Шалава - Дмитрий Щербаков

                                                                                                                                              Таранов».

«Вот скотина! — зло подумал Вайнахов, дочитав послание. — А я-то принимал его за совсем другого человека! За сопливого интеллигента хлюпика, получившего по носу, возомнившего, что жизнь кончена и от отчаяния решившего рискнуть шкурой ради вознесения на трон! А он!.. Тухлый борец за идею! Дерьмо славянское!»

Глава 20

Это была самая большая, самая модная и, откровенно говоря, единственная настоящая дискотека в родном городе Семена Юрьева. Она представляла собой не просто танцевальный зал. Здесь функционировал весьма приличный ресторан, имелся бар и вообще обстановка была вполне престижная. Поэтому местные «новые русские» отнюдь не гнушались дискотекой. Тем более что тут порой попадались свежие девочки.

Шалим, не последний из бойцов группировки Сюра, сегодня тоже пришел сюда. Шалим был не в настроении: жена, устав от постоянных загулов мужа и отчаявшись вытащить его из банды, сбежала в чем была к матери в Псков, прихватив с собой свою четырнадцатилетнюю дочку от первого брака. Девка уже входила в сок, и Шалим давно положил на нее глаз. Но выжидал. Довыжидался...

Жена была годами старше Шалима, но, как истая северянка, полностью сохранила свою тонкую девичью стать и чарующую спокойную царственную красоту. Она сама выглядела совсем юной, и мужики на улице оборачивались, когда она танцующей походкой проходила мимо. А дочка уродилась вся в нее. Теперь Шалим упустил обеих и скрипел зубами от досады.

Шалим бухнулся за ближайший столик, велел подскочившему халдею подать коньяку. Тот тотчас принес. Шалим залпом выпил первый бокал и огляделся.

Молодежь танцевала. Шалим скользнул взглядом по толпе, ища знакомые лица. Ага, вот Гарик Сычов со своей компанией. Пляшут, крутых из себя строят, мускулатурой играют, качки хреновы... Какие они крутые?! Шестерки! Свистни им любой сюровец — и они, как собачонки, побегут за водкой, или морду бить, кому скажешь... И денег не спросят. Потому что надеются выдвинуться, отличиться, «подняться». Да только куда им, шакалам...

Ого, а что это за девочка среди них? Нездешняя. Коса толстенная по плечам точеным так и прыгает. А фигура-то, фигура! Словно лоза гибкая. А двигается! Прямо балерина! А мордаха!.. Интересно, откуда она? Похоже, ее Гарик клеит... Ну, посмотрим!

Музыка закончилась, объявили перерыв. Сычов с группой своих наперстников направился в зал. До сих пор он чувствовал себя здесь почти хозяином, но, увидев Шалима, тотчас кинулся к нему — здороваться.

— Привет, Шалим! — издалека закричал Гарик фамильярно-заискивающе, заранее протягивая руку для пожатия.

Шалим снисходительно принял его ладонь, вяло пожал.

— Тоска-а, Сыч, — брюзгливо проговорил он. — Давай  свою шоблу за мой стол. Гулять будем.

Гарик, слегка ошалевший от такой чести, истошно завопил на весь зал:

— Братва! Подваливай сюда! Шалим приглашает!

«Качки» несмело приблизились. Каждый почтительно пожал вислую ладонь Шалима. Расселись, заказали коньяку, подражая уважаемому человеку, пригласившему их.

— За дружбу! — поднял тост Шалим.

Выпили.

— Вот всех знаю, — лениво протянул Шалим, нарушая подобострастное молчание. — Все рожи известные. А это что за небесная ласточка к нам запорхнула? — Он ткнул пальцем в приглянувшуюся ему девушку.

— Это моя сеструха троюродная, Шалим, — залебезил Гарик. — Из Карелии приехала погостить. Москву посмотреть да институт выбрать, куда поступать...

— Увянь, Сыч, — презрительно бросил бандит. — Пусть девочка сама скажет. Как тебя кличут-то, ласточка небесная?

— Катя, — спокойно ответила девушка. — А вас, сударь, как звать-величать? Или Шалим — это имя?

Держалась она независимо, без страха и притворства, что еще больше подзадорило Шалима.

— Крестили меня Жаном, — ухмыльнулся он. — Хотя я некрещеный...

— Жаном? — искренне удивилась Катя. — Вы что, француз?

— Ага. Русско-татарского розлива! — хохотнул Шалим.

— Что, правда Жан? — Девушка обвела вопросительным взглядом окружающих ребят. Все отводили глаза.

— Да Жан, Жан! — совсем развеселился Шалим. — Могу паспорт показать, если разыщу его... Но называть разрешаю Иваном. Эксклюзивно тебе, Катюша.

— Спасибо, но давайте я лучше буду звать вас, как все,— Шалим.

— Можно и так, — согласился бандит. — Значит, в институт поступаешь? И кому они только сейчас нужны, эти институты?

— Не нужны? Почему? — изумилась Катя.

Тут как раз заиграла медленная музыка.

— А вот пойдем потанцуем, и я тебе объясню, почему сейчас не нужны институты! — Шалим схватил девчонку за руку и потащил на танцплощадку почти силой. Впрочем, она не сопротивлялась. У себя дома Катя привыкла к уважительному обращению с девушками и ничего дурного от этого Жана-Шалима не ожидала. Просто немного невоспитан человек, вот и все...

— Ох, братва, трахнет он ее, трахнет... — перепуганно забормотал Гарик остальным. — Затащит в мужской сортир и трахнет прямо на полу... Что ж делать-то, что ж делать?!

— А чего ты сопли распустил? — грубо перебил Гарика его ближайший друг Генка. — Ну трахнет — и трахнет. Самки для того и предназначены, чтобы их трахать. И потом, это ж Шалим! Что ты ему сделаешь? Наоборот, гордись, породнитесь — Катька все же сеструха тебе. А от Шалима, я слыхал, жена сбежала. Может, возьмет Катьку к себе на месяц-другой. И ты через нее приподнимешься.

— Ты не понимаешь, не понимаешь... — залепетал Гарик. — Она ж девственница, ей едва восемнадцать исполнилось! Она ведь ребенок совсем! Нельзя с ней так!

— Да торчи ты, дурень! — отмахнулся Генка. — Ему шанс предоставляется, а он ноет!

Генка претендовал на лидерство в их компании и хотел подмочить авторитет Сычова в глазах ребят, выставив его хлюпиком, разнюнившимся из-за какой-то там телки, пусть и сестры.

— Ты такая белая, просто льняная, — говорил между тем Шалим Кате, перебирая ее волосы. Девушке это не нравилось, но она не противилась из вежливости. Бог ее знает, Москва все же, вдруг здесь так принято? — Я таких натуральных блондинок и не видел... — продолжал бормотать Шалим.

Тут он лгал. Такой же искрящейся блондинкой была его жена и ее дочь. Но Катя этого не знала.

— Такой уродилась, — просто ответила она. — У нас многие такие.

— Блондинка... — масляно подхрипывал Шалим. И приехала из Карелии... Может, ты финка?

— Почему это финка? — немного даже обиделась Катя. — Русская я. Фамилия — Сычова, как и у Игоря.

— У какого Игоря? — скривился Шалим. — У Гарика, что ли?

— А почему ты о нем так пренебрежительно? — слегка возмутилась Катя. — Мне казалось, Игоря здесь уважают.

— Почему пренебрежительно? — переспросил Шалим, ухмыляясь. — А пойдем спустимся на первый этаж, я тебе объясню почему.

На первом этаже находился мужской туалет.

— Н-ну, пойдем, — несколько недоуменно согласилась Катя. Она не знала ни архитектуры этого здания, ни распространенных здесь обычаев. Ей и в голову не приходило, куда и зачем ее ведут.

Они двинулись вниз по лестнице, незаметно для девушки Шалим махнул рукой сычовской компании — мол, следуйте за нами. Те послушно поплелись в отдалении, строго соблюдая дистанцию.

В нижнем вестибюле Шалим подвел Катю к двери с буквой «М». Он крепко держал девчонку за кисть выше ладони. Катя уже начинала понимать, что происходит что-то неладное. Она попыталась освободиться, но Шалим так сильно стиснул руку девушки стальными пальцами, что ей стало больно.

— Пустите! — почти простонала Катя шепотом.

— Молчи, дуреха, — лениво, чуть ли не ласково предложил Шалим.

Он резким кивком подозвал ребят Гарика. Те приблизились.

— Освободите мне помещение! — приказал Шалим, указав подбородком на дверь туалета.

Сычовская компания состояла из восьми человек. Семеро ринулись в сортир. Гарик остался.

— Шалим, может, не надо, Шалим? — плаксиво заныл он.

— Исчезни, — равнодушно бросил бандит, словно не слыша его слов.

— Шалим, она целочка... — продолжал канючить Гарик. — Она... не умеет ничего. Зачем тебе такая? Хочешь, я тебе настоящую бабу приведу? Я знаю одну, красивая-а-а! Оставь Катьку, а?..

— Д-достал! — вдруг резко выплюнул бандит, мгновенно раздражаясь. Он выбросил свободную левую ладонь вверх, сгреб горстью лицо Сычова и одним толчком швырнул парня на пол. Гарик застонал — не столько от боли, сколько от унижения.

Катя, которая теперь все поняла, неожиданно рванулась. Однако Шалим не зевал. Он дернул девчонку за руку, притянув к себе, и так выкрутил ей кисть, что она изо всех сил закусила губу, чтобы не закричать. Шалим, не выпуская девушку, ослабил хватку.

— Стой спокойно! — процедил он.