Гнев божий - Александр Афанасьев

– Прошли!

Пригибаясь, они добежали до мужика. Он лежал как раз недалеко от коровника, Близнюк плюхнулся прямо в грязь, направив автомат в сторону коровника, готовый прикрыть их огнем, капитан и Чурило подбежали к человеку – тот тяжело дышал, на губах – кровь.

– Куда тебя! Куда тебя!

Человек не отвечал – шок.

Капитан ширнул его промедолом, потом начал осматривать. Нашел дыру в спине – зацепил все-таки пулеметчик, как смог замотал ее.

– Давай плащ-палатку! Понесли его!

Колонна дошла до них, до блокпоста, и остановилась, БТР и БРДМ прикрыли пост, направив пулеметы в сторону перелеска. Несколько рук приняли плащ-палатку с раненым – еле дошли. Чудовищная чеченская зимняя грязь, она по консистенции как пластилин, и отскребать ее получается только что ножом – километр по такому полю, и на сапогах налипает несколько килограммов такой грязи.

– Пропустите! Я врач, пропустите!

Люди расступились, врач присел у раненого, наскоро осмотрел его.

– Промедол давали?

– Давали, один тюбик вколол.

– Давайте его в машину!

– Довезем?

– Довезем… В рубашке родился мужик, чуть в сторону – либо легкое, либо почка, либо позвоночник. А так – еще на свадьбе его попляшем. Давайте – взяли и понесли. Осторожнее!

Через несколько дней капитана вызвали в Ханкалу. Заместитель командующего группировкой, тогда еще не такой знаменитый генерал Шаманов приколол на грудь капитана поразительно быстро (не без вмешательства больших людей из Москвы, из ФСБ) орден Мужества за спасение жизни совершившего побег из чеченского плена капитана госбезопасности Ильи Петровича Проносова. Сам Илья Петрович в это время уже летел в военный госпиталь в Москву на медицинском самолете. Поправляться.

Внедрение состоялось…

Дагестан, Кизляр

06 июня 1995 года

Привычный для русских городов желто-синий «УАЗ» – канарейка, сверкая установленной на крыше мигалкой, подкатился к складам на окраине города. Когда-то тут была продуктовая база, с которой питали город, а рядом был консервный завод, который после распада СССР развалили и разграбили, а оборудование, которое купили за валюту, – растащили. Сейчас тут были голые, пустые корпуса, от них шел ход через дыру в заборе на базу. Саму базу держали чеченцы, чеченская мафия, тут теперь хранили не только продукты, но и китайский шмурдяк. Все привыкли к чеченцам, никто не обращал на них внимания, а если бы даже и заметил кто людей в темных, пустых корпусах – никто ничего не сказал бы. Дагестанцы поддерживали борьбу свободолюбивого чеченского народа против русских поработителей, намереваясь к ней присоединиться.

Боевики прибывали на базу в течение месяца, по одному, по два, с пустыми руками, с чистыми документами. Местная диаспора закупила для них немного оружия – хотя основное оружие для акции должно было быть представлено теми, кто эту акцию заказывал. К сему моменту собралось почти сорок человек, в основном мужчины, но среди них было и несколько женщин. Чеченки, прибалтийки. Даже одна русская – ее звали Анка-пулеметчица, прославилась она еще в Грозном в новогоднюю ночь. Она была не снайпершей, а, как и реальный исторический прототип, пулеметчицей, к тому же нимфоманкой. Днем трясется за пулеметом, выкашивая русскую солдатню, ночью подрабатывает своим телом… а кому и так даст. Амеры ей брезговали… как плевательница… общественная – а молодые боевики, у многих из которых до сих пор не было ни одной женщины, чуть ли не в очередь выстраивались. Сам полковник Басаев, которого на это дело бросили не за особые заслуги – а чтобы кровью смыл позор Грозного, гибель отряда, приехал только три дня назад. Походно-полевой женой у него была Инга, снайперша, она не промышляла проституцией – но потрахаться любила и ложилась с теми, кто был брутален и силен, любила, чтобы ей дали по морде, изнасиловали, здесь она острые ощущения получала в полном объеме. За ней было больше тридцати русских солдат и офицеров.

«УАЗу» – милицейскому – открыли ворота, в том, что милицейский «УАЗ» сопровождал колонну «КамАЗов», не было ничего странного – русисты ментам платили мало, но давали автомат и право стрелять из него. И власть. Дурак тот, кто не заработает на этом. Вот и зарабатывали… на дорогах сильно грабили, если просто послать колонну с товаром – не факт, что она приедет туда, куда нужно, далеко не факт. Местные предприниматели скидывались, заказывали милицейское сопровождение. Правда, обычно формировали колонну машин в десять, а тут – всего пять «КамАЗов». Видимо, груз такой ценный или хозяин такой глупый, не хочет с другими договариваться. Его, впрочем, дело.

Машины остановились в самом дальнем конце базы, там, где был забор и за заборами чернели корпуса цехов. К машинам подходили чеченцы в грязных халатах грузчиков – за постой хозяевам платили тем, что работали бесплатно грузчиками, да и просто – нельзя всем сидеть там, на территории цеха – окружат и убьют, тут хоть какое-то пространство для маневра.

Из каморки вышел человек среднего роста, бородатый, крепкий, тоже в халате, но чистом, с журналом в руках – кладовщик. Навстречу ему из «УАЗа» шагнул человек, на котором милицейская форма (так и не смогли подобрать нормально) чуть не трескалась по швам, за ним был еще один, с короткоствольным автоматом.

– Ас салам алейкум, Шамиль, – сказал переодетый в чужую форму толстяк.

– Ва алейкум ас-салам, дорогой Петр Павлович, – сказал Шамиль, открывая руки для объятия, – говорят, ты генералом стал в Москве.

– А ты язык отрежь, кто много говорит.

– Горцем стал, Петр Павлович. Настоящим горцем.

Двое обнялись под настороженными взглядами боевиков. Ни одного из них это объятие ни к чему не обязывало – они в следующую секунду могут начать убивать друг друга. Петр Павлович, когда воевал в Абхазии, был полковником, именно он раздавал фальшивые доллары на пограничном переходе. За Абхазию ему присвоили генерала, но дело было не в этом. За ним стояли люди, которые и контролировали процессы, происходящие в Чечне. Это они решали – когда, сколько и чьей крови должно пролиться, это перед ними Дудаев каждый день отчитывался по спутниковой связи. Если бы Дудаев отказался отчитываться – его бы тут же убили. В войну были вложены такие деньги, что предательство не прощалось.

– Вот машины. Там форма, оружие. И деньги… сколько договорились.

– Доллары?

– Доллары. Настоящие.

– Документы?

Генерал протянул руку за спину, и в нее порученец вложил толстый запечатанный пакет.

– Этого пока хватит. Остальное получите в Москве, как прибудете. Из оружия там все, что нужно: автоматы и пулеметы, много гранат и взрывчатки. Мы не знаем, что вам понадобится, поэтому положили с запасом.

– Баркалла.

– Хьанал хуьлда. Теперь о задании.

Генерал достал еще один пакет, уже из-за полы своего пиджака. Такое он не мог доверить даже самому верному человеку.

– Прочитай при мне. И верни.

Басаев вскрыл пакет, начал читать, перелистывая прошитые страницы.

– Понял? – сказал генерал, когда Басаев перестал читать. – Сделай все это, и ты станешь героем чеченского народа. Никто не посмеет обвинить тебя в предательстве.

– Мне нужны гарантии, – мрачно сказал Басаев.

Генерал уставился на него.

– Какие гарантии? Ты разве не подчиняешься Джохару, разве он не сказал тебе, что нужно сделать?!

– Я уже один раз потерял свой отряд. Если я потеряю еще раз – никто мне этого не простит. Это ты можешь посылать на смерть призывников, и тебе за это ничего не будет. У нас не так, мне объявят кровную месть и убьют.

– И чего же ты хочешь?

– Дай мне документы. Если меня убьют – то эти документы найдут при мне.

Мысленно генерал посмеялся наивности чеченца – то-то те, кто будет обыскивать его труп, найдут документы и побегут с ними на телевидение. Но, с другой стороны, если произойдет какая-то накладка, если эти документы попадут в руки его врагов – система сдаст его не задумываясь. Он знал правила. Твоя победа – наша победа, твое поражение – твои проблемы. Его сдадут не задумываясь, скажут, что он по своей инициативе все это сделал, продался боевикам и помогал им за деньги, сделают из него монстра и свалят на него все – собственное предательство, собственное взяточничество, собственную тупость и глупость. Его в живых уже не будет, опровергнуть никто не сможет. А его семья, его дети навеки останутся детьми предателя.

– Ты просишь невозможного.

– Тогда дай мне своего человека, которого ты привел с собой. Пусть он проведет нас на место и выведет оттуда. Это и будет твоя гарантия.

Генерал быстро прикинул – в этом случае свалить можно будет уже на него, на Илью. Он будет не последним звеном в цепочке, и у него будет шанс выйти сухим из воды.

– Забирай.

– Вот хорошо, дорогой. И машину нам оставь, а то, если ментовская машина впереди поедет, всяко лучше будет.