Центр силы - Лео Сухов

вспомни, Дунай, сколько раз за этот месяц каждый из нас мог умереть! Каждый третий день шкурой рискуем. Капсула — это, конечно, не панацея, но страховка хорошая.

— Надо будет об этом подумать, как вернёмся… — предложил здоровяк. — Может, вы и правы. Тогда можно и нормальной охотой заняться. Ладно, вы как хотите, а я — спать. Не забудьте, первыми дежурят Ром и Прокачун!

— Не забудем, — ответили ему.

Впрочем, я тоже у костра не задержался. И вскоре отправился на боковую. Мы, конечно, люди молодые, роботами подлатанные и усовершенствованные, но сон всем нужен. А мне с Дунаем вообще перед рассветом дежурить выпало, когда мы палочки тянули по сменам. Так что выспаться мне стоило заранее…

Дневник Листова И.А.

День тридцать пятый, уже не ночь, но ещё не утро. Месть!

Под утро за нами пришли.

Я только успел продрать глаза. Меня как раз разбудил Трибэ, который дежурил с Линзой передо мной и Дунаем. И тут в кустах что-то тихо затрещало. Мы, дети безопасного будущего, сами придумали эту хитрость с трещащими кустами — и сами же про неё забыли. Трибэ и Линза забыли, потому что уже засыпали на ходу. А мы с Дунаем — потому что ещё не до конца проснулись.

В общем, первый треск мы благополучно проворонили. И только наши питомцы проявили завидную сообразительность, тут же проснувшись и взвыв на два голоса.

— Что за?

— Ой…

Люди ещё просыпались, а четверо дежурных, похватав оружие, уже кинулись к месту прорыва. О том, что прорыв обязательно будет, нас уведомил громкий треск и грозный рык. Высунувшаяся из кустов морда с четырьмя клыками была знакомой… Хотя в прошлый раз мы и видели её при дневном освещении.

А вот его собрат, появившийся чуть в стороне — нам представлен не был. Но, судя по грации и меньшим размерам, при знакомстве ему — а точнее, ей — следовало целовать лапку. Хотя лично я бы не стал. Что-то мне подсказывало, что с нами хотели не познакомиться, а жестоко отомстить. Как минимум, за дневной позор и бегство. А, как максимум, за недоеденный перекус и испорченный аппетит.

Недолго раздумывая, я ткнул копьём в морду обиженного хищника. Метил в глаз, но… Промах был предсказуем, поэтому это меня даже не расстроило.

Расстроил мощный удар лапой, который чуть копьё из руки не вырвал:

— Ах ты!

В этот момент левая рука успела описать полукруг… И каменный топор завершил своё падение на мощный лоб незваного гостя.

Брызнула первая кровь. Хищник взревел так, что затряслась земля, воздух и мои поджилки.

Я успел увернуться от стремительного удара лапой, отскочив назад… Но оказался в очень неустойчивом положении. А помочь мне было некому. Линза и Дунай пытались удержать вторую зверюгу. А Трибэ только бежал ко мне на помощь.

И тут прямо в кустах, за спиной хищников, взвыли три голоса. Им, вздыбив пластины на спинах, ответили наши питомцы. А оба нападающих как-то разом сдали назад, стремясь прикрыть друг другу тылы. Ну а то, что произошло потом, одновременно удивляло и поражало…

Наши питомцы кинулись в бой. Они не атаковали хищников в лоб, а постоянно кружили, сбивая врага с толку. А вместе с ними кружили ещё три бурые мохнатые тени…

И, в отличие от наших увальней, да и нападавших «львов», они умудрялись кружить почти бесшумно.

— Навались! — крикнул Дунай, снова кидаясь вперёд с копьём наперевес.

Я к нему присоединился: тоже попытался ткнуть ближайшему «льву» в бок. Удар был отбит чешуйчатым хвостом, но уследить сразу за всеми эти зверюги не успевали. Они грозно рычали и крутились волчком, уворачиваясь от ударов. А, кроме того, постоянно пытались удержать в поле зрения бестий и их союзников…

Но когда к нам присоединились ещё несколько человек, поняли, что им больше ничего не светит.

Не сговариваясь, «львы» кинулись на прорыв. И, с треском проломив кусты, скрылись в предутренней мгле. Они скрылись, а вот три бурые зверюги — остались. И теперь нам предстояло разобраться, что вся эта хренотень значит…

Дневник Листова И.А.

День тридцать пятый. Вот теперь утро. Пополнение?

Утро застало нас всё на том же месте. Сидя на камнях, мы уже который час пытались понять, что пытаются донести питомцы. Наиболее доходчиво это удавалось хромой самке. Но даже ей не хватало разума, чтобы объяснить всю суть этой истории…

Тысячи образов, десятки попыток — и очень много усилий, чтобы сопоставить увиденное. И только тогда начала прорисовываться детальная картина происходящего. Самое удивительное, что немалую активность в обсуждении проявил СИПИН… Выступил этаким аналогом критика и научного консультанта.

Недовольного, надо сказать, критика.

И ещё более недовольного консультанта.

— А я говорю, что нельзя так хранить информацию! Мы знали один биологический вид, имевший такое же подключение! И они не могли ничего хранить!.. — упрямо возражал инструктор, хотя мы все на этот момент молчали.

Видимо, чьи-то мысли уловил.

— Ты споришь с фактами! — вслух возразил Пилигрим. — Они видят образы из далёкого прошлого. Видят не все.

— И это невероятно! Объяснить такое невозможно! — не унимался СИПИН. — Это предмет серьёзного изучения. Вы не можете так легко судить об этом вопросе!

— Именно в этом наше отличие от вас! — напомнил я ему наш давний спор. — Мы не можем судить. Да и не будем. Но мы примем всё так, как поняли. А ты, башка заумная, жди серьёзного изучения!

С другой стороны, СИПИНа я хорошо понимал. То, что получалось в итоге, не укладывалось в головах. Ни у меня, ни у других людей, ни у роботов. И вся эта история уходила корнями в такую седую старину, о которой не помнили даже роботы. Потому что они появились не так давно. Ну сравнительно… Всего тысяч сто лет назад.

А около ста пятидесяти тысяч лет назад на этой планете зародилась разумная жизнь. Двуногая, четырёхрукая и трёхзрачковая. Но вполне себе прямоходящая, одевавшаяся в шкуры и мастерившая себе копья. Эту часть информации уже СИПИН нам слил. Оказывается, роботы находили останки разумной жизни при проверке планеты. И даже их возраст прикинуть успели.

И, как любая разумная жизнь, местная братия решила подчинить себе всё и вся. Первыми под это решение влетели предки бестий и «бурых волков». Ну и ещё каких-то их родичей с юга — с рыжим и, как я понял, коротким мехом.

Из троих пришедших «волков»