!? Я мог бы пройти мимо и не узнать тебя в таком виде. О, Господи!..

Он медленно сел на диван. Не моргая глядел на «чудовище», все еще не веря, что это действительно Майя. Кольцова рассмеялась еще веселее от его непроходящего удивления. Расстегнула широкую шерстяную кофту. Скинула ее на кресло. Следом на нее упали, один за другим, четыре пушистых свитера и огромный, набитый тонкими французскими блузками, бюстгальтер. Кольцова чуть смутилась скидывая его. Ярослав в это время смотрел в пол. Теперь она осталась в той одежде, в которой уезжала в Москву. Женщина вздохнула с облегчением, избавляясь от лишнего груза:

— Господи, как же мне было жарко во всем этом! Не поверишь, но снизу на мне надето пять юбок, чтобы соответствовать габаритам сверху. Еле шагала под тяжестью…

Шлепнулась на диван рядом с Вороновым, бессильно откидываясь на спинку. Ярослав рассмеялся, придерживая ладонью разбитые губы и глядя на странное лицо. Теперь оно сильно не вязалось с хрупким телом. Спросил:

— Мама, ты на себя не похожа! Что ты сделала с лицом? Оно такое толстое.

Вместо ответа Кольцова взялась за кожу возле ушей. Раздался легкий треск. Странная кожа, к ужасу Ярослава, слезала буквально чулком и вскоре в руках у женщины оказалась целая маска. Лицо Майи оказалось багровым. Она пояснила, массируя кожу кончиками пальцев, чтоб побыстрее сошла краснота:

— Это латекс. В России пока новинка. Мажешь кожу и пожалуйста, через пару минут изменил внешность. Меняй толщину, как тебе хочется. Застывает быстро. Хотя не совсем удобен — вблизи можно заметить ненастоящую кожу. Пудра немного помогает скрыть. Когда была во Франции на показах, приобрела ради интереса несколько банок и вот пригодилось. Ладно, пойду переоденусь…

Она прихватила снятую одежду со стула и унесла с собой. Воронов встал. Взяв маску в руки, принялся ее разглядывать: на ощупь латекс оказался теплым. Парень погладил пальцами внутреннюю сторону и почувствовал влажность: искусственная кожа не пропускала воздух. Понял, почему лицо женщины побагровело. Попытался прикинуть маску на себя. Латекс растянулся, но маска так и не смогла налезть на его скулы. К тому же губы сразу заболели от прикосновения.

Ярослав бросил маску на диван и прислушался к шагам в коридоре. Вскоре услышал шум воды в ванной. Майя появилась в гостиной минут через пятнадать. Лицо вновь приобрело свой натуральный цвет. Яркий халат, стянутый на талии пояском, чуть распахивался внизу от движения. Кольцова протянула ему пачку документов:

— Держи! Теперь ты официально мой сын: Кольцов Ярослав Юрьевич. Меркулов по собственной инициативе сделал тебе подарок: все документы, какие могут понадобиться. Он очень хотел с тобой познакомиться и как-нибудь потом мы вместе съездим к старику. А сейчас, на всякий случай, запомни адрес — Большая Филевская улица, пятьдесят семь, мастерская на чердаке. Если потребуется, иди к нему и просто протяни документы, свою работу он всегда узнает. Иван Гаврилович поможет. А сейчас пойдем обедать.

Кольцова быстро разогрела в микроволновке вчерашний борщ и жареную рыбу с картошкой. Выставила на стол овощной салат из холодильника, сметану, порезала хлеб. Ярослав сидел за столом.

Майя вышла из кухни, чтобы принести вазочку-каскад с фруктами и печеньем из гостиной. Ее приглушенный крик:

— Ярик, беги!..

И звук пощечины заставили парня подскочить и кинуться к кухонному столу, забыв обо всех болячках. Он успел открыть панель и протянуть руку к оружию, когда сзади раздался тихий голос:

— Не надо делать глупостей, Трубач! Твоя девчонка у меня. Вынь руки из-под стола и подними их, чтобы я видел. Я знаю, что ты шустрый парень, но сейчас тебе это не поможет. Медленно поднимись с пола и повернись ко мне лицом…

Воронов исполнил приказание и обернулся.

В дверях кухни, держа Майю за вывернутые назад руки, стоял высокий смуглый парень с темными глазами и пышной шевелюрой. Чуть прищурясь, он целился в Воронова из пистолета. Женщина беззвучно плакала от бессилия, дергалась и пыталась пнуть босой ногой своего мучителя по щиколотке. Тапочек на ней не оказалось. От ее рывков пистолет в руке напавшего дергался, но Воронов прекрасно знал своего дружка и его меткость. У незнакомца между тем расплывалось на щеке красное пятно. Он приказал:

— Сядь за стол, Трубач, а руки сверху положи, чтобы я их видел. Нам надо поговорить. Я сейчас отпущу твою даму. Еще раз предупреждаю, не делай глупостей и скажи ей, чтобы тоже не дергалась и села. Я не бью женщин. Ты ведь прекрасно знаешь, что обречен и я могу убить тебя, не боясь последствий.

Ярослав тихо сказал, выполняя новое распоряжение:

— Дон Жуан… Вот уж не ожидал, что ты меня найдешь. Только это не дама. Мама, позволь тебе представить Женьку Гуляева. Я всегда считал его своим другом, да видно ошибся… — Горько вздохнул: — Я получил твое письмо позавчера, Дон Жуан. Отвечать не стал, я «завязал».

Незнакомец заметно растерялся. Отпустил Майю, продолжая стоять в дверях кухни. Когда она села, спросил, глупо помаргивая длинными черными ресницами: