Последний вагон в рай - Борис Иванов

– Здесь вообще трудно правильно понимать друг друга… – пробормотал Кай, впадая в задумчивость. – Кстати, я вот уже почти сутки не могу решиться задать вам этот вопрос… Вы тогда выбрались из Лабиринта… благополучно?

Де Жиль молчал, отвернувшись в сторону.

– Вам это… тоже дорого обошлось? – чуть жестоко, но довольно настойчиво продолжил подобие допроса Кай.

– Этот наш благодетель… Барух, кажется… – Моррис поднялся с дивана и вытянул из бара бутыль чего-то весьма изысканного. Посмотрел на свет и вернул на место. – Он не зря просил простить его, когда мы выйдем на свет Божий. Когда и если… Кстати, откуда он знает нас, Санди? Это что – ваша агентура?

– Нет. – Кай слегка нахмурился. – Агентура, но не моя. Но вы не ответили на мой вопрос…

– Я же не спрашиваю вас, господин Следова… Тьфу, я же не спрашиваю вас о том, каким грехом молодости пугнули вас там – на обратном пути… Что касается меня, это, как ни странно, не связано с женщинами… Просто… Просто не так уж легко войти в права наследования дома Де Жилей и не чувствовать себя всю жизнь дерьмом, Санди.

– Но все же вы решили… – Кай замялся. – Вы решили остаться при своем, Моррис?

– Противоположный вариант тоже был далеко не пирожным, господин Второй Аудитор, – поморщился тот. – Или вы бы предпочли видеть меня в роли малоизвестного непризнанного гения от живописи без копейки в кармане, а деньги Де Жилей – собственностью секты мошенников Дага Мезонье?

О секте Мезонье – ныне покойного – Кай кое-что знал не понаслышке и, вздохнув, решил не углубляться в тему.

– И потом, – явно выйдя из равновесия, продолжил Моррис, – что в конце-то концов изменилось бы, если бы в этом… наваждении я и впрямь поступил иначе, чем поступил на самом деле? Ведь не изменил бы я того, что было?

– Да, – с отсутствующим видом согласился Кай. – Даже боги бессильны сделать бывшее небывшим.

Леди Сью поморщилась, прочитав листок рапорта.

– Мне кажется, что сестры, назначенные в сопровождение милым гостям, не сумели как следует развить мою идею использования Лабиринта для того, чтобы притормозить инициативу Федеральных Ревизоров. Постарайтесь активизировать Джейн. Мне представляется, что она стала слишком уж интеллигентной в своих методах…

Сестра-секретарша склонилась, записывая ценные указания Великой Матери.

– Теперь я готова выслушать вашу новость, леди – Халимат, – повернула Леди Сью великолепной формы голову в сторону старой боевой подруги.

– Есть некая конфиденциальная информация из «Помпеи», от нашего лучшего друга, господина Плотникова…

– Надеюсь, не очередное требование снизить налог на спиртное? – осведомилась Великая Мать.

– Ну, эти требования давно перестали быть конфиденциальной информацией… – Ее собеседница вскинула плечи. – Речь о другом… Нам снова следует ожидать высоких гостей… Слишком, пожалуй, высоких…

– О Боже… Однако к этому все шло… Великий Тоод Деррил собственной персоной, надо полагать?

– Как не поразиться вашей проницательности, Яеди… Именно он. Со всеми чадами и домочадцами…

Наступила наполненная возвышенной тишиной пауза. Леди Сью мыслила.

– Внесите этот вопрос в повестку вечернего заседания…

Она сделала соответствующий знак сестре-секретарше и принялась массировать уставшие веки. Потом отрешенно добавила:

– Джейн все еще в приемной? Пусть ее примет Халимат.

Замысел Аймана-Торговца, под каковой кличкой Мустафа Халиль значился в файлах отдела Промышленной Информации «Дженерал Тренде», был гениально прост. Зародился он более трех недель назад, когда при очередной проверке тайника с Универсальным блоком у него возникли кое-какие подозрения. Подозрения эти укрепились, когда Центр подтвердил наличие в поступающих от Торговца сообщениях «примеси». Долго раздумывать над автором этой проделки не приходилось: если кто из здешних и мог мудрить с его тайником и блоком, так это лишь бесхитростный мошенник Циммерман. Территория Помпейской Колонии надежно охранялась от происков Контрразведки Материальной Республики и личных агентур всех трех Леди благодаря суровому норову бессменного атамана Колонии Сержа Плотникова и его присных. Сами же они интриг не плели по причине полупохмельного состояния и твердой уверенности, что воду в Зоне мутят только два вольнонаемных басурмана: подпольный ростовщик Борька Циммерман – шельма большая, но в делах необходимая, и «челнок» Айман Ибрахим – говорят, что «голубой», но с огромными связями человек. Если и интересуется мальчиками – так только залетными, вроде «кидалы» – Альхена, что крутятся в обеих столицах, прикрыв морду чадрой, и обслуживают приезжих с «особыми запросами». Оба – у всех на виду, и оба есть то, что они и есть. Не более.

Правда, Айман Ибрахим был еще и Мустафой Халилем – выпускником Исламского Университета, майором Контрразведки Метрополии в отставке, работающим сейчас на вышеупомянутую «Дженерал Тренде» – и да продлит Аллах ее дни. Образцовым семьянином и болезненно чистоплотным просвещенным мусульманином. Еще куда ни шло – четыре года изображать из себя грязного проходимца – и, собственно говоря, быть им все эти четыре года подряд, – но постоянно корчить из себя вдобавок к этому еще и педераста, бывало, порой выше его сил. Хотя и полезно бывало тоже. Иначе трудно было бы объяснить посторонним многое в поведении Аймана Ибрахима – ну, например, постоянные контакты со связником Альхеном и другой шушерой, крутящейся в основательно набитых заезжими авантюристами столицах. Такие столицы, как Дизерта, не могут жить, не притягивая к себе всяческую мразь со всей Федерации и не порождая ее, коли не случится таковой вовремя поблизости. А среди кого еще прикажете вербовать «шестерок» вот в таком вот чокнувшемся мире, как Химера-II?

Но вот Барух Циммерман, чью душу Айман до поры считал столь же невинной, как душа дитяти, что лезет пальцем в без надзору оставленную банку с вареньем, такой «шестеркой», как выяснилось, не был. Гадом, по сути дела, оказался Борька-ростовщик и должен быть за это наказан. Забарахливший блок был той самой каплей, которая переполнила чашу терпения Торговца. Четыре года угробил Айман на попытки раскрыть тайну существования – и не просто существования, но и совершенно загадочной неприкосновенности этих подземных мужских колоний и их роли во всем том, что происходит на этой дурацкой планете и окрест. И все эти четыре года Барух чудовищно путался у него под ногами.

Начал он с того, что охотно пошел на вербовку – в тот период пройдоха казался весьма подходящей кандидатурой на роль информатора – и в качестве такового долго морочил голову целому сектору разведки Комплекса. Барух вообще легко шел на вербовку – дело не особенно доходное, но и не пыльное. Об этом знали все, кроме особо секретных резидентов, разумеется. Потом, искренне помогая Торговцу поддерживать репутацию коммерсанта, Циммерман попил из «Дженерал Тренде» немало кровушки и чуть не довел здешний ее филиал до долговой ямы. Потом… Всего не перечислить.

Теперь Аллах назначил время расплаты. Раз господин Циммерман – кому же еще – проявил интерес к его маленькому кейсу, он его и получит. С помощью пройдохи Альхена. Ну не совсем его, а в точности такой же… Только не с аппаратурой связи, а, скажем, с героином. Здесь, на Химере, Барух его вскрыть не сможет и, конечно, захочет переправить «наверх», своим хозяевам. Ну что ж: и в этом Айман готов подсобить – отправить осточертевшего ростовщика под хорошим наблюдением и при надежном попутчике с «грузом» на Цирцею. Там Барух сдаст микрочип с информацией людям «Дженерал Тренде» и проследует дальше – прямо в лапы таможенников. Вместе с двумя килограммами наркоты, которые обеспечат незадачливому курьеру практически бессрочный отдых на Фронтире или в другом федеральном исправительном учреждении. Для этого нужно будет только организовать анонимный звонок по «номеру, гарантирующему конфиденциальность» и – для особо бестолковых чинов полиции – радиомаячок в «чемоданчике». Так что Барух вынужден будет прийти к выводу, что ворованное добро на пользу не идет…

Настоящий же «засвеченный» чемоданчик тихо-мирно уйдет с «кидалой» Альхеном куда положено – пусть эксперты Компании разберутся со своей забарахлившей электроникой и пришлют исправный комплект.

Вернувшись с конфиданса на заброшенном складе, Айман долго отмывался под комбинированным душем, приоделся чуть лучше обычного и направился через все спецпоселение на свой ежевечерний чай к доктору Глебову. Доктор был порядочным чудаком, любил пользоваться в своей практике народными средствами всех времен и народов и выслушивать всяческие хрипы и бурчания в утробе пациентов, прижимая к их чреву или спине свое основательных размеров ухо – мягкое и волосатое. Это не мешало ему пользоваться непререкаемым авторитетом в спецпоселении и далеко за его пределами. Вершиной его профессионального признания была история с излечением одним из древнейших народных способов (испугом) запора у самой Старухи – Леди Сью. История, разумеется, огласке не подлежала, но ходила в народе из уст в уста. Казавшаяся всем несколько странной близость слегка фанатичного и весьма корыстного поклонника ислама и атеиста-бессребреника проистекала из тщательно скрываемого от мира родства их душ и взаимной теплой заботы о состоянии предстательной железы Торговца, которая была для доктора любимым коньком и неиссякаемой темой для застольных бесед – а тут, согласитесь, требовался сведущий собеседник. Для Аймана же сей придаток был предметом легкого, но постоянного беспокойства, которое его как раз в такого собеседника и превращало.