Инквизиция - Павел Блинников

Поначалу реклама не привлекла его внимания. Он полностью погрузился в движение людей и их проблемы. Давид менял свое сознание, становясь то инженером, беспокоящимся о недоделанных проектах, или домохозяйкой, волнующейся, что курица в пакете протечет. Иногда он обращался стариком и с философским презрением рассматривал молодежь; иногда, напротив, представлял себя подростком, и у него вставал, когда колдун видел более-менее красивую девушку. Редко Давид оставался собой. В метро его сверхчувствительный нос, слух и зрение подвергались ударам тысячи раздражителей. От людей несло потом и мочой, большинство здесь далеко не красивые, и не ласкали слух прокуренные голоса, тихо ругающиеся матом. Все это раздражало настоящего Давида, и он предпочитал быть в метро простым человеком. Или даже не одним человеком, а целой толпой людей. Но вот очередная личина скучающего бездельника принялась рассматривать рекламу и когда увидела наполовину сорванное объявление, где говорилось, что у него есть уникальный шанс посмотреть частную коллекцию холодного оружия, а еще и потрогать экспонаты, Давид вернулся.

Давид сразу поморщился от сонма неприятных запахов, шибанувших в нос. С этим надо что-то делать, его мозг принялся вычленять приятные, и отбрасывать противные. Через минуту он наслаждался ароматом кожи девушки, сидящей в другом конце вагона. Девушка оказалась не столь красива, сколько чиста. Давид повел ноздрями в ее сторону и понял, что она девственница. Непорочная, несмотря на то, что ей двадцать два. Большая редкость в наше время. Образ читающей книгу студентки отпечатался на сетчатки его глаз, и вскоре все ехавшие в вагоне превратились в ее копии. Давид прислушался к мышцам ее гортани, что непроизвольно сокращались при чтении, и теперь слышал тонкий красивый голос, читавший ему лекцию по физике. Лекция не поведала Давиду ничего интересного, зато мелодичный голос девственницы ласкал слух. Теперь основные раздражители устранены, правда, осталось осязание и вкус, но Давид жевал жвачку с ментолом, и ни один отрезок его кожи не соприкасался вагоном. Теперь он мог сосредоточиться на объявлении.

Хоть кто-то наполовину сорвал бумажку со стенки вагона, Давид легко восстановил недостающую часть воображением. Более того, в его мозгу оторванная часть покрылась изящным узором из лилий с виноградной лозой, чего не предполагалось в оригинале. Дорисовав объявление, Давид восхитился мастерством художника, ни мало не заботясь, что восхваляет, собственно, себя. На черно-белой картинке блестел строй отполированный мечей, но они его не заинтересовали. Его чрезвычайно взволновал кинжал с рукояткой в форме тюльпана. Воображение тут же нарисовало образ Натальи, и Давид понял, она заслуживает такой подарок. Он запечатлел в голове адрес выставки, включил Знание и узнал, как дотуда добраться. Знание сработало лучше любого GPS навигатора.

На следующей станции Давид вышел и пересел на другую электричку. Все прохожие до сих пор виделись ему девушками, читающими учебник по физике, и пахли непорочностью и чистым женским телом.

Давид добрался до дома Иосифа через полчаса. Он вошел в грязный подъезд, каблуки туфель отстучали шестьдесят ступеней, прежде чем он оказался на третьем этаже. По дороге колдун принюхался и учуял запах мочи. Определенно, мужской, определенно, с запахом дешевого пива. Проходя между третьим и вторым этажом, Давид на минуту остановился и достал из сумочки накладную бородку с усами. В дверь Иосифа постучал уже мужчина примерно сорока лет, и когда спросили: 'Кто там?', - ответил на чистейшем русском языке, что считалось привилегией исключительно жителей северной столицы.

— Я на экскурсию, — сказал Давид. — Я прочитал ваше объявление в метро.

— Здравствуйте, — сразу открыл дверь Иосиф. На его лице играла приветливая улыбка, но Давид легко различил в ее корне алчность. — Проходите.

Давид вошел, и ноздри сразу пропитались запахом оружейного масла. Грубый аромат Давиду понравился, и это в первый раз спасло Иосифу жизнь. Первоначально Давид собирался убить коллекционера, как только войдет внутрь.

— Цена на самостоятельную экскурсию чисто символическая — пятьдесят рублей, — затараторил Иосиф. — Но если вы хотите, чтобы я прочитал вам небольшую лекцию о холодном оружии, или рассказал историю каждого экспоната, это обойдется вам еще в пятьсот рублей час.

— Будьте добры, просветите меня, — сказал Давид, улыбаясь в накладные усы. Он достал тысячу рублей и протянул Иосифу.

— Сейчас принесу вам сдачу.

— Ну что вы, — отмахнулся колдун. — Оставьте себе, хотя я, быть может, задержусь здесь больше, чем на час.

— Благодарю. — Иосиф засиял еще больше. — Что вас интересует?

— Ну, в первую очередь, кинжалы. Но можно посмотреть и мечи. В вашей рекламе говорилось, что оружие можно потрогать?

— Конечно! Только если будете очень аккуратны.

— Не беспокойтесь, я буду крайне осторожен.

Вскоре, Давид продемонстрировал, что такое осторожность, в его понимании. Пока Иосиф что-то бубнил на заднем плане, Давид осмотрел тщательно начищенные клинки и поразился их красотой. Он прикоснулся к оружию всего дважды, и оба раза удивил Иосифа. Во-первых, Давид расхаживал в шелковых перчатках, и лишь дважды кожа его ладоней напрямую соприкоснулась с экспонатами: когда он взял в руки кинжал, приглядевшийся в метро, а еще его заинтересовал огромный двуручный меч. Давид и не подозревал, что обратил внимание на любимейшие игрушки собирателя холодного оружия. Иосиф поразился, с какой нежностью и трепетом Давид прикасается к лезвию кинжала, как проводит пальцем по наточенной кромке, как белейшие кисти щупают рукоять, а пальцы с ровными, слегка длинноватыми кутикулами, дотрагиваются до нее лишь чуть-чуть. Казалось, Давид трогает не сам кинжал, а воздух его окружающий. Иосиф удивился бы еще больше, если бы узнал — это действительно так.

Первым Давид осмотрел кинжал. Колдун представил кузнеца, ковавшего его, представил первого хозяина смертоносной полоски стали. По мнению Давида, тот должен был предпочитать красный цвет. Вскоре его предположение подтвердилось.

— Это кинжал принадлежал кардиналу Ришелье, — сказал Иосиф, глядя, как кисти Давида гладят блестящий металл.

— Да, я так и подумал, — отозвался Давид. Иосиф решил, что посетитель выпендривается. Давид не мог знать, что это за кинжал и кому он принадлежал. Об этом могли догадаться пара человек на планете, ну, максимум — трое; но Давид в их число не входил.

Давид повесил кинжал на стену и пошел дальше. Иосиф рассказывал ему о булате, о способах закалки стали, о тамплиерах, о розенкрейцерах, о деревьях, служивших основой рукоятей, о вымачивании древесины, о правильной обработке слоновой кости — все это Давида нисколечко не заинтересовало. Его не занимала история или механизм производства холодного оружия, куда интересней люди, ими владевшие. И этот жадный еврей выбивался из ряда владельцев, будораживших воображение колдуна. Собственно, Давид все еще решал: убить Иосифа, или оставить в живых? Коллекционер второй раз спас себе жизнь, когда сказал Давиду: 'Будьте здоровы', - после того, как колдун чихнул. Давиду нравились вежливые люди. И вот они дошли до, на первый взгляд, непримечательного меча. Довольно грубый, с доброй сотней зазубрин на порыжевшем лезвии, он, однако, заворожил Давида, заставив во второй раз снять перчатки. Давид снял оружие со стены, Иосиф опять удивился, что Давид выбрал самый достойный экспонат его коллекции. И предыдущий кинжал, и это меч — его изюминки. Иосиф задумался, а не специалист ли перед ним? Он знал всех знатоков холодного оружия Питера и большинство спецов России, но этот ему незнаком. Иосиф решил пока не делать поспешных выводов. Пускай Давид безошибочно выбрал самое ценное, осматривал он клинки совершенно непрофессионально. Не проверял прямоту лезвия, не приглядывался к основанию рукоятки. Есть множество признаков, по которым определяется коллекционер-профи, и ни один из них Давид не проявил.