Судьба на ладони - Патриция Хорст

— Это было бы неправдой, — скромно признался Алан. — Я прав всего лишь в девяносто девяти процентах случаев.

Карина легко, мелодично рассмеялась.

— Как это понимать?.. А впрочем, неважно. Предлагаю тост: за то, чтобы мы легче признавали свою неправоту, но при этом реже ошибались!

— Думаешь, это возможно?

— Думаю, стоит попробовать. Кстати, прекрасный коктейль! Если салат будет так же хорош, я согласна проглотить свою гордость и впредь доверять тебе все заказы.

— Я в этом не сомневался. — Алан явно не оценил первого шага Карины к взаимопониманию, словно забыв, за что они только что выпили.

Вдруг его внимание привлек мужчина, возникший в дверях ресторана. Несмотря на то что тот стоял против света, Алан легко узнал его. Лео О'Коннор вернулся в Брюстер!

Все голоса в ресторане смолкли — присутствующие замерли в предвкушении интересного зрелища. Два врага встретились взглядами. Лео О'Коннор медленно скрестил руки на груди, попытавшись состроить презрительную мину, но попытка провалилась под немигающим взглядом Алана Редфорда, полным ненависти и неподдельного отвращения.

Секунд десять мужчины смотрели друг на друга в полной тишине, если не считать едва различимой скрипичной мелодии, льющейся из динамиков. Наконец Лео натужно, как провинциальный актер, выдавив из себя улыбку, направился к столику Алана и Карины.

— Сколько лет, сколько зим! — воскликнул он с сильным ирландским акцентом. — Как дела, приятель?

— Как и у большинства людей в этом городе: чем дальше от тебя, тем лучше, — довольно холодно ответил Алан. — Твоим, как ты выразился, приятелем я, заметь, никогда не был и не буду. Что ты здесь забыл?

— Как что? Красивых девушек, конечно. — С этими словами он послал Карине масленую ухмылку, которую некоторые дамы сочли бы неотразимой. — Не представишь меня своей очаровательной подруге?

— Нет, не представлю. Этой привилегией пользуются мои друзья, а ты, как я уже сказал, не в их числе. Ты сильно постарел, О'Коннор. В чем дело, тюрьма пришлась тебе не по вкусу? — Алан говорил спокойно, но громко, и последнюю фразу, несомненно, услышали все сидящие в ресторане.

Лео покраснел.

— Я вижу, ты из злопамятных. Зря я пытался…

— Пошел вон! Некоторые вещи не прощаются!

Лео О'Коннор коротко, но учтиво кивнул Карине.

— До свидания, мисс. Надеюсь, мы встретимся с вами при иных обстоятельствах.

Алан ответил за нее:

— Только в том случае, если я не буду против. Но О'Коннор уже поспешно направлялся к выходу. Карина сидела в оцепенении, словно увидела перед собой гремучую змею. Не ожидавшая, как и большинство присутствующих здесь, такой грубости от Алана, она сделала, прежде чем заговорить, два больших глотка «Барракуды»… для смелости.

— Неужели обязательно быть таким жестоким? Он пытался помириться с тобой, Алан. И он правильно заметил: ты, оказывается, из злопамятных.

— Разве ты не слышала, что я сказал? Он только что вышел из тюрьмы.

— На этот счет можешь быть спокоен: тебя услышали все сидящие здесь, — сказала Карина с немыслимым сарказмом.

— В таком случае, почему ты думаешь, что я должен с ним раскланяться и перейти на «вы»?

— Может быть, потому, что он уже отсидел свой срок и заплатил сполна за свое прошлое, которым ты его попрекаешь и теперь?

— Ты ничего не знаешь о его прошлом. А если бы знала, то, поверь, не стала бы защищать его столь пылко.

— Возможно, ты и прав. Но пока я точно знаю одно: ты был неправдоподобно груб и лез из кожи вон, чтобы унизить этого человека в глазах всех присутствующих.

Алан глубоко вздохнул, колеблясь, не раскрыть ли ей предысторию Лео, потому что чувствовал, что в какой-то степени она права. Что прошло, то прошло. Но если бы он смолчал сейчас, то О'Коннор, с его дешевым обаянием, вероятно, окружил бы себя ореолом невинного мученичества. Все забыли бы, что он сотворил, и память об этом стала бы вечным крестом Алана, и его одного.

— Он был арестован за опасную езду в пьяном виде, — коротко сказал Алан, решив ограничиться этим.

— Действительно, это не делает ему чести, — хмуро согласилась Карина, потупив глаза.

— Действительно, не делает, особенно если учесть, что в идущей навстречу машине были два пассажира — пожилой человек и малолетний ребенок.

Карина снова посмотрела на Алана, теперь в ужасе.

— Они пострадали?

— Ребенок, по счастью, нет. Но пожилого мужчину полностью парализовало и через год он умер. Это были мой двухлетний сын и мой отец, Карина.

Алан веско замолчал. Карина поднесла ладонь к губам, другую положила на его руку и застыла в этой позе. Глаза ее увлажнились.

— О, Алан, прости меня!

— За что? Тебя там не было.

— Я так огульно тебя осудила, и это теперь, когда мы выпили за то, чтобы реже ошибаться друг в друге!

— М-да, с твоим характером, да и с моим тоже, нам это вряд ли когда-нибудь удастся. Забудь про О'Коннора, нечего позволять ему испортить нам вечер! Как насчет второй «Барракуды»?

— Боже, нет. Я только допиваю эту, а мне уже немного ударило в голову. А вот водичка бы не помешала, — рассеянно добавила она, глядя куда-то через плечо Алана, пока он заказывал бутылку «перье».

Чем она так залюбовалась? Если этот бабник продолжает посылать ей пламенные взоры из-за моей спины, а она спокойно терпит это, то я трижды дурак, а она так же глупа и примитивна, какой показалась мне сначала! — клял себя Алан, глядя на Карину. А та не без легкой усмешки наблюдала за кем-то вне поля его видимости.

— Что тебя так заинтересовало, можно узнать? — спросил он не без раздражения. — У тебя уже появились поклонники?

— У меня — нет, — рассмеялась Карина с игривым блеском в глазах. — Зато одна молодая особа уже пять минут упорно разглядывает твой затылок, пытаясь, видимо, понять, ты это или нет. Ага, вот она пробирается к нашему столику.

Алан обернулся и увидел стремительно приближающуюся к ним Рейчел Споффорд. После Лео О'Коннора ее он хотел видеть здесь меньше всего.

— Так это все-таки ты, Алан, — прощебетала она, наградив Карину ледяным взглядом. — Я уж думала, что обозналась.

— Я так сильно изменился за две недели? — спросил он, поднявшись со стула, чтобы поцеловать ее в щедро напудренную и надушенную щеку.

Рейчел отступила на два шага и надула губки.

— Всего две недели, дорогой, и я уж никак не ожидала…

«Увидеть тебя с другой», — мысленно закончила ее фразу Карина, насмешливо оглядывая присоединившуюся к ним красотку, которая была бы еще лучше, если бы не злоупотребляла косметикой. Взгляд ее орехового цвета глаз светился неприязнью, когда она смотрела на Карину.