Все дальше и дальше - Сью Уэлфер

— Я не виноват, что ты такая неряха.

Ответом ему было чье-то ненавидящее шипение:

— Конечно, не виноват, в том-то и дело, не так ли, Крис? Ты никогда ни в чем не виноват, всегда виноват кто-то еще: кот, дети или я.

Неужели я это сказала?

Онемев от неподдельного шока, Сара осознала, что пропитанный ненавистью голос принадлежал ей. Она таила эту злость давно, до этого самого момента, но почему-то не обращала на нее внимания.

Крис сделал шаг назад, будто она его ударила.

— Что ты сказала?

— Ты меня слышал, — огрызнулся голос. Сару начало трясти, она сжала кулаки, будто пыталась совладать с огромным разъяренным зверем, что грозился вырваться наружу и поглотить их обоих целиком. Это было ужасное чувство: бороться с гневом, о котором она и не подозревала. Проблема была в том, что даже если Сара смогла бы его контролировать, она была не в силах заставить себя замолчать.

— Я сыта по горло, — проревел все тот же злобный, пропитанный горечью голос. — Ты не двинешь пальцем, чтобы мне помочь, постоянно ноешь, ожидаешь, что я буду мириться с любым дерьмом с твоей стороны, как бы отвратительно ты себя ни вел. Это невыносимо, что даже после стольких лет, прожитых вместе, несмотря на то, что все указывает на обратное, ты до сих пор не уважаешь меня и не доверяешь мне…

Воцарилась напряженная тишина, холодная, безмолвная и глубокая, и только Крис решил что-то возразить, только он открыл рот и сделал вдох, как разъяренный зверь наклонился вперед и вырвал воздух из его легких.

— Ты мне не веришь, не так ли? Я будто живу с человеком, который считает меня воровкой. Тебя все время обуревают темные сомнения, и мне это ненавистно. Всю жизнь я заботилась о тебе, Крис, помогала тебе в делах, ухаживала за твоими детьми и твоим проклятым полуразваливающимся домом, в котором у тебя никогда нет времени ничего починить, и этого все еще недостаточно, не так ли? Ответь мне, этого мало?

Глаза у Криса были распахнуты, словно магазинные витрины; он пошатывался, как будто висел на веревках, стал пепельно-серым, и казалось, потерял почву под ногами. Она почувствовала, что он боится говорить, хотя слова переполняют его, грозясь прорваться наружу, что он кипит от негодования и желания оправдаться.

Наконец Саре удалось схватить чудовище за глотку и задушить внутренний голос, превратив его в хныканье, хотя она все еще чувствовала мощную волну злобы, которая раскачивалась взад-вперед, готовая вырваться и поразить насмерть, И в этот момент Сара поняла, что если сейчас она не остановится, то убьет Криса, разрушит его и уничтожит силой своей обиды, ненависти и ярости. Она сделала глубокий вдох, чтобы сбросить напряжение в плечах и утихомирить беснующегося зверя в душе. Крис вытаращился на нее с противоположного конца кухни.

Ситуация зашла в тупик. Казалось, целую вечность Сара и Крис смотрели друг на друга, как боксеры в ожидании начала раунда, и каждый сгорал от желания защитить свои уязвимые места. Тикали часы. Гудел холодильник. Из гостиной доносились бодрые позывные детской программы. Секунды тянулись, превращаясь в бесконечность. Сара слышала барабанный бой своего пульса, свое дыхание, а где-то в глубине, как взбешенная кошка, глухо рычала ярость.

Наконец Крис шмыгнул носом и повел плечами, будто освобождаясь от ее хватки, сбрасывая душащую его руку.

— Я ухожу, — произнес он голосом, которым можно было бы открыть железный люк. — Не нужно готовить мне ужин. Я не знаю, когда вернусь.

Только когда он оказался у двери черного хода, они оба заметили, что Сара все еще держит в руке его кроссовок.

Глава 9

— Как жизнь, цветочек? — спросил Тони, мистер Креветка. Дело было в тот же день, чуть позже. Придерживая телефонную трубку подбородком, Дженни Бек наклонилась, изучая свои брови в маленьком зеркальце. Несколько жестких волосков нужно срочно выщипать. Она поискала взглядом щипчики на столике в прихожей, выдвинула ящики, переставила фигурки, ломая голову, где же в последний раз их видела.

— Я и не думал, что увижусь сегодня с нашим Питером, — продолжал Тони. — Честно говоря, ему повезло, что он меня застал. Я сказал, что он может приходить после школы пару дней в неделю, если хочет заработать немножко на карманные расходы. Грузить товар в фургончик, двигать ящики с консервами. Размораживать морозильники. Ну, ты знаешь.

Дженни послала Питера к отцу после школы, чтобы тот выпросил денег ей на новые туфли, а если это сработает, то еще и себе на джинсы и приличный горный велосипед. Но, очевидно, Тони решил заставить мальчишку эти деньги заработать.

— Питер рассказал, что у тебя со стиральной машиной возникли проблемы, — заметил Тони.

— Тебе-то какое дело, — пробормотала Дженни, не заботясь о том, что он услышит. Она задумалась, не удалить ли волоски над верхней губой? При таком освещении щетинка очень видна, нужно же за собой ухаживать. В последние несколько дней эта мысль посещала ее неоднократно. Может, она слегка распустилась? Не то чтобы совсем, но это скользкая наклонная дорожка. Розовый спортивный костюм, который валялся рядом со стиральной машиной, — яркое тому подтверждение. Ей нельзя впадать в депрессию и распускаться. Таких женщин все время показывают в дневных телешоу.

— Я знаю свои обязательства перед тобой, Дженни, — произнес Тони, отвлекая ее от мысленного похода в косметический салон, который располагался как раз над парикмахерской: по понедельникам у них практиковали ученики мастеров, и стоило это в два раза дешевле.

Тони говорил голосом, который, по ее догадкам, должен был вызвать у нее уважение и глубокое чувство благодарности. — Хочешь, я заеду и взгляну на твою машину? Не хочу, чтобы у тебя произошел потоп, ты и сама должна это понимать.

Очевидно, бросив ее без денег, оставив после себя лишь чувство глубокой горечи и битый «Форд Эскорт», Тони вовсе не считал, что устроил «потоп». Она заворчала.

— Мы же вроде договорились, что ни к чему таить злобу друг на друга, Дженни. Всякое в жизни случается, и я не желаю тебе ничего плохого. Я хочу, чтобы ты это знала. И я виноват по меньшей мере на пятьдесят процентов в том, что произошло между нами. Я первый это признаю.

Как благородно в твоей стороны, подумала Дженни, учитывая, что это ты меня бросил, ты сбежал, прихватив с собой фургон, классический «Ягуар», и худосочную крашеную блондиночку, едва вышедшую из пубертатного периода. Крашеную блондиночку, которая, как поведали Дженни ее подружки из паба, отзывается о ней в разговорах не иначе как о «старой серой кобыле». Дженни оскалилась на свое отражение.

На другом конце провода Тони все еще говорил:

— … Я с самого начала тебе сказал. Я всегда буду заботиться о тебе и Питере. Я мужчина, а не робот. Наверное, я буду всегда беспокоиться за вас: нельзя же отрезать часть себя только потому, что многое в твоей жизни изменилось.

Что это он имеет в виду? Ее жизнь вовсе не изменилась, только вот денег стало гораздо меньше.

— Так вот, насчет стиральной машины. Сейчас я не могу раскошелиться на новую, Джен. Торговля нынче идет медленно. Летнее затишье, сама понимаешь. Но если старая еще на что-то годится, почини ее, отдай в сервис, все что угодно, никаких проблем. Я справлюсь, компенсирую ущерб, но если случится самое худшее, я знаю одного парня, который торгует подержанной бытовой техникой в Фэйргрин. Если хочешь, я позвоню ему, может, он сделает скидку, частичный обмен или что-то еще, посмотрим.

Дженни сменила позу, чтобы можно было любоваться своим профилем в стеклянную дверь. Частичный обмен на твою задницу, подумала она. Она прекрасно знала, что мисс Взвешивай и Экономь получила новую сосновую кухню от компании «Кантри-стиль» на Тауэр-стрит: женщина из магазина ей сказала. Кухня со встроенной техникой и специальной дверцей для холодильника из соснового дерева, все по полной программе.

Дженни втянула щеки и встала очень прямо, чтобы грудь торчала как можно выше. Тони, должно быть, с ума сошел, что бросил ее ради той девчонки. Несколько лишних фунтов сгладили морщины. Возможно, сесть на диету не такая уж хорошая идея.

— Может, он купит те промышленные морозильные камеры из гаража, если ты его попросишь, — произнесла она, как будто ей это случайно пришло в голову. — Они должны стоить пару сотен. И вечно путаются у меня под ногами. Пришлось выключить их, тех денег, которые ты мне даешь, не хватает, чтобы платить за электричество. И машину поставить невозможно, столько там всего нагромождено. Это такая старая машина, что по ночам ее надо загонять в гараж. Кузов и так изношенный. Порог пробит с водительской стороны, — она перевела дыхание. — Думаю, машина не пройдет техническую проверку. И, знаешь, мой адвокат посоветовал, чтобы я…

Ей не нужно было заканчивать предложение, чтобы услышать, как Тони нахохлился: