Безмолвный пациент Клинической Больницы - Наталина Белова

Я просиживала там часами. Может, быть я вовсе и не была счастливым ребёнком, но, тогда, забираясь под иву, я чувствовала себя также удивительно спокойно, и мне было хорошо словно попала в рай мну было хорошо, как сейчас, когда мы лежали там с мужем. Казалось, в тот момент прошлое и настоящее существовали одновременно — в одном совершенном мгновении. Больше всего на свете я хотела, чтобы это мгновение длилось целую вечность. Бренд задремал, и я сделала его, набросок спящего, пытаясь передать игру солнечных бликов на любимом лице. Теперь глаза мужа получились гораздо лучше, чем в жизни. Было легче, потому что они были закрытыми. По крайней мере, мне удалось верно передать форму век. Бренд напоминал мне маленького мальчика, который спал, свернувшись калачиком: изо рта вырвалось лёгкое дыхание, на губах остались крошки хлеба.

Позже мы вернулись домой и любили друг друга. Бренд обнял меня и произнёс загадочную фразу:

— Элисон, дорогая, послушай. Я хочу обсудить с тобой одну вещь.

Услышав подобное вступление, я разволновалась.

— Продолжай, — Я уже приготовилась к самому худшему.

— Давай заведём ребёнка, — произнёс Бренд.

От изумления я не сразу нашла, чтобы что-то ответить.

— Бренд, но… Ты же сам говорил, что никаких детей…

— Элисон забудь об этом. Я передумал. Нам нужен ребёнок. Ну что ты скажешь? — В глазах Бренда читалось затаённая надежда. Он ждал от меня ответа.

— Да! Да! Да! Конечно, же да! — с восторгом воскликнула я.

Глаза защипало от поступивших слез. Мы крепко обняли друг друга, смеясь и плача одновременно.

Сейчас Бренд спит. А я потихоньку выбралась из кровати и записываю всё это в мой дневник. Хочу запомнить сегодняшний день раз и навсегда. Каждую его секунду. Меня переполняет радость. И надежда.

Глава 47

Мне всё время не давали покоя слова Майкла Бэроонса о том, что Элисон после смерти своего отца пыталась покончить с собой. В её бумагах об этом не упоминалось ни единого слова. Любопытно вот только почему…

Следующим вечером я снова позвонил Майклу, удачно поймав его на рабочем месте.

— Мне необходимо задать вам ещё буквально два вопроса, если можно, — начал я.

— А я буквально уже выхожу из кабинета.

— Я вас надолго не задержу.

Майкл вздохнул и, прикрыв трубку, что-то проговорил Татьяне.

— У вас пять минут, и ни секунды больше, — предупредил он меня.

— Большое вам спасибо. Итак, вы говорили о попытке Элисон совершить самоубийство. В какую больницу она потом попала?

— Элисон Бэроонс не повезли в больницу.

— Нет?

— Элисон восстанавливалась дома. За ней ухаживал мой старший брат.

— Но… Её наверняка осматривал врач? В своём разговоре вы упоминали, что Элисон наглоталась таблеток.

— Естественно, Бренд пригласил врача. И тот… Согласился не передавать инцидент огласке.

— Нет припомните, как его звали?

В трубке на несколько мгновений повисла тишина.

— Прошу прощения, я вам этого не могу сказать… Не помню.

— Наверное, Бренд вызвал обычного терапевта?

— Нет. Терапевт у нас с ним общий. Брат особо просил меня не говорить об этом приглашенному врачу.

— Вы точно не помните его фамилию?

— Прошу прощения, нет. Это всё? Я должен идти.

— Последний вопрос! Я бы хотел уточнить завещания Бренда.

— А при чём тут его завещание? — неожиданно ощетинился Майкл.

Глава 48

— Основной наследницей дворянского престола становилась Элисон?

— Милейший вы интересуетесь довольно странными вещами.

— Да я просто пытаюсь понять…

— Что именно вы пытаетесь понять? — раздражённо перебил меня Майкл. — Основным наследством дворянского рода указан я. После смерти отца Элисон я получил кучу денег, и Бренд счёл её и так достаточно обеспеченной. А потому отписал свой особняк мне. Несомненно, старший брат и вообразить не мог, насколько после его гибели взлетит сумасшедшая стоимость дома. Мы на этом закончили?

— А завещание Элисон? Кого она указала наследником в случае своей смерти?

— А вот эта информация строго-настрого конфиденциальна. Очень надеюсь, что вы меня больше не потревожите, — отчеканил Майкл и после последнего сказанного слова повесил трубку.

Однако интуиция мне, подсказывала что наш разговор ещё до конца не завершён. И мне не пришлось ждать слишком долго.

Глава 49

После обеда меня вызвал к себе Диомидикс. Войдя в кабинет, я увидел его суровое без тени улыбки лицо.

— Что с вами такое творится? — жёстко проговорил профессор.

— Со мной? — непонимающе переспросил я.

— Бренд не прикидывайтесь дураком. Догадайтесь, кто мне звонил с самого утра? Майкл Бэроонс! Он сообщил, что вы дважды связывались с нм и задавали очень много вопросов несущие ответственности личного характера.

— Я задал Бэроонсу всего-лишь несколько уточняющих вопросов об Элисон. По-моему, он нисколько не возражал.

— Зато сейчас Бренд Бэроонс очень даже сильно возражает! И квалифицирует ваши действия как преследование!

— Ну вы же взрослый человек сами должны понимать…

— Нам сейчас только судебного иска от Майкла Бэроонса ещё не хватало! Больше никакого превышения полномочий! Каждый шаг будете согласовывать со мной! Вам ясно?

Внутри меня всё кипело, но я молча кивнул, мрачно глядя в пол, словно провинившийся пятнадцатилетний подросток. Профессор верно оценил мою реакцию и несколько смягчился.

— Бренд, послушайте мудрого старика. — Он по-отечески потерпел меня по плечу. — Вы идёте неверной дорогой. Задаёте вопросы, ищете зацепки, как будто это какая-то детективная история… — Диомидикс рассмеялся как обезумевшей и покачал головой. — Так вы до этого никогда не доберётесь.

— А до чего я должен добраться?

— Др истины! Помните, как у Бильборосса: «Никаких воспоминаний, никаких желаний». И никакой повестки дня на сеансе. Задача психотерапевта — находится рядом с пациентом и внимательно следить за своими внутренними ощущениями. Это всё, что вам нужно сделать Бренд. Остальное решиться само собой.

— Да. Профессор вы правы, — пробормотал я.

— Конечно, я прав. И давайте договоримся Бренд: я больше не желаю слышать, что вы снова побеспокоили кого-нибудь из родственников Элисон Бэроонс. Хорошо?

— Даю вам честное адмиральское слово профессор Диомидикс.

Глава 50

В тот же день после разговора с профессором Диомидиксом я отправился к Польскому, троюродному брату Элисон. В окне поезда показались окрестности Каменского — от края до края раскинулись цветочные поля, над которыми висело игривое весёлое льдисто-голубое небо. Как же хорошо выбраться из Франции! Небо не такое угнетающее, и дышится легко…

Выйдя из вагончика с кучкой студентов и несколькими туристами, я пошёл вперёд, ориентируясь по навигатору в телефоне. На улицах, окутанных мёртвой тишиной, мои шаги по асфальту разносились гулким эхом.

Неожиданно для меня дорога закончилась. Дальше начиналась грязная