Аукцион волшебного хлама - Дарья Донцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– «Кошкин дом», – объявил Роман, – автор Самуил Маршак. «А посади свинью за стол – я и ноги положу на стол», – так там говорит хрюшка.
Меня охватило удивление:
– Знаешь наизусть стих?
Муж кивнул:
– В детском саду когда-то ставили спектакль. Свинью никто из детей изображать не хотел.
– И правильно, потом до выпускного вечера при виде тебя все станут хрюкать. А если с кем из группы в одном классе очутишься, то пока аттестат не получишь, задразнят, – хихикнула я.
– Вот-вот, – засмеялся муж. – Поэтому роль тети Хрюши отдали нянечке, а мне после слов свиньи «ноги положу на стол» следовало сказать: «Вот поэтому про вас идет весьма дурная слава». Очень боялся пропустить нужный момент, постоянно твердил про себя реплику свиньи, открыл рот и… забыл свой текст. Но почему-то потом на всю жизнь его запомнил.
Нина Михайловна вытерла лицо салфеткой.
– Спасибо, что делаете вид, что ничего не случилось. Но разрешите все же объяснить. Можно?
– Конечно, – хором ответили мы с мужем.
Тетя Романа подперла подбородок кулаком.
– Мы получаем по наследству не только вещи, деньги, но и характер предков. Дед мой – жуткий зануда. Если мама ставила на полку кружки ручками в разные стороны, мужика прямо перекашивало. Когда я въехала в подростковый возраст, мамочка сказала: «В тебе намешана вся родня. Если начнешь чашки ручками в одну сторону поворачивать и злиться, что другие неаккуратны, значит, тебя захватил дед. Из дома нечесаная в грязных ботинках выйдешь? Привет тебе от бабки Тани. Папа наш в пятый раз женился – только я с ним сумела долго рядом находиться, потому как во мне сильна тетя Рая. Та всех прощала, о каждом заботилась и счастливо сто четыре года проскрипела. Баба Таня же на людей плевать хотела, ее принцип – «все мне, любимой»! И на кладбище в шестьдесят три года Татьяну унесли. А отец твой, гуляка и скандалист, весь больной, еле жив. Делай выводы. Хочешь жить долго и счастливо, затолкай поглубже деда, папу и бабку. Если станешь, как они, не будет тебе ни счастья, ни здоровья».
Нина прижала к груди крепко сжатые кулаки.
– Вот с тех пор и борюсь с родней, а та нет-нет да и побеждает! Вчера решила вас уму-разуму поучить! Посуда! Мыло! Вот зачем хозяйничала?! Какое право имела? И ведь сама люблю красивые сервизы, всякие хорошие средства для лица! Почему так поступила? Дед Паша во мне голову поднял – они с женой из алюминиевых мисок ели, жалели «Мадонну».
– Сервиз, – расхохотался Роман, – мечта советской хозяйки!
– Вот смешно тебе, – опустила голову гостья, – а я прямо вижу запертый буфет, и там набор посуды красуется. Пусть соседи видят, что у нас все как у людей, а поедим из мисок, по-собачьи – вдруг красоту разобьем. Простите меня! Не сумела деда Пашу выгнать, только сегодня с ним справилась.
– Тетя Нина, – затараторила я, – во мне часто просыпается бабуля Изабелла Константиновна – тогда мне море по колено! Надеваю мини-юбку, шляпу бархатную, беру веер!
– Лучше промолчу, – тихо сказал Роман. – Порой во мне кое-кто из родни оживает. Страшные мысли тогда в голове возникают! А дед Паша ваш каким одеколоном пользовался?
– Вообще в руки его не брал, потому что его отец Афанасий пил все, что в бутылку налито, без разницы: водку, пиво, лосьон, стеклоочиститель, бензин. Жена его Оля все, что плещется, прятала в сарае! Пашка вырос, не пил, но и парфюмерией не пользовался, не привык. А почему спрашиваешь?
– Просто так, – ответил Роман.
Я улыбнулась. Муж решил, что покойный дед Паша приходил к нам. Даже очень умный мужчина порой ведет себя как ребенок.
Глава 21
В восемь утра меня разбудил телефонный звонок. Я еле-еле открыла глаза, увидела, что половина кровати, где спит Роман, пуста, глянула на экран и пробормотала:
– Доброе утро, Майя! Что случилось?
– Козлова, – зашипела Леонова, – зачем подсказала мне урода!
– Не понимаю, – изумилась я. – Ты просила найти Василия Петровича Машкина, но пока не получилось. И день рождения Леры уже прошел. Надеюсь, ты купила ей куклу со странным именем Кулек с какой-то планеты.
– Куми-три! – взвизгнула Майя. – Из волшебных миров Тилании. Ты меня заверила, что ее можно получить на «Аукционе волшебного хлама». Я поверила тебе, и знаешь, во что вляпалась? В курсе, как все работает? Оставляешь заявку, платишь пять тысяч. Тебе сообщают время торгов. Я вступила туда, где выставили Куми-три! Нас там пятеро сидело. Как начали торговаться! Как полезла сумма вверх быстрее, чем обезьяна за бананом! Когда до трехсот тысяч дошло, решила уйти. Обожаю дочку, готова для нее все сделать, но Жора скупердяй, он скандал из-за цены устроит. И что? А?
– Майя, – тихо сказала я, – я не отправляла тебя на торги.
– Если уходишь до окончания, плати штраф! – визжала Майя. – Сто пятьдесят тысяч! Пришлось до конца остаться! Куми получила за четыре сотни! А все из-за тебя!
Я повысила голос:
– Я не давала тебе адрес этого «Аукциона»! Я искала телефон Машкина, но не получилось отыскать контакт.
– Врешь! – орала Леонова. – Получила от тебя эсэмэс!
– Не отправляла эсэмэс, – стояла я на своем.
– Смотри! – вопила трубка.
Через секунду примчалась эсэмэска: «Маюнчик! Обратись к «Aykzionvolshebnogohlama». Очень просто работает. У них есть Куми. Придется поторговаться, зато Лерочка получит то, о чем мечтает. Настя».
– На подпись глянь, – возразила я. – Настя! А меня зовут Степанида!
– Номер твой, – не сдавалась Леонова, – на шестьдесят пять оканчивается, убедись!
Прилетело новое сообщение.
– Правильно, – согласилась я, – последние цифры, как у меня, зато остальные не совпадают.
– Не ври! – злилась Майя. – Развела подругу на четыре сотни! Небось на проценте у дряней сидишь!
Во мне проснулся двоюродный брат бабушки Изабеллы Константиновны, которого я никогда не видела – безобразный грубиян, матерщинник, врун, сборище всех пороков. Я открыла рот, но тут же вспомнила вчерашнюю беседу с тетей Ниной, велела мужику молчать и ответила:
– Спокойно трачу деньги Романа, зачем мне связываться с мошенниками? Звягин мне любую сумму даст. Да и сама я хорошо получаю.
– Вот и верни четыре сотни, немедленно! Втянула меня в плохую историю! Из-за тебя отдала за куклу, которая в магазине пятнашку стоит, грузовик бабла!
Федор Михайлович, двоюродная родня Белки, снова начал рваться на свободу. С огромным трудом я посадила его на цепь и прокурлыкала:
– Майя! Какая-то Настя рекомендовала тебе «Аукцион». Но она не я! Все! До свидания!
– Как это не ты? Кто нас познакомил? А?
