Сокровища любви - Розалинда Лейкер

София отчетливо сознавала, что с ней происходит, и радовалась своему преображению. Если раньше Эдмунд обладал неограниченной властью над ней, злоупотребляя ее любовью, то теперь она чувствовала, что освободилась от этой власти. Как странно, размышляла она, у нее было два мужа, и каждый пытался подавить ее личность: первый был женоненавистником, второй — тираном. Никто из них не увидел и не оценил ее индивидуальность, а наоборот, старался убить в ней живую искру. С Грегори все было по-другому. Она впервые почувствовала себя свободной женщиной, раскрылась как личность. В их отношениях было нечто большее, чем страсть. София, всегда считавшая супружескую неверность самым большим грехом, удивлялась сама, что не испытывала ни малейших угрызений совести. Ни она, ни Грегори не строили планов на будущее, довольствуясь тем, что им послала судьба на короткий миг. Никто из них не заводил разговора о продолжении романа после Ниццы. Все, что произошло между ними, навсегда останется в этом городе. София не хотела копаться в дальних уголках своего сердца. Если их нежным чувствам суждено остаться, не умереть, их надо запрятать как можно глубже. Как это ни парадоксально, но сейчас, как никогда, она ощущала в себе способность и дальше оставаться женой Эдмунда, но никакие угрозы и грубые выходки мужа больше не действовали на нее. Когда в минуты близости она представляла себя в объятиях Грегори, это было минутным наваждением, со временем и ему суждено остаться лишь светлым пятном в ее памяти.

Светская жизнь Эдмунда Линдсея в отсутствие жены сократилась до минимума. Он сам так решил не появляться в обществе без жены. Теперь София по вечерам всегда оставалась дома, и это очень осложнило лычную жизнь Айрин. Она не могла задерживаться после занятий и проводить вечера с Дереком, а когда отец с мачехой возобновили наконец светскую жизнь, с ее плеч будто свалился груз.

Во время их вынужденной разлуки Дерек искал место, где они бы могли тайно встречаться. Если бы он заботился только о себе, то уже давно снял бы комнату с кроватью в каком-нибудь захудалом квартале, но здравый смысл подсказывал ему, что романтическая Айрин, девушка из богатой семьи, пришла бы в ужас от такого убожества. Дереку требовалось время, чтобы приучить ее к радостям любви, что позволило бы ей не обращать внимания на обстановку съемного угла. Он не хотел сделать неверный шаг и потерять ее. Ему приходилось постоянно сдерживать свою страсть, что приводило его в состояние, близкое к безумию. Когда он сквозь одежду ласкал ее юное тело, вдыхая волнующий аромат ее духов, а она пылко отвечала на его ласки, когда он ощущал, как под его ладонями твердеют ее соски, то чувствовал, что сходит с ума. Он больше не мог довольствоваться поцелуями на темных улицах, провожая ее до дома. Когда после долгой разлуки она снова появилась в мастерской, он потерял голову, набросившись на нее со всей силой накопившейся страсти. Дерек еще никогда в жизни так долго не добивался женщины. Он изнемогал от желания. Наконец он нашел подходящий вариант. В очередной раз провожая до дома и обнимая Айрин за талию, он сообщил ей эту новость. Начиналась весна, воздух был напоен свежестью. Айрин держала в руках букетик фиалок, купленный им у уличной торговки.

— Я нашел идеальное место для нас! — торжественно объявил он.

Айрин остановилась как вкопанная и повернулась к нему лицом.

— Где? — в волнении спросила она.

— Отгадай, — подразнил ее Дерек, довольный своей находкой.

Айрин высказала несколько догадок, но ни одна из них даже близко не попадала в цель.

— Не мучай меня, — нетерпеливо сказала она, шутливо ударив его в грудь.

Дерек схватил ее за руки.

— Сначала поцелуй, — попросил он.

Айрин повиновалась и, прижавшись к нему, поцеловала.

— Где мы будем встречаться? — уже более серьезно спросила она.

— В мастерской твоего отца, после работы, когда все разойдутся по домам. Я сделал дубликаты ключей.

От удивления Айрин даже отпрянула назад.

— Идеально! Есть только одно «но»: нас могут принять за грабителей.

— Исключено, — уверил ее Дерек. — Поверь мне, я все продумал до мелочей. Ты должна только назвать время, когда мы увидимся в следующий раз.

Айрин задумалась. Они могут встретиться в один из вечеров, когда отец с Софией будут в театре, а потом, как всегда, пойдут ужинать в ресторан.

— В следующий вторник, — твердо сказала она.

— О, моя любимая! — радостно вскрикнул Дерек.

Он так сильно сжал ее в объятиях, что чуть не сломал ей ребро. Айрин на минуту заколебалась, но быстро справилась с собой и радостно улыбнулась.

В следующий вторник Эдмунд купил билеты на премьеру последнего шоу Джорджа Эдвардса в театре «Гейэти». Знаменитый импресарио славился своими постановками пышных остроумных мюзиклов с роскошными костюмами, в которых главное место отводилось ослепительным красавицам, среди которых была и жена Грегори, Лилиан Роз. Софии были невыносимы любые напоминании о ее бурном романе. Она не могла видеть эту молодую красотку даже на расстоянии, со сцены, не говоря уже о более близком знакомстве. Она вдруг запаниковала: судьба не давала забыть ей историю в Ницце. В ней снова ожили воспоминания: страстные объятия, душевная близость с человеком, который понимал ее. Она мечтала, чтобы Грегори остался если не любовником, то хотя бы ее другом, но ясно сознавала, что это невозможно.

Наступил день представления. Ее внутренние переживания усугублялись тем, что Эдмунд пригласил в театр двух партнеров по бизнесу с женами, с которыми у нее не было ничего общего. Эйлин Хардинг и Клэр Бальфур были несусветными сплетницами, злыми на язык, и София в их присутствии старалась соблюдать крайнюю осторожность в высказываниях. Любое самое безобидное ее замечание могло быть превратно истолковано этими дамами. Вообще-то она старалась избегать их общества и не участвовать в их острых и злобных разговорах. За это они ее недолюбливали, и София это хорошо знала. Встретившись в фойе театра «Гейэти» на Стрэнде, они с лицемерной радостью приветствовали ее, рассыпаясь в комплиментах.

«Гейэти» представлял собой огромный — даже по лондонским масштабам — театр, прошедший долгий путь от скромных постановок, с которых сорок лет назад началась его история, до сногсшибательных современных шоу. Своим успехом он был обязан Джорджу Эдвардесу — Боссу, как его называли в театральной среде. Он обладал удивительным талантом объединять в своих постановках все необходимые элементы шоу, обеспечивавшие ему оглушительный успех у публики, в том числе и кассовый. Во всех его шоу неизменно присутствовал намек на нечто, выходящее за рамки общепринятой морали, — некоторый элемент порочности, придававший им особую остроту. Его спектакли неслучайно окрестили «греховными», но подобные упреки легко было списать на ханжество публики, что не мешало Эдвардесу привлекать к своим блестящим постановкам и вполне респектабельную часть публики. Придавая особое значение антуражу и богатству костюмов, он подбирал актрис, умевших с неподражаемым шиком и блеском носить эти костюмы и не забывавших при этом демонстрировать свои женские прелести во всей красе, заставляя мужскую половину публики поминутно хвататься за бинокли, дабы рассмотреть их глубокие декольте и шикарные бедра. Он был гением эпатажа, который будоражил воображение аудитории, понимая, что полунамек, полуобнаженное тело возбуждают больше, чем вульгарная нагота.