Жар твоего тела - Лилия Орланд

Я остервенело тёрла себя массажной губкой до тех пор, пока кожа не стала ярко-розовой. Дважды промыла шампунем волосы. Но проклятый аромат этого проклятого Льва, казалось, накрепко впитался в меня.

После третьего раза я заставила себя остановиться и закрыть кран. Это уже самовнушение. Я просто не могу больше пахнуть им.

Растёрлась полотенцем и провела ладонью по зеркалу, убирая скопившуюся влагу. Взглянула на своё отражение.

Глаза всё ещё блестели. Губы припухли. На щеках алел румянец. Из зеркала на меня смотрела женщина, которая недавно занималась сексом и испытала самый бурный оргазм в своей жизни. С почти незнакомцем. Который бросил её сразу же, как удовлетворил свой сексуальный аппетит.

Чёртов извращенец!

Я отвернулась от зеркала. Расчесала влажные волосы. Натянула старую мягкую футболку, в которой обычно спала. И вышла из ванной.

Время уже перевалило за полночь. Пора ложиться спать. Ведь завтра на работу.

Но я не могла даже представить, как ложусь в ту самую постель, где только что…

Прошла в кухню, не включая свет. Включила электрический чайник. Он загорелся приятным голубоватым светом. Я смотрела, как поднимаются вверх пузырьки закипающей воды и смахивала набегающие слёзы.

Всё-таки этот мужчина оказался козлом. Таня ошиблась. Не так уж хорошо она разбирается в мужчинах, как мне всегда казалось.

Я бросила в любимую дедушкину кружку пакетик зелёного чая и подошла к окну. Где-то внутри ёкнула глупая надежда, что и сейчас Лев будет стоять внизу, с тоской глядя на меня.

Жёлтый свет фонарей освещал улицу, клумбы и скамейки у каждого подъезда. Разумеется, там не было ни единой души.

Этот козёл сейчас в своём идеальном белоснежном замке. Лежит, наверное, в своей идеальной белоснежной постели и строит планы – какую ещё дурочку оприходовать по-быстрому, не снимая с неё одежды.

Я почти услышала тонкий стеклянный звон, когда разбивалось моё сердце.

24. Надежда

Уснула я, когда уже рассветало. Так и провалилась в короткий беспокойный сон, глядя из-под полуопущенных ресниц на постепенно светлеющее небо.

Звонок будильника разрезал утреннюю тишину пронзительным скрежетанием. Точнее, мелодия-то была вполне плавная и нежная, но мой усталый мозг сейчас всё воспринимал в штыки.

Я поднялась, выключила телефон и спустила ноги на пол. Состояние было – хуже некуда. И вообще, чувствовала себя каким-то механизмом, причём испорченным. В голове гудело и неровно тикало. Руки-ноги были словно не свои. Глаза вообще отказывались открываться.

Я на ощупь отыскала ногой тапочки и побрела в ванную. Поплескала в лицо прохладной водичкой, но поняла, что это сейчас не поможет. Здесь нужны более действенные методы. Поэтому сняла футболку и забралась в ванну. Глубоко вдохнула, резко выдохнула и пустила из душа холодную воду.

Ааааа!

Вот это адреналин! Вот это всплеск эмоций!

Все органы тут же заработали в полную силу. Но на всякий случай я постояла так ещё несколько минут, чтобы закрепить эффект.

На кухню шла уже взбодрённой. Лишь тупая головная боль напоминала о недавнем состоянии.

Чашка крепкого и сладкого кофе довершила начатое холодным душем. И на работу я оправилась более-менее бодрой. А главное, вменяемой.

Думать о случившемся вечером я строго-настрого себе запретила, как и упоминать даже его имя. И была решительно настроена соблюдать данное самой себе обещание.

Не хочу о нём больше ничего слышать. Ничего знать. И вообще, ничего этого не было. Мне приснилось. Просто страшный сон. Кошмар. Но теперь я проснулась, и всё будет хорошо. Обязательно будет. Уж я постараюсь.

Но моё самовнушение оказалось напрасным. Как только Эмма приехала в офис, сразу вызвала меня к себе в кабинет.

Я привычно взяла блокнот с ручкой и присела на краешке стула, ожидая указаний. Но она, оказывается, позвала меня совсем за другим.

– Ну, а теперь рассказывай подробно.

– Что рассказывать? – я сделала удивлённое лицо, изо всех сил стараясь придумать, как избежать этого неприятного разговора.

– О поездке к Льву Немолину. – Эмма оказывалась отступать. Она ждала новостей весь вчерашний день и всю ночь. И больше терпеть неведение была не намерена.

Я сделала максимально кислое лицо, чтобы она видела, как невыносимо скучна мне эта тема, и начала рассказывать. Разумеется, опуская многие интимные подробности.

Чёрт! И как я умудрилась так вляпаться?

– А какой он из себя? – вдруг спросила Эмма, когда я вкратце изложила основные события и надеялась уже, что на этом пытка закончится.

– Кто? – я усиленно изображала слабоумную, надеясь, что начальница устанет и оставит меня в покое. Но не тут-то было. Она оказалась твёрдым орешком.

– Лев, конечно, ты ж с ним общалась. Какое впечатление он производит?

– Чокнутый он, – не задумавшись ни на секунду, выдала я. – Как и все эти компьютерщики.

– А я слышала, что он сплошной секс. Такой супермачо. Это правда? – Эмма вся подобралась в ожидании ответа.

– Не заметила, – произнесла я самым скучным тоном и тут же пошла ва-банк. – И вообще, Эмма, у меня полно работы. Можно я уже пойду?

– Ладно уж, иди, работящая ты моя. Всё равно от тебя ничего не добьёшься. Не разбираешься ты в настоящих мужиках…

– Ну конечно, – тихо хмыкнула я, выходя из кабинета. – Куда уж мне.

За вчерашний день, и правда, накопилось немало бумаг, электронка была забита письмами. Плюс Эмма постоянно дёргала меня: то принести кофе, то найти папку в архиве, то перенести встречу…

К обеду я уже была вся в мыле. Но в этом-то как раз и скрывались положительные стороны – у меня совершенно не оставалось времени, чтобы думать, вспоминать и жалеть себя.

– Привет, – услышала я мужской голос, подняла голову.

– Привет, Макс. Каким ветром тебя принесло к моему столу?

– Пообедаешь со мной? – мужчина протянул мне букет крупных садовых ромашек. Не забыл, гад, какие цветы мне нравятся.

– Что?!

– Пожалуйста, – выглядел он непривычно серьёзно и напряжённо. Как будто и правда переживал, что откажусь.

– У меня нет времени ходить с тобой по ресторанам. Я и так из-за тебя вчера опоздала. – отвернулась, показывая, что разговор окончен.

– Я тебя не задержу, обещаю, Надин. Привезу ровно через час. Честное слово.

– Твоё слово что-то значит? – не удержалась от подколки.

– Надь, понимаю, я вёл себя вчера по-свински. Знаю, что тебе прилетело за это опоздание. И мне очень жаль. Извини…

Что?! Макс Грушевский извиняется? Заморозки, что ли, будут?

Уставилась на него ошарашенно. Брови сами поползли вверх.

– Ты сейчас очень забавно выглядишь, – он улыбнулся и погладил меня по щеке тыльной стороной ладони.

Я инстинктивно отпрянула, и тут же стало неловко.