Полосатый рейс - Максим Могилевский

Некоторые животные — и львы, и тигры, и даже свирепые леопарды — очень гордятся своими успехами. Заслышав бурные аплодисменты, они демонстрируют свое искусство с большим старанием. Вполне возможно, что они воспринимают аплодисменты как сигнал-оценку, подтверждающий, что они поступают правильно.

После дрессировки хищники более приспособлены к жизни среди людей. Нрав смягчается, развивается память на действия и вещи, на интонации человеческого голоса. Известно, что собаки и кошки понимают некоторые слова. Крупные хищники, без сомнения, тоже. На примере Пурша видно, что даже такой свирепый по натуре хищник, как тигр, способен развиваться интеллектуально.

Прыжок через горящий обруч — этот традиционный номер, который исполняют тигры, — бесспорно, является украшением всего аттракциона. Звери, как известно, боятся огня. Огонь — лучшая защита от хищников. И тем заманчивей научить тигров исполнять этот трюк.

Но как этого добиться? Оказывается, не так уж сложно — все решают время и терпение.

Назарова стала готовить этот трюк задолго до съемок. Сначала тигров приучали прыгать через изогнутый полукругом жгут, а то и через обыкновенную дугу. Тигр прыгал и получал кусочек мяса. Прыгал еще — и получал еще кусочек. И так множество раз.

Концы жгута между тем все смыкались и смыкались, пока постепенно жгут не превращался в замкнутый круг — обруч. Но обруч этот был особенный — с вмонтированными электрическими лампочками. Как только тигры освоили прыжок через обруч, дрессировщики стали приучать их к огню.

На обруче в разных местах загорались три-четыре лампочки. Зверь смотрел на них недоверчиво, но за огоньками видел дрессировщицу с кусочком мяса в руке и слышал ее ласковый голос: «Ко мне, Ахилл! Сюда!»

Искушение было слишком сильным. Превозмогая инстинктивное отвращение к огню, тигр прыгал через обруч. И вот он уже получил заслуженное угощение, а рука дрессировщицы нежно треплет его уши.

С каждым прыжком огоньков в обруче становилось все больше, но зверь уже привык к ним и не обращал внимания.

Потом на обруче вместо электрических лампочек появились маленькие фитильки с настоящим пламенем. Сначала два, потом четыре, шесть… Наконец весь обруч был усеян трепещущими язычками пламени (местами они начали сливаться). Но тигры все прыгали и прыгали через обруч в надежде заслужить кусочек мяса и ласковое слово дрессировщицы. О своем страхе перед огнем они забывали. У них была возможность убедиться, что огонь — не такое уж опасное препятствие, если преодолеть его единым махом. Зато потом тебя ожидает награда.

И когда наконец обруч превратился в сплошной горящий круг, а большие языки пламени шипели и поднимались вверх, тигры смело, по первому знаку Маргариты, брали это препятствие.

Для того чтобы научить зверей этому трюку, потребовалось двести пятьдесят репетиций.

И все же «метод конфликтов» Эдера оказался палкой о двух концах.

К тому моменту, когда начались съемки второй картины, звери очень привязались к Маргарите. Зато дрессировщиков-мужчин возненавидели. Работать Борису Афанасьевичу и Константину становилось все труднее, особенно Константину, который часто бывал неоправданно груб и резок. Привыкший к людям Пурш не понимал такого поведения дрессировщиков и держался с ними сдержаннее, чем прежде. А тройка уссурийцев теперь видела в дрессировщиках-мужчинах просто личных врагов. Тигрицы исполняли команды со злобой и раздражением, а к Ахиллу вообще опасно стало подходить.

Закончилось все, как и должно было закончиться.

В один прекрасный день — таковым он показался поначалу — Константиновский под наблюдением Эдера в очередной раз «прогонял» на арене будущий аттракцион. Настала очередь Ахилла ходить по деревянным бутылкам, прикрепленным к брусу. С неудобной тумбы Ахилл слез охотно, а вот работать не хотел, рычал и огрызался.

— Але, Ахилл! Тигр не двигался.

— Але! — Резкий удар бича по брусу. — Работай! Ахилл снова зарычал, попытался уйти в сторону, но

Костя перехватил его.

— Назад! — Снова удар бича. — На брус! Но тигр не желал подчиняться.

— Але! Я что сказал?! Работай, мерзавец! — И тушировка.

Прижав уши, Ахилл шагнул навстречу Косте. Голос дрессировщика явно резал ему слух.

— Куда?! — Тушировка. — Назад, бандюга! Але! Ахилл пригнулся, но Константин заслонился палкой

и щелкнул бичом прямо у тигра перед мордой. Ахилл отступил и с очередного «але» пошел на брус. Рыча, он прошел по бутылкам в одну сторону, потом в другую, слез и, прижав уши, медленно направился к своей тумбе. Помня его коварство, Константин провожал его взглядом до тех пор, пока тигр снова не уселся на своем пьедестале.

Затем наступила очередь Рады. Она должна была исполнять прыжки. Вдохновленная примером Ахилла, тигрица свирепо огрызалась. Но Константин заставил ее подчиниться. Рада прыгнула, обернулась к дрессировщику, зашипела и забила хвостом.

— Але! — Костя движением бича подал команду. Рада прыгнула обратно, обернулась. На третий раз

Константин выставил бич слишком далеко — тигрица в прыжке ударила по нему лапой и вырвала у дрессировщика из рук. Костя крикнул помощнику за решеткой, чтобы тот подал новый бич, — наклоняться за старым в такой ситуации было опасно. Помощник замешкался.

— Хлыст! — Константин обернулся, на миг оказавшись к Ахиллу спиной.

И тут же по клетке словно пронеслась полосатая молния — Ахилл прямо с тумбы кинулся на дрессировщика.

Спасла Константина только мгновенная реакция. Он успел увернуться, но одной лапой тигр все-таки задел его. Ахилл приземлился в одну сторону, человек отлетел в другую. Ударила струя из брандспойта, отделив Ахилла от его жертвы. Вторая струя отогнала в сторону Раду, которая уже собралась кинуться на упавшего. В клетку ворвался Эдер.

— Откройте туннель!

Служитель распахнул дверь туннеля, и тигры бросились с арены в железный коридор — по своим клеткам. Константиновского унесли в медпункт и там перевязали. Две длинные раны тянулись у него по спине, пиджак был разорван надвое. К счастью, удар Ахилла оказался скользящим, иначе дрессировщик вряд ли уцелел бы.

После перевязки Константина увезли в больницу, а Эдер через час снова выгнал тигров на манеж работать дальше — иначе они могли бы подумать, что их агрессия способна что-либо изменить. Позже Борис Афанасьевич признался Маргарите, что использование «метода конфликтов» слишком затянулось.

— Теперь и нам придется обращаться с тиграми по-человечески, — сказал он. — А то скоро мы не сможем даже в клетку к ним войти. Да и вам, Маргарита Петровна, следует удвоить бдительность.