Валет мечей - Фриц Лейбер

Глава 9

Неделю спустя Фафхрд ужинал у Афрейт в ее выкрашенном светло-фиолетовой краской доме на северной окраине Соленой Гавани. Вечер был не по-весеннему теплым и благоуханным; яркий молодой месяц уже стоял высоко в небе, звезды казались каплями вина, упавшими из лунной чаши, которую воздевшая ее рука богини опускала теперь к вечно жаждущим устам заката. Завершив трапезу, Афрейт м Фафхрд решили пройтись через Большой Луг к Эльвенхольму, узкому каменному шпилю в два полета стрелы высотой, вспоровшему ровную гладь полей примерно в лиге к западу от города.

– Смотри, – указал на изящный силуэт скалы Фафхрд, – она наклонилась к Тарджу (на небе Ланкмара это было самое северное созвездие), как будто гранитная стрела, которую боги нацелили прямо в небо.

– Сегодня ночью они, похоже, зажгли все огни в своих подземных мастерских, так что от их жара цветы и травы запахли, как летом. Давай немного отдохнем, – отозвалась Афрейт и, коснувшись плеча Фафхрда, опустилась на травянистый дерн. И в самом деле, хотя еще не кончилась весна, а в воздухе уже пахло разнотравьем середины лета.

Окинув взглядом горизонт в поисках восходящих или покидающих его небесных скитальцев, Фафхрд устроился справа от нее. Откуда-то сзади, то ли из города, то ли с моря, донесся призывный звук горна.

– Ночные рыбаки рыбу подманивают, – высказал предположение Фафхрд.

– Прошлой ночью мне снился сон, – откликнулась Афрейт, – будто я гуляю в лесу, как вдруг из моря выбирается чудовище и идет за мной. Я вижу, как его чешуйчатая мокрая кожа светится в темноте. Но мне не страшно, и тогда этот зверь начинает понемногу превращаться в человека. Мне кажется, оно хотело меня не напугать, а предостеречь.

Когда она умолкла, последовал вопрос:

– Какого пола оно было?

– Женского, конечно, – без запинки ответила она и тут же засомневалась:

– То есть я так думаю. А может, у него вообще пола не было? В самом деле, почему же я не подождала, пока оно поравняется со мной, почему сама не пошла ему навстречу? Наверное, я чувствовала, что стоит мне повернуться к нему лицом, как оно тут же вновь обернется животным, бессловесной тварью.

– Мне тоже снился удивительный сон прошлой ночью, и чем-то он был невероятно похож на твой, – проговорил Фафхрд. – Или я грезил при свете дня? В последнее время со мной и такое тоже случается. – С этими словами он во весь рост вытянулся на упругой молодой травке, чтобы лучше видеть закрученные тугой спиралью семь звезд Тарджа. – Мне снилось, будто я нахожусь в огромном замке. Там миллион темных комнат, и я брожу по ним в поисках Гузорио (хотя мы с Мышеловом и придумали его, иногда он словно бы становится реальным), потому что во сне – может быть, внутри того сна я видел другой сон – кто-то сказал мне, что он хочет о чем-то рассказать.

Афрейт повернулась на живот и склонилась над ним" внимательно глядя ему в глаза, пока он говорил. Светлые волнистые волосы двумя плавными водопадами ниспадали по обеим сторонам ее лица. Он слегка изменил позу, так что пять из семи звезд Тарджа оказались у нее над головой, как корона (теперь его взгляд устремлялся то к ним, то к серебряному шнуру, стягивавшему края ее фиолетового корсажа), и продолжал:

– В двенадцатижды двенадцатой комнате я увидел стоявшую у дальней двери фигуру, одетую в чешуйчатую серебряную кольчугу (здесь наши сны совпадают), но она стояла спиной ко мне, и чем дольше я на нее смотрел, тем более высокой и тощей казалась она, – Гузорио должен быть совсем не таким.

Тем не менее я окликнул ее в полный голос и в тот самый момент, когда мой голос разорвал царившую там тишину, понял, что совершил непоправимую ошибку и что фигура преобразится, но это преображение принесет мне только вред. Видишь, тут наши сны опять совпадают. Но когда она начала поворачиваться, я проснулся. Драгоценная моя принцесса, знаешь ли ты, что носишь корону из звезд? – И когда она склонилась для поцелуя, его правая рука потянулась к серебристой змейке, вившейся по ее платью прямо под горлом.

Испытываемое им блаженство росло и ширилось, великолепная картина ночного неба, радость плоти и восторг духа, переплетаясь, многократно усиливали друг друга; экстаз наступил уже после захода луны. Но все это время его не оставляло странное ощущение, будто он идет путем, ведущим одновременно к бесконечной жизни и к неумолимой смерти, а Эльвенхольм лишь мрачная веха на этом пути.

Глава 10

– Слов нет, капитан Мышелов переменился, – уверенно, но в то же время удивленно и озабоченно заметил Пшаури лейтенанту Миккиду, когда два вечера спустя они вместе выпивали в «Обломке Кораблекрушения». – Вот тебе еще пример, хотя, видит Мог, их и так достаточно. Тебе, конечно, известно, как тщательно он следит, какую еду готовят нам стряпухи. Обычно он подойдет, попробует ложку-другую, скажет, если чего не хватает, – а один раз велел даже весь котел вылить, помнишь? – и пойдет себе дальше. А сегодня днем я своими глазами видел, как он стоял перед котлом с кипящей похлебкой и смотрел в него так долго, что хватило бы времени поставить и снова убрать большой парус на «Бродяге». Похлебка в котле пузырилась и пенилась, бобы и куски рыбы то всплывали на поверхность, то вновь уходили под воду, а репа и морковь крутились волчком, а он все смотрел и смотрел, словно надеялся прочесть там пророчество судеб мира.

Миккиду кивнул:

– А то еще взял моду ходить согнувшись в три погибели, как мамаша Грам, и подбирать такую мелочь, которую и муравей не заметит. Однажды он заставил меня следовать за собой по пятам; мы так петляли, словно разрабатывали маршрут для лабиринта, – это он показывал мне всякую дрянь, лежащую на земле: очески волос, мелкую монетку, камешек, покрытый рунами обрывок пергамента, мышиные какашки, мертвого таракана.

– А съесть все это он тебя не заставил? – поинтересовался Пшаури.

Миккиду в изумлении потряс головой:

– Еще не хватало… Но и не объяснил ничего толком. Только когда ноги у меня уже совсем затекли от сидения на корточках, он заявил: «Хочу, – говорит, – чтобы ты все хорошенько запомнил».

– А наш Капитан Фафхрд…

Вздрогнув от неожиданности, воры подняли головы. Через перегородку соседней кабины свесился озабоченный Скор, морщины покрывали его лоб с высокими залысинами.

– Наш капитан так занят наблюдениями за звездами – и днем, и ночью, – что просто диву даешься, как ему удается выйти из порта, не сломав при этом себе шею. Как думаете, уж не сглазил ли кто обоих?

Обычно между людьми Мышелова и Фафхрда существовало соперничество: обе стороны относились друг к другу с подозрением и никогда не упускали случая сказать колкость.