Призраки прошлого - Джоан Смит

Чарити, услышав шум, подумала, что отец проводит ночной эксперимент.

Девушка зажгла лампу, накинула халатик из синей шерсти и на цыпочках вышла в коридор. Дверь комнаты отца была заперта. Она постучала и, не получив ответа, приоткрыла дверь. Мистер Вейнрайт мирно спал. Не разбудить ли его? Может быть, Нэгг опять разбушевался – отцу будет интересно узнать об этом. Она потрясла его за плечо.

– Папа, вставай, внизу происходит что-то необычное.

Мистер Вейнрайт проснулся и сел в постели.

– Что, что? Призраки опять взялись за дело? Отлично, сейчас спущусь.

Чарити вышла в коридор, заметила свет внизу лестницы, услышала голоса. Голос лорда Мертона звучал на самых негодующих нотах. Что могло случиться? Она быстро спустилась вниз. Мертон был без халата, в белой ночной рубашке, доходившей ему до колен.

Девушка заколебалась, не зная, прилично ли ей спуститься вниз, но любопытство взяло верх, и она стала спускаться по лестнице.

К ее великому удивлению Мертон указал на нее пальцем и завопил:

– Так вам удалось проникнуть в дом несмотря на замки?! Видит Бог, я не могу вышвырнуть вас ночью на улицу, как вы того заслуживаете, но вам придется убраться отсюда с первыми лучами солнца, мисс Вейнрайт, вместе с вашим папашей. Я мог вообще сломать себе шею!

Он стал неуклюже двигать шеей, чтобы убедиться, что она не сломана, издал вопль от боли и принялся растирать шею ладонью.

Чарити обидели незаслуженные нападки, и она ответила, гордо вскинув голову:

– Вам не придется ждать утра, милорд. Я уеду сейчас же, вместе с отцом. Багот, будьте добры, распорядитесь, чтобы подали наш экипаж.

С этими словами она повернулась и пошла наверх.

– Может быть, позвать доктора, милорд? – спросил Багот.

Мертон подошел к лестнице, опираясь на палку, и крикнул вслед Чарити:

– Сейчас же спуститесь вниз! Льюис подошел к брату:

– Послушай, Джон, ты не смеешь так грубо обращаться с мисс Вейнрайт.

Чарити остановилась – она вся кипела негодованием, повернулась и стала спускаться.

– Не имею ни малейшего представления, милорд, о чем вы говорите. Я не выходила из дому, поэтому мне не нужно было проникать сюда, как вы изволили выразиться. Я услышала ваши крики и пришла посмотреть, не нужна ли помощь. И я не привыкла, чтобы мною помыкали, как служанкой!

– Вы хотите сказать, что не заходили в мою спальню пять минут назад?

Чарити не верила своим ушам.

– Милорд! Вы слишком много себе позволяете. Как вы смеете?!

Льюис вскипел:

– Послушай, Джон! Ты делаешь что-то не то. Мертон стал соображать, что мисс Вейнрайт не могла успеть за такое короткое время вернуться в дом, подняться к себе, переодеться и спуститься вниз. Он опять выставил себя в смешном свете.

– В моей комнате была женщина. Багот смущенно кашлянул:

– Ваша Светлость, расскажите, что случилось. Вам удобнее будет в гостиной, – сказал он и, взяв Мертона под локоть, повел в Голубой салон. – Немного вина не помешает. Я дам вам пальто – накиньте, пока я схожу наверх и принесу халат.

Он повел Мертона в салон. Ошарашенный Льюис и все еще негодующая Чарити замыкали шествие. Багот усадил Мертона на диван, зажег несколько светильников и налил всем вина. Затем принес длинное дорожное пальто и накинул его Мертону на плечи, прикрыв полами его голые ноги.

– Не нужно ли позвать доктора, Ваша Светлость? – Мертону было неловко сознаться, что его ушиб не настолько серьезен, чтобы вызывать врача. Кроме того, он надеялся, что, если мисс Вейнрайт будет думать, что он жестоко страдает, это смягчит ее гнев. С другой стороны, ему не улыбалось отдать себя в лапы костоправов.

– Потерплю до утра, Багот. Там видно будет, – нашел он выход из положения.

Багот отправился за одеждой лорда Мертона и в дверях столкнулся с мистером Вейнрайтом, который был уже в рубашке и брюках и на ходу натягивал сюртук.

– Опять Нэгг? – с порога спросил он, оглядывая гостиную, вероятно, в надежде увидеть призрак.

– Кто-то был в моей комнате, – сказала Мертон. – Женщина – светлое платье и пятно на корсаже.

– Поющая монахиня! Я говорил, что она в вашей спальне! – воскликнул Вейнрайт возбужденно.

– Это была не монахиня… Это была живая женщина. Я гнался за ней по лестнице, она выскочила через парадную дверь, – упорствовал Мертон.

Вейнрайт вышел в прихожую, осмотрел дверь, подошел к лестнице и, вернувшись, спросил:

– Вы не будете против, если я побеседую с ней?

– Милости просим, но я думаю, что она уже на полпути в Истли.

– Нет, нет, милорд. Так далеко они никогда не убегают. Я имел в виду попросить разрешения пройти в вашу комнату и там поговорить с монахиней. Мертон в отчаянии развел руками.

– Почему же нет, видит Бог, сегодня мне уже не уснуть.

Вейнрайт бросился наверх, глаза его горели фанатичным блеском.

– Тебе следует извиниться перед мисс Вейнрайт, Джон, – сказал Льюис.

Мертон покраснел до корней волос и обратился к Чарити:

– Я сильно ушиб голову: все было так неожиданно. Представляете – просыпаюсь от пения и вижу незнакомую женщину чуть ли не у самой постели…

Чарити не успокоило это полуизвинение:

– Буду рада уехать, если не нужна здесь, – гордо заявила она.

– Вы нужны мне, – бросил Мертон резко. – Это прозвучало так двусмысленно, что Чарити испуганно взглянула на него, пытаясь понять истинное значение его слов, но, смутившись, отвернулась.

Льюис продолжал настаивать на своем:

– Это не извинение, Джон.

– Сам знаю, – огрызнулся Мертон. – Я действительно сожалею о случившемся, мисс Вейнрайт. Умоляю: забудьте мою вспышку и неучтивые слова. Я не хочу, чтобы вы уехали, не закончив работу здесь.

– Это звучало как приказ, как требование. И как вам взбрело в голову обвинить меня в том, что я тайком пробралась в вашу спальню?! Ничего подобного со мной не случалось. Уеду, как только начнет светать.

Мертон дерзнул улыбнуться:

– Не думаю, что материализация поющей монахини позволит вашему отцу уехать.

Чарити знала, что он прав. Она решила не обострять обстановку и, гордо отбросив ниспадавшие на плечи локоны, согласилась:

– Да, все это кажется очень странным. Очень похоже на поющую монахиню.

– Привидения не выбегают из дома через дверь, – заметил Мертон. – Спросите у отца.

– Вы считаете, что это могла быть мисс Монтис? – спросила Чарити. Она уже забыла об обиде, ею овладело любопытство, а одновременно сердиться и испытывать любопытство она не умела.

Мертоном владели более определенные чувства, он ухватился за свою мысль, как собака за кость.

– Возможно, и Монтис. Она зла на меня за то, что я хочу ее разлучить с маман.