Свои и Чужие (СИ) - Антонов Сергей Петрович

― Твоя правда. Я Каддан. Йнезер аранийских ВС. Как сюда попал- история долгая. Сейчас просто хочу вернуться домой и дальше защищать свою Родину. Но на эту мелочевку даже булку не купишь, не говоря о подкупе пилота, однако, с чего-то же надо начинать. — мужчина потряс ладонью и скудный звон подтвердил его слова.

― И где ты воевал, Каддан? — слова раеоонца продолжали демонстрировать явное недоверие ко всему, что говорил собеседник.

― Много где, а закончил, в «Арвском котле», на курорте Гинао.

― Хм, интересно, а может тебе и словосочетание «кровавая ласка» о чем-то говорит? — просто от любопытства спросила Илона, не ожидая положительного ответа, брякнула на авось.

― Говорит, ваш чертов снайпер.

Оба человека в плащах переглянулись.

― Ты же это сказал ради того, чтобы мы тебе деньжат накинули или поесть купили? Не думаешь ли ты, что мы в это поверим?

― Можете не верить, я вам доказывать ничего не собираюсь. Это гребанная раеоонка в составе раеоонской ЧВК.

― На ходу придумываешь, еще скажи, что лично видел! ― негодовал Нарнис.

― Представь, видел, как тебя сейчас.

― Ну-ка давай-ка расскажи, мы послушаем.

― Такой ливень не лучшее место для историй, я озяб и кишки мои к животу прилипли, накормите, тогда и поговорим! ― уверенно продекламировал попрошайка.

― ЧТД, — покачав головой, раеоонец двинулся ко входу в бар, увлекая за собой подругу, но та его остановила,

― А если он правду говорит, нам понадобится любая информация, лучше иметь призрачный шанс и воспользоваться им, чем не иметь ничего. Этот риск стоит того.

― Да этот хрен нас на жрачку разводит, ты что, не понимаешь, он ничего не знает, да и не офицер вовсе! Ради пару дэйнеров, этот прохиндей и зубной лесбийской феей представится! ― с явной раздражительностью произнес парень.

― Не, вот феей я бы не стал представляться- серьезно ответил попрошайка, оба товарища развернулись и одарили его таким взглядом, что Каддану было бы впору провалиться под землю.

― Рискнем, — Илона еще раз пристально посмотрела на попрошайку и промолвила с ледяным хладнокровием: «Пошли! Но если ты нас развел, я тебя поломаю почище этого вышибалы». Нарнис издал протяжный стон, полностью раскрывающий его отношение к данной затее. Но попрошайка не услышал его, сердце заколотилось, когда взгляд встретился со стальными глазами женщины, они пробирали до мурашек, сомнение в том, что угрозы- пустой звук моментально отпали.

Помещение не пустовало, хотя народу для такого времени было маловато. При входе, на троицу сразу обратились взгляды, и отнюдь не из-за их уникальности, мало кто осмелится притащиться в такое место с бомжом. Взоры, которыми их одаривали посетители варьировались от гневных и презрительных до полных растерянности и удивления. Игнорируя пристальное внимание к своим персонам, прошли к угловому столику у окна.

Появилась официантка, явно пораженная таким нахальством гостей, никак все это не прокомментировав, приготовилась выслушать заказ. Пара пожелала пару бокалов гвиндона и два стейка из свиной шейки, а «бородатому господину» досталась тарелка мидлонского рыбного супа.

― Хорошее место для историй? Начинай! ― требовательно произнес парень, разминая в руках салфетку.

***

Февраль. 3032 год. Курорт Гинао. Арания

Ударные вертолеты вновь открыли огонь по правому берегу реки. Шум лопастей заполнял все пространство вокруг, приправленный звуками стрельбы и взрывов, просачивался в каждый закуток изрядно побитого основного корпуса гостиницы «Элланский принц». На третьем этаже базировался штаб пятьдесят шестого мотострелкового полка, а ныне арьергарда остатков седьмой армии. Авиация третий день утюжила эту сторону реки Фьярмы, параллельно протекающей побережью моря. Все мосты её пересекающие были уничтожены, дабы затруднить продвижение врага. Однако, ситуацию в коренную, это не поменяло. Задымив реку, противник активно наводил понтонные переправы, а передовые бронетанковые группы начали стремительно стягиваться к точкам форсирования. Все понимали, что это конец, Гинао падет как только враг закончит наведение инженерных конструкций, что было уже не за горами.

В задачу подразделения входило любой ценой удержать эту линию еще хотя бы девять часов, пока не закончится эвакуация основных частей на побережье. Не смотря на безвыходность ситуации, бойцы аранийских вооруженных сил не падали духом, затыкая то и дело появляющиеся бреши в обороне.

В душном помещении, в каталоге именовавшимся одноместным люксом с видом на природу, около окна стоял крепкий офицер. Между сегментами жалюзи, периодически сотрясающихся от ударных волн, наблюдал за боевой обстановкой через стерео трубу. Часть просматриваемого сектора заволокла белая дымка и сказать, на сколько удачно у аговирцев продвигаются дела вызывало затруднения. Отстранившись, апштас[2] повернулся на шум за спиной.

― Вызывали, господин Эрда?

― Да, Кад, денек не задался с самого утра, думаю, нам осталось не более двух часов, они скоро закончат, но это цветочки, ягодки в том, что я потерял связь с Бенрэ, так что правый фланг теперь молчит. Если там то, о чем думаю, то и двух часов у нас тоже нет. Возьми ребят из резерва и два оставшихся «гроба» с переднего края, направляйся туда и держись покуда сможешь. Я пока начну передислоцироваться на вторую линию. Когда будет совсем жарко, отступай туда же. Еще семь часов, Кад, нужно удержать их всего лишь семь гребанных часов.

― Есть, как буду на месте, доложу.

― Нет, не как будешь на месте, а каждые пятнадцать минут отчет по ситуации.

Йнезер посмотрел на командира глазами, в которых читался протест и толика принятия всех дальнейших превратностей судьбы одновременно.

Когда основные силы закончат эвакуацию, времени на их полк вероятно уже не останется. Все они смертники, пожертвовать сотнями, чтобы спасти тысячи. Едва ли кто-нибудь доживет до конца сегодняшнего дня, и эта встреча командира с заместителем вероятно уже последняя. Каддан знал, что не вернется. Прижав кулак к дверному косяку сжал губы, кивнул. За спиной услышал реплику больше походившую на надежду, чем на факт: «Не прощаемся Кад, встретимся на второй линии».

Как только йнезер оказался на улице, в нос ударил обжигающий запах пороха и дыма, все небо представляло собой одну большую свинцовую плиту, нависающую, словно лезвие в гильотине. Окинув ландшафт вокруг, ощутил все тот же приступ принятия, что некогда счастливая и полная красок жизнь погружается в закатный горизонт.

Бассейны, прежде привлекавшие к себе десятки туристов, ныне были осушены и содержали в себе минометные расчеты с точками радиосвязи. Шезлонги, зонтики и пластиковые стулья валялись повсюду в разбитом состоянии. Некогда роскошное вертикальное озеленение с россыпью фиолетовых и красных цветов покрылось выжженными кусками плотно укрытыми бетонной пылью вперемешку с золой. Порванная ткань тентов лениво шевелилась под порывами смрадного ветра.

Всего-то пять лет назад он отдыхал именно в этом отеле с семьёй и годовалым ребенком. Катался вон с тех оплавленных горок, которые сейчас засыпал слой пепла.

Выбравшись на дорогу, встретился с хорошо экипированными солдатами, ветеранами, еще до войны подписавшими служебный контракт.

Быстро объяснив задачу, йнезер направился вдоль по разбитой улице, заваленной битым кирпичом и бетонной крошкой, за углом здания послышался рев, похожий на работающую турбину, спустя мгновение на перекресток вылетел весь засыпанный битым бетоном танк, за ним второй. Из башни появился командир в сером берете и наушниках, жестом указывая группе быстрее занять позиции на броне. Как только все распределились по машинам, колона двинулась на юг вверх по узкой улице. Скрежет гусениц о покореженную брусчатку вперемешку с ревом двигателей заглушал все вокруг, с трудом удавалось расслышать реплики товарищей, сидевших почти в упор.

Когда экипажи достигли угла второй курортной улицы, где располагались изуродованные от бомбежек отели из сетки «Галанд», никто не успел заметить, что перпендикулярно им, в конце проезда стояла самоходка в зелено-коричневых зигзагах. Каддан заметил её в тот момент, когда из ста двадцатимиллиметрового ствола вырвалось облако огня, поднявшее всю пыль вокруг, после чего последовал оглушительный удар. Офицер почувствовал как нечто просто снесло его с брони и откинуло на тротуар. Скорчившись от боли, он катался по асфальту и кричал, не слыша ничего, кроме все заполняющего звона в голове. Танк, бывший ему средством передвижения, объятый пламенем врезался в здание и обрушил на себя кирпичную стену дома, создавая оранжевое облако пыли. Кругом лежали мертвые тела подчиненных, изуродованных взрывом, даже на себе ощутил влажные ошметки чего-то невероятно омерзительного, имевшего металлический привкус. Кто-то из бойцов еще шевелился. Каддан уже не слышал, как застрекотали пулеметные очереди, не слышал, как кричали горящие танкисты, безуспешно пытающиеся потушиться, не слышал, как завязался смертельный бой. Где-то в глубинах разума, нетронутых ужасом и контузией, голос повторял: «для Бинрэ уже все закончилось, теперь и моя очередь».