По ком звенит бубен? - Татьяна Луганцева

— Что-то с ней случилось? — Боль в голове Матвея запульсировала с новой силой.

— Да. У нее неприятности, сегодня мы снова пошли в «Каскад», — зашептала она ему на ухо.

— Что?! Зачем вы туда пошли? Дурехи! — Матвей резко приподнялся с подушек и едва подавил приступ тошноты.

— Это я виновата! Я подбила ее, решив помочь Стеше с мойкой посуды и заодно все разузнать.

— Что случилось? — сглотнул Матвей.

— Мы проникли в отсек, где оказываются интимные услуги, поговорили с одной девушкой, которую зовут Вероника, но это не та Вероника, — упредила его вопрос Алла. — Она нас клятвенно заверила, что у них силой никого не удерживают, а парень Максим был, но сбежал через форточку в туалете, и где он теперь, она не знает.

— А Степанида?

— С ней дела плохи, — присела к нему на кровать Алла, придавив ему ногу, — когда завязалась заварушка…

— Заварушка? — переспросил Матвей.

— Ну да! Я застала там своего мужа, начала кричать и так далее… потом за нами со Стешей погнались. Мне удалось уйти тем же путем, что и Максиму, через форточку, а она не успела. Охранники схватили ее и поволокли в глубь клуба. Матвей, я так переживаю за нее! Я не знаю, к кому мне обратиться за помощью. Своего мужа-подлеца видеть не могу, а вот вас… кстати, если бы не ваша просьба, Степанида не оказалась бы в таком плачевном положении…

— Неси телефон, — кивнул Матвей.

— Зачем? — поинтересовалась Алла.

— Позвонить в полицию, — невозмутимо ответил Матвей.

— Это все без толку! Я только что от них.

— Ну и что? — напрягся Матвей.

— Они меня даже слушать не стали. Сказали, что им уже надоели российские проститутки, что «Каскад» официальный, хороший клуб, неоднократно проверенный, платит все налоги, и выгнали меня! — Алла всхлипнула. — Еще сказали, что если я снова заявлюсь к ним в таком виде с нелепыми обвинениями, то вообще арестуют. Бедная Стеша, что теперь с ней будет? Вот ведь не везет девке в жизни! Первый муж инвалид, второго — в день свадьбы вообще убили! Горе, горе!

— Хватит голосить! — прервал ее Матвей, сдвигая брови. — Надо что-то делать! Что-то предпринимать! Нельзя сидеть и ждать, пока с ней случится беда!

— Что ты предлагаешь?

— Мы сами сходим в клуб и вызволим ее оттуда! — свесил ноги с кровати Матвей.

— Ты в своем уме?! Ты себя в зеркале видел? Как мы ее вызволим?

— Найдем лазейку в клуб, раз из него можно сбежать, значит, можно и проникнуть, — ответил Матвей, встал и покачнулся.

— Я-то бежала к тебе за помощью, думала, что у тебя есть здесь какие-нибудь знакомые, друзья… Что ты можешь один? Ты на ногах не стоишь! Тебе уже дали один раз по голове в этом клубе, второй раз хочешь?

— Алла, идем, ты меня еще не знаешь! Я, если разозлюсь, на многое способен!

Он снял через голову больничную рубаху и натянул свою темную футболку. Алла за этот короткий промежуток времени успела оценить его красивый, мощный торс. В джинсы Матвей попал не с первого раза, но все же попал. Перед Аллой стоял изможденный мужчина с перевязанной головой, слегка покачиваясь и нетерпеливо постукивая ногой в больничной тапочке.

— Идем?

Алла вздохнула:

— Если бы я знала, что ты не в себе, то не пришла бы сюда.

Они прошли по полутемному коридору, мимо пустующего поста медицинской сестры к лифту и спустились на первый этаж. В светлом, просторном холле с мигающей лампой дневного освещения им пришлось встретиться с охранником. Алла поморщилась, она за этот день уже видеть не могла людей в форме. Мужчина с черными усами преградил им путь и затараторил быстро и непонятно. Матвей отпихнул его в сторону и, предвидя реакцию охранника, который потянулся за пистолетом, закричал на английском языке. Мужчина захлопал глазами и отступил, поднимая руки вверх, как будто сдаваясь. Матвей вышел через стеклянную вертушку на свежий воздух и остановился, переводя дух.

— Что ты ему сказал? — спросила Алла, семенящая за ним следом.

— Что никто силой не может меня здесь задерживать, я гражданин другой страны! Я сказал ему, что, если он сейчас же не пропустит нас, у него будут большие неприятности с русским консульством!

— Молодец! Ты хорошо говоришь по-английски!

— Я торгую компьютерами и их программами, а они все на английском языке, — объяснил Матвей, — а как тебе удалось пройти в больницу ночью?

— Через приемное отделение. А вы не наблюдательны, дяденька! Я в разорванном платье с поцарапанными боками валялась там на полу в жуткой истерике и произвела этим на турецких медиков неизгладимое впечатление. Они сразу же отправили меня в травматологическое отделение в перевязочную. Оттуда я благополучно сбежала и добралась до тебя. Пришлось взять там халат напрокат.

— Да ты актриса! — уважительно протянул Матвей, тяжело дыша — видимо, перепалка с охранником далась ему нелегко.

— Я была в отчаянии и полна тревоги за подругу! Как еще я могла попасть к тебе ночью?

— Не надо оправдываться, ты — молодец! Пойдем на стоянку такси рядом с больницей, — предложил он.

Уже сидя в машине и блаженно откинувшись на мягкую спинку сиденья, Матвей спросил:

— А что ты имела в виду, когда говорила насчет неудачной личной жизни Степаниды?

— Хм… все-таки запомнил! А тебе это интересно?

— Очень.

Алла рассказала ему в нескольких словах о горькой судьбе подруги скорее для того, чтобы отвлечь себя от грустной действительности, и мысленно попросила прощения у Степаниды за то, что она сдала всю ее жизнь этому симпатичному субъекту.

— Она столько лет была верна мужу, ухаживала за инвалидом? Почему?

— Любовь, сэр, — спокойно ответила Алла.

— Вот черт, — выругался Матвей, — выходит, я никого не любил, потому что я не способен на такое…

— Я такая же, как и ты, дело не в любви, просто Степанида — человек очень порядочный. Сейчас таких мало.

— Да она — ископаемое, твоя подружка! — воскликнул Матвей. — Или святая!

— Она хорошая, — вздохнула Алла.

— Мы ей поможем, будь уверена! — похлопал Аллу по коленке Матвей. — Эх, мне бы коньячку для ясности ума, чтобы унять это жуткое головокружение! Эй, начальник! — обратился он к таксисту и перешел на английский язык.

Таксист, маленький, сухонький мужичок, внимательно выслушал Матвея, кивнул головой и достал из своего «бардачка» бутылку местной водки из абрикосов.

— Тоже сойдет, — согласился Матвей, отдал таксисту деньги и, открыв бутылку, сделал большой глоток. — Хорошо! Прихожу в норму! Будешь?

— Нет… — с опаской покосилась на бутылку Алла, — хотя… давай, для храбрости!

Она тоже отхлебнула водки и закашлялась.

— Отрава!

— Ничего… местного разлива. — Матвей отвернулся и посмотрел в окно, блики сверкающих огнями витрин отражались на его бледном лице. — Знаешь, о чем я подумал?

— А вот мысли я не умею читать, несмотря на свой демонический вид, — успокоила его Алла.

— Что я всю жизнь общаюсь с женщинами, в которых не уверен, что они не бросят и не предадут меня живого и невредимого, а уж что говорить, если бы меня парализовало или я не смог бы приносить в дом большие деньги… — Матвей сокрушенно махнул рукой. — Может быть, я поэтому и не женат до сих пор?

— Эка, загнул! — качнулась Алла и погрозила ему пальцем. — Сразу хочу предупредить, что завоевать мою подругу у тебя нет никаких шансов! Нечего черту на ангела засматриваться!

— Почему?

— Она не любит красивых мужиков, считая их бабниками — раз!

— Правильно считает, но каждый бабник мечтает встретить ту единственную, которая сможет остановить его.

— Она никогда не станет отбирать у ребенка отца — два, а у тебя, насколько мне известно, скоро ожидается пополнение в семействе?

— Спасибо, конечно, за откровенность, но семьи-то нет, значит, и разбивать нечего!

— А ребенок?

— Ребенок ни при чем, он без отца не останется.

Алла внимательно посмотрела на Матвея, как будто только сейчас его увидела.

— Знаешь что? А я тебе помогу. Вот на вашу свадьбу со Стешей я пошла бы свидетельницей. Может, ты и не будешь верным ей всю жизнь… но несколько лет настоящего счастья ты подруге точно подарить сможешь.

— Обижаешь, я докажу, что смогу стать не одноразовым вариантом. Я ведь считаю себя виноватым.

— В чем? — спросила Алла.

— Ну, как же… не ввались я тогда к Стеше в машину, не опоздай она в загс, возможно, ее муж не напился бы и не пошел в туалет, а следовательно, остался бы живым. Эта женщина столько лет была несчастлива, и вот наконец-таки решилась изменить свою жизнь, а тут я… — сокрушенно сказал Матвей.

— Стечение обстоятельств, — икнула Алла.

— А то, что она осталась в клубе, как ты назовешь?

— Роковое стечение обстоятельств, — меланхолично ответила она ему.