Музыка Имматериума (СИ) - "Cyberdawn"

Последний очень “комично” кувыркнулся и уставил на меня свои буркалы.

— Хто тут?! — отмыслеэмоционировал он, точнее, послал в мою сторону потоки света и ветра, со схожим информационно-эмциональным наполнением.

— Очень смешно, Цегорах, — отмыслеэмоционировал я.

— Очень, — покивал арлекин, посылая в мой адрес свет и ветер, который я тут же рвал в клочья. — Анафема? Нет, не он, — бормотал он, бегая глазам по обрывкам варпа. — Ещё один чужой, — констатировал он.

Вообще, назвать “речью” обмен образами в свете и ветре было нельзя. Это были именно мысли, образы и эмоции. Например, с джокаэро у меня ни черта не выходило сносной понятийной коммуникации, так что общались мы с обезьянусами визуально-эмоциональными образами. А в текущем случае понятийный аппарат был явно близок друг другу, соответственно, была возможность соотносить мыслеобразы со словами. И “чужой” у собеседника выходил не в смысле похожий на член негра организм, образ художника-извращенца, а “чуждый, нездешний”. Что было вполне эквивалентно обращению ко мне аватара.

— Что тебе надо в Комморре, Чужой? — полюбопытствовал арлекин.

— Я — человек, — для начала расставил я точки над “ё”.

— Мон’кей, конечно, — фыркнул Цегорах. — Смешно, — одобрил он. — Первый тоже говорил, что он человек. Или ты — он и есть? — прищурился в мой адрес Шут, посылая еще поток света и ветра, который постигла судьба предыдущего. — Ладно, мне не нужны ваши тайны, они не смешные, — явно врал остроухий божок. — Зачем ты здесь, зачем привёл демона? — требовательно уставился он на меня.

— А она имеет отношение к Слаанеш? — невинно поинтересовался я, вызвав колебания варпа, тут же порванные, на что Шут явственно поморщился.

— Не имеет, — констатировал он, уже с некоторым раздражением уставился он на меня, ожидая ответа.

— Меня привёл сюда Вект, — решил я не выделываться. — Он объявил на меня охоту, и я, с компанией, решил последовать его любезному приглашению.

— Асдрубаэль, — почти пропел шут, а рожа тела ушастого улыбнулось ещё шире, хотя, казалось, это невозможно. — Хорошо, забирай. Он нарушил договор. Но ты не тронешь других эльдар, — заявил он.

— Не смешно, — послал я мыслеформу оскала. — Я — человек. А твои тёмные прародители задолжали моим собратьям. И мне. Уничтожать всех специально мы не будем, но возмездие постигнет их, — нес я, поняв, что терять-то особо некого.

— Хорошая шутка, — констатировал шут, извлекая маяк из груды мусора потоками света и ветра, которые я не успел исказить. — А если я пошучу? — оскалился он.

— Я, вообще-то, ещё не начал шутить, — отчаянно блефовал я.

— И откуда вы, чужаки, на нашу голову? — посетовал задумчиво Цегорах.

— А не хрен было трахаться… — наставительно начал я.

— “Трахаться, торчать, пробуждать Ту-что-жаждет, рушить Паутину. Тогда я бы спокойно жил дома”, — противным мыслеобразом, явно цитируя, выдал шут. — Всё же ты. И где ты был? — требовательно уставился он на меня.

— Ничего не знаю, — честно отмыслеэционировал я явно не поверившему мне божку.

— Ладно, один раз — можно. Но я не желаю тебя более видеть в Паутине. Это МОИ владения, — прогрохотал он. — Достраивай свою Паутину, — оскорблённо выдал он.

— И в Чёрную Библиотеку не пустишь? — на всякий случай уточнил я, получив в ответ взгляд, полный столь ядового ехидства, что более ничего не понадобилось. — Ну, хоть на пару вопросов ответишь?

— На вопросы… Хм. Почему бы и нет, задавай. Отвечу, — ухмыльнулся шут. — Но не обещаю, что это будет правдой, — оскалился он.

— Ты был эльдаром или создан варпом из желаний и эмоций? — задал я вопрос реально интересующий меня.

— Ты всё забыл? Или ты не он? Хотя вопросы те же, — вихрились образы вокруг арлекина. — Неважно. Я в рождён в имматериуме, болван. Нет чётких правил и границ, их не может быть, — ехидствовал божок. — Я и альдари, и воплощённая вера, и бесконечность чего ещё, есть “я”. И ни одно из того, что ты подумал. Зато, я знаю, что ты — точно ты. Столь забавное стремление навязать порядок хаосу, вывести законы из беззакония может быть только у одного создания, — ехидно заключил божок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тогда следующий момент, — решил я не затягивать, благо, Цегорах явно принимал меня не за меня. — Мы проводим тут акцию возмездия и покидаем это место. Ты не препятствуешь, мы и люди спокойно покидаем это место и не возвращаемся… скажем, полсотни лет, — выдал я.

— Никогда, — надменно отрезал остроухий.

— Гарантию отсутствия нападений на людей будьте любезны, в таком случае, — отослал я эмоцию ехидного оскала и переступил доспехом с ноги на ногу, благо сожрал в себе структуру варпа.

— Тысячу? — вопросительно выдал поморщившийся божок, кивнув чему-то своему на моё движение.

— Век, — сделал контрпредложение я. — И вообще, Цегорах, вот скажи мне такую вещь. За десять тысяч лет многое поменялось: демоны, тау, орки. Ты понимаешь, что Империум защищает твоих прародителей от всего этого? — уточнил я.

— Демоны, — скорчил ехидную и презрительную гримасу шут.

— Понятно, придумали что-то, — ослепительно улыбался, светя и в материуме. — А Тау, очевидно, ваш же проект. Прекрасный план, — покивал я шлемом. — Вот только, прислуга древних не предназначена править. Думать и планировать — не для эльдар, — спесиво бросил я. — Орки, дражайший шут. И плодятся они не раз в век, — ехидно напомнил я. — Вам просто не будет места, а галактика отойдёт оркам. Вы не справитесь, как и Тау. И да, кстати, серым эльдары в варп не сдались, со всей вашей утончённостью и древностью. Поставят к станку, пахать на всеобщее благо. Возможно, не руками, а другими местами, — уточнил я. — Но это будет конец эльдар, как культуры, да и расы, по большому счёту, — припечатал я. — А главное — в Галактику движется новая радость.

— И какая же? — ехидно оскалился шут, но в свете и ветре на грани чувствительности чувствовалось сомнение.

— Биоцивилизация, практически иммунная к варпу. С роевым сознанием. Они сожрали, как минимум, соседнюю галактику. Совсем, Цегорах, полностью всю жизнь. Голый камень и плазма, ни бактерий, ни вирусов. Мёртвое пространство, — вдохновенно врал я. — И их у нас некому, кроме Империума Человечества, остановить, — припечатал я.

— Так вот, где ты был, — пожевал губами шут. — Я бы тебе не поверил, но ты не врёшь. И шуток не понимаешь, — ни за что, ни про что обидел хорошего меня ушастый. — Что ты хочешь? — цепко уставился он на меня.

— Ничего, Арлекин. Я ничего не хочу, кроме того, что бы твои прародители не мешали. Моё мнение, что единственный шанс выжить расе эльдар — принять своё предназначение. Стать теми, кем их создали. Помощниками, секретарями…

— Подстилками мон’кеев, — преувеличенно серьёзно покивал ушастый.

— А что, сами против? — не без ехидства вопросил я. — А с Тау… — покачал я шлемом, — ничему обслуга не учится, мало было Слаанеш, — укоризненно покачал головой я. — Впрочем, это ваше дело. Но, мешая Империуму сохранить галактику в целости, остроухие отродья лишь близят свою гибель, — яростно отмыслеэмоционировал я. — И варп подери, если ценой спасения нашего дома будет уничтожение каждого эльдара — я сделаю это! — проревел я. — Не стойте у меня на пути! — бурлил я подпершей меня свячёностью и сиял белым светом.

А пока я брал себя в руки, успокаивая нездоровые порывы, шут с ехидством взирал на меня. Правда, сомнения и, если не страх, то опасения явно окружали его. Хотя, мог и врать, бог-трикстер, как-никак.

— Я тебя услышал. Прощай, — с этими словами он развернулся и потопал по тропинке.

— Не смешно, — буркнул-отмыслеэмоционировал я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А по моему — очень смешно, — полуобернулся с оскалом Цегорах. — Спрашивай, — правильно интерпретировал он. — Последний вопрос.

— Вект. Почему ты его сдаёшь? — спросил я. — Вроде бы, он усмирил тех из друкари, что явно поклонялись четвёртому. Что за договор?

— Сколько вопросов, — гадствовал ушастый. — Впрочем, ладно. Ты правильно понял о той-что-жаждет, но теперь Вект рушит Паутину, впускает внутрь демонов. Устраняет своих конкурентов, — хмыкнул арлекин.