Стой, кто идет? - Боб Шоу

— Это… — сказал он слабым голосом, — машина времени?

— Конечно, сэр, но не беспокойтесь — ее использование не входит в стоимость обеда. Разве вам не приходилось их видеть раньше?

— Вряд ли, — ответил Мирр, — просто мне показалось, что стержни встречаются под какими-то странными углами, у меня закружилась голова, и…

— Прошу прощения, — озабоченно сказал официант, окинув машину времени критическим взглядом, и, ухватившись за клетку обеими руками, принялся с силой выкручивать ее, пока углы и линии не выпрямились. — На прошлой неделе на нее случайно сел шеф-повар, — пояснил официант, — с тех пор она стала какой-то чудной.

Интересно, подумал Мирр, неужели машина времени — еще одна важная область моего невежества?

— Вот уж не ожидал увидеть…

— О, эта модель — одноступенчатый интравертор — вполне легальна на Аспатрии. Чрезвычайно удобно состаривать виски… Послушайте моего совета, сэр, не дайте омару умереть от старости!

Официант выключил машину времени и щипцами вытащил из аквариума ставшего исполинским теперь омара, который, шевеля усами и щелкая клешнями злобно уставился на Мирра.

— И чтобы я еще и ел это? — вскричал Мирр. — Мерзкое чудовище! Убрать немедленно!

— Он будет умерщвлен, сэр, и приготовлен по-вашему…

— Нет! Унесите и… дайте мне бифштекс!

Официант уронил монстра в аквариум и, беззвучно ругаясь, покатил столик в направлении кухни. Мирр с толком использовал предоставленное время, посвятив его изучению окружающих и дав им несколько прекрасных возможностей рассмотреть себя. Однако ни на одном лице не мелькнуло интереса. Не почувствовал ни единого шевеления Мирр и в своей собственной памяти, и мысль о том, что следовало дождаться вечера, превратилась в уверенность. Но никогда если только не произойдет чуда, не войдет он больше в «Голубую лягушку»…

Прибыл бифштекс, и Мирр медленно съел его, выигрывая время, придираясь к каждой мелочи, горячо споря о винах и ликерах. Метрдотель быстро раскусил тактику Мирра, и когда тот отверг третью разновидность зубочистки, расставил у каждого выхода из зала по официанту. Рассмотрев их, Мирр решил, что все они значительно крепче и мускулистее, чем требует их непосредственная работа. Посетители постепенно покидали ресторан, официанты, сверля Мирра взглядами, оставались на своих местах. И вот настал момент, когда Мирр остался один в огромном зале. Официант, прислуживающий ему последние два часа, приблизился к столику с угрюмо-выжидательным видом. В руках он держал антикварный бакелитовый поднос, точно в центре которого лежал счет Мирра.

Официант отвесил формальный поклон.

— Это все, сэр?

— Нет! — дав этот единственно возможный в данной ситуации ответ, Мирр мобилизовал все свои умственные ресурсы в попытке придумать подходящее продолжение. — Как вы могли такое подумать?

Официант поднял брови:

— Что еще желает уважаемый сэр?

— Принесите мне… — Мирр в раздумье наморщил лоб. — Принесите мне… то же самое!

— Сожалею, сэр, но это невозможно.

Официант положил счет перед Мирром и сложил руки на груди.

Просмотрев счет, Мирр выяснил, что потратил примерно годовое жалование легионера, и внутренности его взыграли. Чувство это, будучи в высшей степени неприятным, подсказало ему, однако, путь спасения.

— Где тут у вас, — спросил он, поднимаясь, — туалет?

Официант преувеличенно тяжело вздохнул и показал на отделанную деревом дверь в противоположной стене зала. Мирр гордо прошествовал в туалет, спиной ощущая, как напряглись официанты-переростки. С треском захлопнув за собой дверь, он окинул взглядом крохотную комнатенку, единственным обитателем которой был робот с двенадцатью блестящими руками, каждая из которых заканчивалась рулоном туалетной бумаги.

— Надеюсь, сэр насладился великолепной едой, — подобострастно пробормотал робот. — Мои анализаторы сообщают, что на обед был бифштекс и потому, чтобы достойно завершить день удовольствий, позвольте сообщить, что к бифштексу рекомендуется мягчайшая ароматнейшая бумага Суперсек-Трехслойный, изготовленная из древесины ливанских кедров и покрытая…

— Сам подтирайся! — Мирр, отмахнулся от розового рулона, несшегося к нему на конце телескопической руки, открыл следующую дверь и очутился в самом туалете. По сторонам расположились кабинки, на противоположной стене ряд раковин, а над ними — окошко. Мирр бросился прямо к нему, но оно было забрано толстенными стальными прутьями, которые смогли бы удержать стадо разбушевавшихся горилл.

Не теряя ни секунды, Мирр ворвался в дальнюю кабинку, замкнул дверь, сбросил ботинки, поставил их так, чтобы было чуть-чуть видно из-под двери и — с ловкостью, рожденной отчаянием, — взлетел на стенку. Не осмеливаясь думать о том, что можно поскользнуться, он помчался по верхушкам разделяющих кабинки стенок и нырнул в ближайшую к входу кабинку. Ее дверь была частично приоткрыта и Мирр еле втиснулся в крохотный треугольный зазор. Спустя несколько секунд до него донесся топот множества ног и громкий стук в запертую им дальнюю дверь.

Выждав, когда все преследователи пробегут мимо его убежища, Мирр выскочил из-за двери и, как на крыльях, понесся к свободе. Сзади послышался крик, удесятеривший силу мускулов Мирра. Он пролетел мимо робота, дружески помахавшего ему разноцветными рулонами, пробежал насквозь обеденный зал и в холле столкнулся с метрдотелем, который с удивительной для его возраста живостью обеими руками схватился за куртку Мирра.

— Попался! — торжествующе вскрикнул он.

Не замедляя шага, Мирр пронесся мимо, оставив в лапах противника изрядный кусок отпускного костюма, и выскочил на улицу. Вид ее со множеством автомобилей и ярко одетых горожан, ничего не говорил Мирру, но инстинктивно он свернул налево и невдалеке увидел аллею. Долетев до нее, словно несомый Семимильными Ботинками, он оглянулся.

— Ты еще попадешься! — кричал ему вслед метрдотель. — От полиции не уйдешь. От оскаров…

Заработав ногами и локтями с умопомрачительной быстротой, Мирр промчался по аллее, обогнул несколько углов и выскочил на параллельную улицу. Замедлив полет до скорости пешехода, он постарался смешаться с толпой, но это оказалось делом нелегким — Мирр был без ботинок, в куртке зияла громадная дыра. Необходимо было где-то спрятаться до темноты, а с ее наступлением занять наблюдательный пост поблизости от «Голубой лягушки», откуда он сможет разглядеть всех вечерних посетителей. Лучшим укрытием, сообразил он, будет кино, при условии, конечно, что оставшейся десятки хватит на билет.