Полет над гнездом индюшки - Дарья Донцова

– Мечта сбудется, – пообещала женщина, – смотри не отпугни, когда радость придет, больше ничего не скажу, зови Михаила.

Когда парень подошел к трубке, то первая фраза, которую он сказал, была:

– Зачем трезвонишь, велено же сидеть тихо…

Потом Миша осекся, глянул на развесившую уши Клару и буркнул:

– Тут не поговорить, жду где всегда…

… – Вот и доказательство того, что он цыган, – оживленно болтала Клара, – тетка как цыганка говорила, да и Ромала – ихнее имя.

– Их, – машинально поправила я девушку.

– Да какая разница? – удивилась та. – Все говорят «ихняя».

Да, каждый слышит по-своему. Я подозвала официантку. И вспомнила курьезный случай.

Когда Маруське исполнилось девять лет, она, как многие девочки ее возраста, решила завести заветную тетрадочку, нечто вроде дневника. Туда записывались «страшные тайны» и тексты любимых песен. Однажды, зайдя к Мане в комнату, я нашла дочь за письменным столом.

– Ой, погоди, – попросила она, – только строчку запишу.

Из радиоприемника неслось: «Незабудкою в поле стоишь ты, любимая…»

Я машинально, по старой преподавательской привычке глянула к дочке в тетрадь. Высунув от старательности язык, Манюня выводила: «Не за будкою в поле стоишь ты, любимая».

– Ну, – нетерпеливо заерзала Клара, – все, теперь ваш черед.

Я вытащила мобильник, соединилась с Ларисой Макеевой и вмиг договорилась о ее встрече с девочкой. Обрадованная Клара, веселая, как двухмесячный котенок, побежала домой. Я посидела несколько минут в одиночестве, потом поехала на Киевский вокзал.

Группу девушек, одетых в цветастые юбки, я увидела сразу. Цыганки, словно экзотические птички в слишком ярком для Москвы оперении, бродили по площади между ларьками. Выбрав, на мой взгляд, самую симпатичную, я подошла к ней.

– Послушай…

– Здравствуй, красивая, – блеснула неправдоподобно белыми зубами девушка, – погадать тебе? Всю правду расскажу.

– Думаю, всю правду знать вредно для здоровья, меня не интересует будущее, лучше подскажи, где найти Катю.

– Катю? – спокойно переспросила смуглянка. – Сигаретами торгует? Спроси у Ахмета, он смотрящий, всех в ларьках знает! Давай погадаю, счастливая ты, удачу поймала. Дай денег, правду расскажу.

– Деньги получишь без гадания, если скажешь, как найти Катю. Она из ваших, цыганка. Дочка у нее есть, Маша, маленькая совсем, недавно лоб разбила, наверное, до сих пор с пластырем ходит.

– Давай деньги, – потребовала девушка.

Получив бумажку, она ловко спрятала ее в цветастые тряпки и, ткнув пальцем в сторону вокзала, сообщила:

– Туда ступай, там Катя.

– Это точно? – с недоверием переспросила я.

– Может, куда в другое место подалась! – как ни в чем не бывало заявила врунья.

Поняв, что совершенно зря отдала деньги, я подошла к другой цыганке.

– Подскажи, где найти Катю?

– Ну я Катя.

– Другая нужна, дочка у нее, Маша.

Гадалка засмеялась:

– Вот Маша, и та Маша, и у стены Маша стоит, тебе какую?

От полной безнадеги я ляпнула:

– А Ромала где?

Внезапно собеседница насторожилась.

– Ромала? Не знаю такую! Ступай себе, не лезь к цыганкам, у нас бабы дурные, приревнуют к мужику, и покою не будет. Иди мимо.

Я хотела было еще раз спросить про Катю, предложить денег, но цыганка внезапно исчезла, испарилась, словно зарплата, быстро и бесследно.

Я стала бродить по площади, но женщины в ярких юбках и бесчисленных золотых украшениях больше не попадались мне на глаза, по непонятной причине они покинули площадь. Обойдя все ларьки, я устала и устроилась на стуле, стоявшем под бело-красным зонтиком. Мигом подскочил официант, черноволосый парень.

– Слюшаю, дорогая!

– Спасибо, я просто присела, ноги устали, – сказала я.

– Так нельзя! Сделай заказ и отдыхай сколько хочешь.

– Чашку кофе.

– Съешь шаурму, – не успокаивался владелец, – мясо свежее, только что бегало.

– Твой деликатес делается из собачатины?

– Вай, какой глупость пришел тебе в голову.

– Ну тогда из кошатины…

– Зачем обижаешь!

– Сам же сказал, мясо только что бегало. Вряд ли держишь тут стадо коров!

– Из курицы шаурма! – обозлился официант. – Деликатес! Во рту тает, парную берем!

Я увидела чуть в стороне гору пустых упаковок из-под замороженных куриных ножек, произведенных в Америке, и вздохнула:

– Только кофе, можно с пирожным, если оно тоже недавно бегало. Но если эклер поймали неделю назад, то не напрягайся и не тащи его.

Мужчина рассмеялся:

– Шютница, а! Разве у пирожных есть ноги?

Вопреки всем моим ожиданиям кофе оказался просто великолепным, а булочка с маком растаяла во рту. Я подобрала крошки и решила заказать еще одну.

– Эй, официант, подойдите, пожалуйста…

– Зачем искала? – послышался тонкий голос.

Я подняла глаза и увидела перед столиком цыганку Катю.

– Ну, надо-то чего? – нетерпеливо спросила она.

– Ой, – обрадовалась я, – вот здорово, я уж думала, не найду тебя.

– Что хочешь?

– Скажи, среди ваших есть девушка по имени Ромала?

– Тебе зачем?

– Она знает одного парня, которого я ищу.

– Не ищи, не надо.

– Почему?

– Я сказала, ты услышала. Не ищи, худо всем будет, оставь его, он плохой человек.

– И все же, где найти Ромалу?

– Нигде.

– А Барон? Кто он такой? Не знаешь случайно?

Катя села за столик, вытащила из юбок пачку «Парламента».

– Барона тут нет и быть не может. В своем доме живет, с чужими не общается, с тобой говорить не станет. Лучше к себе поторопись, беда у вас.

Конечно, я понимаю, что цыганки только прикидываются ясновидящими, но на душе внезапно заскребли кошки.

– Что за беда?

– Не знаю.

– Ничего-то тебе не известно, а еще цыганка!

Катя резко встала.

– Прощай. Ромалы у нас нет.

– А в других таборах?

Катя прищурила черные бездонные, как пропасть, глаза.

– Цыган на свете много, может, и есть где Ромала, только хочешь совет? Далеко не ищи, около себя смотри, беда рядом ходит!

Выплюнув «приятную» фразу, цыганка быстро встала и ушла. Я не успела ее остановить, бросилась следом, но Катя, очевидно, обладала умением проваливаться сквозь землю.

Глава 14

Делать нечего, пришлось спешить домой. С некомфортным ощущением приближающихся неприятностей я докатила до Ложкина и обнаружила, что дорога, ведущая через поселок, отчего-то перекопана.

– Что случилось? – спросила я у охранника.

Тот махнул рукой.

– И не спрашивайте, авария! Тут из-под земли фонтан горячей воды хлестал, еле-еле исправили, весь асфальт раскурочили. Завтра обещали в порядок привести. Рабочий день у них, видите ли, кончился! По мне, если устроил кавардак, так убери. Людям-то сколько неприятностей, во двор не заехать. Вы «Пежо» оставьте возле нас и пешочком идите.

Я послушно полезла через обломки черно-серого цвета и мигом порвала тонкие летние брюки. Наверное, в другой раз я бы расстроилась, но в моей душе вдруг поселилась радость. Будем надеяться, что это и есть беда, поджидавшая меня вечером.

Преодолев все препятствия, я добралась до нашего дома, приоткрыла дверь и услышала вой, полный тоски:

– А-а-а…

– Вот… мать, – сурово перекрыл его незнакомый мужской голос.

Не успела я удивиться, как из кухни вышел огромный детина в окровавленной рубашке, в руках он держал большой топор, с которого, как в дурном триллере, падали на пол тяжелые бордово-черные капли. Мужик постоял в коридоре, потом громко сказал:

– Ну все порубил, теперь и на дом спокойно посмотреть можно, – и с этими словами исчез в ванной.

У меня подкосились ноги. Значит, сюда пробрался бандит, который, похоже, только что убил Катерину и Ирку. В доме стоит невероятная тишина, следовательно… Господи!

Откуда-то сверху вновь понесся заунывный плач, переходящий в отчаянный вой:

– Оу-ау-ау-оу…

Это Хучик, почуявший смерть, рыдал на втором этаже. Плохо понимая, что делать, я подбежала к ванной и быстро заперла дверь снаружи. Убийца, похоже, не заметил моего маневра. Из-за двери доносилось журчание воды, негодяй, думающий, что находится в доме один, преспокойно наводил марафет.

Я влетела в кухню и зажала рот руками. На плитке, которой был выстлан пол, тут и там виднелись кровавые лужи, в углу валялась скомканная юбка, похоже, Иркина, на столе лежала огромная доска, усеянная ошметками чего-то непонятного и от этого жуткого.

Понимая, что сейчас лишусь чувств, я изо всей силы ущипнула себя за нос и побежала в холл, где спрятана тревожная кнопка. Только бы охрана не подвела и приехала сразу. И что делать дальше?

Я вбежала в гостиную, и вновь крик застрял в горле. На диване, неловко уткнувшись лицом в подушку и свесив неожиданно длинную руку, лежал Дегтярев. На ковре блестела лужа крови, ею же было испачкано изголовье софы, плед… Рядом, на маленьком столике, вплотную придвинутом к смертному ложу приятеля, стояла тарелка, на которой сиротливо лежала откушенная сосиска. Очевидно, убийца ударил Александра Михайловича, когда тот, не ожидая ничего плохого, ужинал, сидя перед телевизором.