Ловцы снов - Елизавета Александровна Рыкова

– Берёшь… – Этот злодей знал номер Эгле! – …И звонишь.

– Не-е-ет, нет, нет, нет, – запротестовал я. – Ни за что на свете.

– В смысле – нет? – Угрожающе спросил Марсен. – Я просил тебя рассказать, в чём проблема. Ты рассказал. Вот решение.

– Но… не так же!

– Так – или никак. Наверное, ты предпочёл бы, чтобы я использовал на ней запрещённую магию Мелодии Духа и заставил её забыть ваш разговор. Или чтобы я использовал то же самое на тебе и вложил в твою голову правильные слова. Но я не могу этого сделать, и проблема вовсе не в том, что это противозаконно. Эгле заслуживает того, чтобы с ней мириться. А ты должен попросить прощения. Сам.

– Я не буду. Я… я не могу.

– Тебе плевать на неё?

– Слушай, ты..!

– Если да, то почему же тебе так паршиво? Если нет, то ты готов выкинуть из своей жизни лучшего друга только потому, что приехал какой-то крючконосый и всё испортил?

Я молчал, оглушённый его напором.

– Просто возьми чёртов сонотиций. – Марсен сунул прозрачный шарик мне прямо под нос. – Бери, или я запихаю его тебе за шиворот.

– Нет!

– За шиворот, Сим.

– Алло, – раздался в пространстве голос Эгле.

Я подпрыгнул от неожиданности, дико озираясь. Честное слово, как какой-то пещерный человек, при котором впервые творили звукомагию. Только через несколько секунд до меня дошло, что Марсен ретранслировал ответ Эгле.

Он многозначительно шевельнул бровями и беззвучно повторил: «За шиворот».

Я взял сонотиций. Зажмурился. И твёрдо сказал:

– Да.

– Что – да? – Спокойно спросила Эгле. Кажется, она узнала мой голос и ничуть не удивилась.

– Ответ на твой вопрос. Хочу ли я ещё с тобой разговаривать. Да.

– Я не так спрашивала, – всё тем же ровным голосом возразила Эгле.

– На предыдущий вопрос у меня тоже есть ответ, – поспешно сказал я. – Просто…

Я бросил взгляд на Марсена. По его лицу было невозможно понять, о чём он сейчас думает. Я даже не знал, слышит ли он сейчас ответы Эгле. Да как-то… как-то это стало уже и неважно. Не знаю, как и почему, но меня будто подхватил и понёс поток. Как будто раньше я обманывал сам себя, отвлекал собственное внимание – как тогда, когда пытался выкинуть песню из головы. А сейчас меня застали врасплох, и я больше не мог притворяться.

– Я терпеть не могу своего донора по имени Вигге Марсен, хотя прекрасно знаю, что до сих пор хожу ушами кверху только благодаря ему, – быстро заговорил я. – И ещё благодаря тебе, да, это так. Скорее всего… – Тут мне всё-таки пришлось сделать над собой усилие. Но после того, как я взял сонотиций, это уже были мелочи. – Скорее всего, именно поэтому я его и не переношу. Мне кажется, что я у него в долгу, но мне абсолютно нечего предложить взамен. От этого я и бешусь, я ненавижу быть в долгу, я чувствую себя виноватым. А это я тоже ненавижу, поэтому и пытаюсь сделать так, чтобы виноват был он, а не я. У меня не получается. Прости, что сказал про тебя ту чудовищную глупость.

Чуть не сдох, пока всё это тараторил. Но стало легче. Сонотиций, говорящий голосом Эгле, молчал. Мне показалось, молчание было удивлённым. Хотя, возможно, из-за того, что я всё ещё смотрел на Марсена. И…

Чёрт побери, мне удалось его впечатлить. Осталось в этом мире хоть что-то, чего этот самодовольный тип ещё не видел и не слышал. К чему не был готов. И это был я. Я, который звучал теми же мелодиями и гармониями, что и он сам.

– Вот оно как, – неожиданно беззаботно сказала Эгле. – А что насчёт Марсена? Ты же не найдёшь новый повод считать его виноватым? Скажем, в том, что мы с тобой чуть не поссорились.

«Чуть не поссорились». Эта фраза разбилась в моей голове, превратившись в самое прекрасное в мире эхо.

Чуть! Не!

Не поссорились.

Мы с тобой.

– Я говорю с его сонотиция. – Мне пришлось сесть на землю, а то я, пожалуй, улетел бы. – Представляешь, у него сонотиций. Да. Он использует в качестве переговорного устройства сонотиций. Как древний звукомаг. Как Агами Амано, например.

– Круто, – серьёзно сказала Эгле. – Сколько у тебя уйдёт на дорогу до набережной?

– Э-э-э… минут двадцать, если ехать, а не идти.

– Тогда до встречи.

И она дала отбой.

Я встал с земли. Отряхнулся, протянул Марсену сонотиций.

– Ну что, доволен? – мрачно спросил я.

– Очень, – с чувством ответил Марсен, убирая сонотиций в карман. – Не то чтобы я думал, что мои песни достались какой-то свинье. Но всё-таки здорово знать, что это совершенно точно не так. Кстати, кое в чём ты ошибаешься.

Мне было интересно, поэтому я даже пропустил мимо ушей «какую-то свинью». Неважно, раз уж я – совершенно точно не она.

– Тебе есть что предложить взамен.

Он говорил это без улыбки. У него был необычайно тёмный и тяжёлый взгляд.

– Кровь, внутренние органы и бессмертную душу не дам. Моё, – ответил я. – Ни в какие сомнительные общества вступать не буду. То, чего дома не знаю, тоже не получишь, это точно будет что-то мамино, а я и так её всё время расстраиваю. Кстати, мама замужем, если что. Познакомить могу, но имей в виду – папа у меня исследователь Тихих Земель, и он хорош в драке. Со звукомагом, может, и не справится. Но он, кажется, недавно понял, как воспроизвести эффект Тихих Земель. Тогда ты рискуешь уехать отсюда навсегда. Нам на память ты оставишь пару-тройку зубов, а с собой увезёшь ещё более кривой нос. Может быть, в мешочке.

Ну вот. Он опять даже не улыбнулся.

«Видно, его удивляет только публичное признание собственных промахов, – злорадно подумал я. – Конечно, ведь нести подобную чепуху он умеет и сам».

– Идёт, – кивнул Марсен. – Кровь, потроха, бессмертную душу и маму с пожитками – тебе. Сомнительные общества – мне. Я всё равно не это имел в виду.

– А тогда что?

Следующую фразу он произнёс настолько серьёзно, что мне почти стало страшно.

– Можно мне с вами?

Вот что он спросил.

Это я у него должен был спрашивать. Это то, что я спросил у звукомагии годы назад. Мне сказали: «Нет».

– Если ты будешь хорошо себя вести, – строго ответил я. – Тебе стоит знать, что у нас тёрки с одной из местных шаек. С моря мы обычно возвращаемся на самом последнем автобусе. А ещё мы любим пройтись ночью. Не ной потом, что мы тебя