Роза из клана Коршунов - Татьяна Чернявская

— Ты хоть понимаешь, насколько это серьёзно!?! — не унимался молодой офицер, он даже попытался порывисто вскочить на ноги, но только сполз обратно, морщась. — Это не высшее общество, это война! И ты рискуешь не только нашими шкурами! Эти твари, это…. Что это, чёрт побери? Откуда ты про них прознала? Отвечай, дура малолетняя, или…

Проходящий мимо Лоран совершенно случайно задел Владомира поленом для костра, и юноша прикусил язык, тюкнувшись лбом о колено.

Кирх сидел поодаль и перебирал стрелы, полностью, казалось, погрузившись в это полезное, но мало увлекательное занятие. Каринка продолжала молчать. Невурлок неуверенно поднял голову, с какой-то надеждой и удивлением оглядел соратников и, не найдя в их лицах ни понимания, ни поддержки, повернулся к охраняемой. При этом он выглядел таким смущённым и напуганным, что девочка едва не рассмеялась, вспоминая лица дворовых мальчишек, просивших у отца подержать в руках настоящий меч.

— Э-э-э, госпожа Корсач, — тихим едва не дрожащим голосом обратился к ней Кирх, — вы могли бы пояснить нам некоторые моменты?

— Нет, — Карине вовсе не хотелось помогать обваренному невурлоку выиграть спор, просто она подумала, что после четырёх раз снова с ней заговорить больше просто не попытаются. — Вы, Кирх, предали меня уже один раз, и больше ни Вам, ни одному из Ваших сослуживцев я доверять не собираюсь. Я могу понять ваше поведение, но не могу простить. Поэтому вам не имеет смысла надеяться на то, что я и далее буду пытаться предупреждать об опасности. Вам лучше быстрее доставить меня в Дуботолку.

Каринка была почти горда собой за такую сдержанность и почтительность, так как наговорить ей хотелось намного больше и значительно запальчивее. Гроллины были поражены её речью не меньше самой девочки, так здраво она звучала на фоне общего представления о безумии охраняемой. Владомир, разумеется, пытался что-то ещё говорить, но на него не особенно обращали внимание ни девочка, ни воины. После слов о Дубатолке Кирх, окаменев и без того не слишком эмоциональным лицом, порывисто встал и начал упаковывать вещи, так и не притронувшись к еде. Не спешили есть и остальные гроллины, Люпин принялся приводить в порядок сбившуюся бороду, Владомир язвительно комментировал произошедшее, а Лоран обеспокоенно кружил возле брата, пытаясь вызвать его на разговор их странными жестами. Никому задуманное так и не удалось.

Наконец лагерь был собран, все вещи разделены на троих, Владомиру выделен большой кривоватый сук вместо костыля. Девочка тяжело вздохнула и без лишних слов начала заматывать себе ноги обрывками верёвок, стараясь не попадать по старым синякам и потёртостям. Это было не просто, а потому в двойне занимательно.

— И что это ты делаешь? — вывел её из творческого упоения голос командира.

— Вы совершенно не умеете заматывать ноги, — не стала упрямиться Каринка, решив молчать только о противном голосе. — У меня могут быть глубокие ссадины, если так сильно их сжимать.

— Значит, тебе понравилось на наших альбиносах кататься? — ухмыльнулся вредный юноша.

— Это лучше, чем идти босиком, — смело ответила ему девочка.

Гроллины словно сейчас заметили неприглядный вид охраняемый, который считали достаточным для сумасшедшей и совершенно не приемлемым для молодой аристократки. Тут же у подгорного человека нашлась запасная куртка, а у Лорана дополнительная завязка для волос. Почувствовав себя относительно одетой, девочка немного расслабилась и перестала надменно задирать подбородок, как положено безвинно страдающим мученицам. Но вопрос с обувью оставался открытым, потому что при всём желании гроллинов и отсутствие привередничества Карины, ни одни из их сапог не могли подойти миниатюрной девочке. Общим советом было решено идти в лагерь к циркачам и выменять у них какую-нибудь пару женской обуви, или украсть (это уже как придётся).

Каринка издали завидела яркие маковки человеческого жилья, потому что её несли уже значительно обходительнее. Лоран всё время пытался развлечь девочку и, в конце концов, передав Кирху свою поклажу, попросту усадил её себе на плечи. Такая езда не была юной Корсач в новинку, и она, проникнувшись духом детства, когда отец целыми днями таскал её так по дому, с нетерпением ожидала чудесного городка циркачей. Он представлялся ей маленьким волшебным миром, где всегда весёлые и добрые люди поют песни, показывают необычайные трюки и угощают всех сладостями. Она никогда ранее не была в цирке, зная, что подобные развлечения лишь для простого народа, и сейчас ощущала волнение, невольно пересекая рамки дозволенного. Её настроение потихоньку передавалось мужчинам, и даже хмурый невурлок и серьёзный Люпин слегка улыбались.

— Они, — вдруг прохрипел Кирх, хватаясь за шею, — они там были…

Лоран в мгновение ока ссадил, почти сбросил девочку на землю и забежал вперёд собрата. Подгорный человек отшвырнул свои вещи и схватился за ножи. К лагерю эти двое бросились первыми, слаженно и быстро. Второй невурлок слегка завозился с поклажей, но стремительно догонял собратьев по оружию. Каринка недоумённо переглянулась с охромевшим командиром и, стиснув зубы, бросилась следом. Она ожидала всего, даже того, что все палатки окажутся занятыми высокими людьми, и всё-таки побежала туда.

Поток горячего сухого ветра пустыни ударил в лицо, сбивая с ног, заставляя закашляться и закрыть лицо руками. Он был здесь так неожидан, что девочка не успела зажмуриться и видела, как поток зыбкого воздуха сорвался навстречу, раздирая навесы и разнося пепел. Конусы палаток сиротливо тряслись издырявленными боками не то от страха, не то от боли. Перевёрнутые кибитки напоминали мелкое уродливое крошево из цветастых тряпок и щепья. Чадили в небо лентами разваленные кружки костров. Грудами валялись брошенные и изломанные черепки, чёрные тела вороньего поголовья живой массой тряслись над брошенным провиантом, злобно покрикивая на чужаков. Странным, казалось бы, столь спешное и необдуманное бегство большого отряда людей, но не было поблизости ни одного тела, лишь редкие буроватые лужи, о чьём происхождении Карина предпочитала не думать. Лагерь был пуст, лагерь был мёртв и предсмертный крик его беззвучно носился в воздухе неприкаянным духом.

Девочка видела и не понимала, понимала и не хотела верить, верила и не могла выдержать.

— Какого… — подавился очередным ругательством Владомир, сподобившийся-таки доковылять до охраняемой.

Они вдвоём смотрелись крайне жалко на границе этого царства немого ужаса. Каринка была даже благодарна Владомиру в какой-то мере, потому что в одиночестве совершенно не могла справляться с раздирающим душу торжеством отвратительного голоса. Командир, в свою очередь, был рад новой опоре. Так, держась друг за друга, они медленно побрели на поиски более отважных гроллинов.