Дом в Лондоне - Кир Булычев

Тем более, что Слава умудрился перевести разговор в совершенно неожиданное русло.

— К тому же, — сказал он, — сумма, которую вы заплатили моей маме, значительна для нас. У нас каждый фунт на счету. И, наверное, мама уже все растратила. Она же такая мотовка!

И он криво усмехнулся.

Лидочка ничего не стала обещать, а ушла к себе.

Следующий день прошел без особых событий, если не считать того, что Иришка с отцом чистили и приводили в порядок большую спальню на втором этаже, а Валентина нарвала в саду разных цветов. Получился не лишенный нечаянной прелести веник, который засунули в банку из-под перца. Валентина хотела украсить этим букетом спальню, но Иришка перенесла его вниз, к телефону, и Лидочка ее поняла.

Тучи, застилавшие чело хозяина дома, не разошлись. Он больше не разговаривал с Лидочкой, но Иришка вечером у телевизора, когда все смотрели «Дорогу» Феллини, которая, к счастью, не требовала перевода, вдруг дотронулась до ее локтя и прошептала:

— Вы не уедете? Я так боюсь гражданской войны!

Лидочка хотела заснуть пораньше, погасила лампу, но не спалось. Ночи в Пендж-хаузе тихие, собаки здесь по ночам не брешут. Поэтому шорох в кустах и приглушенный возглас Лидочка услышала явственно, словно в комнате.

Может, потому, что она ждала чего-то подобного. Нетрудно было сообразить, что люди, установившие с какой-то целью микрофон, захотят узнать, почему он не функционирует. Может, вороны его утащили?

Лидочка поглядела на часы.

Половина первого. В доме уже спят. И если специально не слушать шум в кустах, то его и не услышишь.

Лидочка поднялась и подошла к открытому окну.

Она была права — за кустами на фоне освещенного луной футбольного поля двигались, исчезали и возникали вновь человеческие фигуры. Там искали пропавший микрофон.

На этот раз у Лидочки не возникло желания окликнуть их.

Значит, последние надежды на то, что микрофон оказался в кустах случайно, развеялись. Впрочем, их и не было.

Искали они долго, но старались не шуметь. Ушли, перешептываясь, а вскоре перешли на нормальный тон, и до Лидочки донеслись вполне русские и совершенно неприличные слова — видно, результаты поисков их глубоко разочаровали.

Лидочка не была уверена в том, что поступила правильно, убрав из кустов микрофон: может, лучше было сделать вид, что обитатели дома ни о чем не догадываются? Но как это объяснить Славе?

Лидочка заснула совсем поздно и на следующее утро все проспала — и отъезд Славы встречать свою бывшую жену, и суматоху, связанную с этим отъездом.

Она поднялась в десятом часу. За окном шумело птичье утро, а в доме было тихо.

Спустившись, Лидочка обнаружила краснодарских Кошек в столовой. Валентина гремела посудой на кухне, Василий устанавливал на столе бокалы. Там уже стояла бутылка шампанского.

— Ну и как? — спросила Валентина, заметив Лидочку.

— Подготовка к встрече законного наследника престола, — сказала Лидочка.

Почему-то ее слова обидели Василия.

— Мы вам повода не давали, — сказал он, выпятив трубочкой красные губы.

— Она и не хотела обидеть, — сказала Валентина. — Правда?

— Правда, — согласилась Лидочка. — Вы уже завтракали?

— Мы сегодня все вместе встали. Славик с Иришенькой на аэродром поехали, как договаривались. На его машине. А мы вот ждем.

— Значит, они через час приедут?

— Самолет вовремя прилетает, мы уже звонили, — сказала Валентина.

— Тогда я себе кофе сделаю и пойду по делам.

— Нет, нет! — замахала руками Валентина. — Ни в коем случае! Славик специально просил, чтобы вы их подождали.

— Зачем?

— Зачем? — Валентина обернулась за поддержкой к мужу.

Тот поддержки не оказал.

— Ну так принято, — неуверенно сказала Валентина. — Алла приезжает. Все же как бы хозяйка…

— А я платная жиличка, — сказала Лидочка.

Она пошла на кухню приготовить себе поесть. Холодильник был пуст. Конечно же, об этом пустяке забыли.

— А вы хорошо знали Аллу? — спросила Лидочка.

— Мы были в Москве, приезжали лет десять назад, — сказала Валентина. — У них остановиться было негде — квартирка маленькая. А они втроем. Мы у Марксины Ильиничны стояли. Мы фотографии смотрели.

— Эффектная женщина, — добавил Василий.

И Лидочка поняла, что Аллу они почти не знают, может, и не видели никогда. Алла же не уделила им должного внимания. И вернее всего, они ею остались тогда недовольны. А сейчас почуяли, что она может вновь вернуться в хозяйки дома, на этот раз заграничного. Это их встревожило и расстроило.

Лидочка пила кофе со вчерашней горбушкой.

— Я схожу в магазин, — сказала она, — а то неловко, встретить нечем. Человек приедет в пустой дом.

— Славик вчера шампанского купил! — отпарировал Василий.

— Да, у нас с этими заботами, ожиданиями, — сказала Валентина, — просто руки опускаются иногда.

Василий вдруг обиделся.

— Не надо нас упрекать, — сказал он. — Я ведь вижу, что вы на нас как на украинских куркулей смотрите. А у нас каждая копейка заработанная, каждая на счету. Вы думаете, что наш Славик хоть копеечкой с нами поделился? Правда, за комнату он с нас не берет. А куда, скажите, ему свои тысячи-миллионы девать? Куда?

— Вася, ну ты уж совсем за рамки вышел, — остановила его жена.

— Я нарочно в «Сэйфуэй» не пошел, — продолжал разошедшийся Василий. — Из принципа. Если ты желаешь унижаться и эту низменную особу к себе пригласил, то и корми ее! Разве я не прав? Сколько она горя ему причинила, сколько он из-за нее слез пролил! А как можно было девочку свекрови подкинуть?

— Все забывается, — сказала Валентина. — Теперь уж и Иришке кажется, что мамочка ее добрая, хорошая. Она ждет ее не дождется. И Славик только хорошее вспоминает. Все как дымкой заволокло. Ты меня, Лидия, понимаешь?

— Да, — согласилась Лидочка.

— Он растерялся, что двух недель на подготовку не оказалось. Но увидит — растает. А она жестко возьмется. Это, скажу я тебе, фигура!

Лидочка взяла кошелек и собралась в магазин. Но стоило ей открыть входную дверь, как у дома остановился голубой «Воксхолл». Получилось, будто Лидочка поджидала под дверью приезда августейших особ. И распахнула дверь им навстречу.

Но не закрывать же дверь. Она так и стояла, глядя, как отворилась задняя дверца. Первой из машины вышла высокая, статная молодая брюнетка и спросила:

— Это и есть наше палаццо?

И Лидочке, так как ответить более было некому, сказала:

— Наверное.

Женщина удивленно посмотрела на нее, ожидая разъяснений. В это время распахнулась дверца со стороны тротуара, за рулем сидел Слава. Он вылез из машины. Иришка побежала открывать багажник.

— А вот и наша Лидия! — громко сообщил Слава.

Лидочка послушно кивнула.

— Очень приятно! — Все внимание Аллы переключилось на Лидочку. Она направилась к ней, протянув полную красивую руку. Утренние солнечные лучи падали на нее сквозь листву и лепестки роз.

С первого взгляда Алла Лидочке понравилась. Куда больше, чем со второго или с третьего.

Ты никогда не видишь человека в первую встречу таким, каким будешь видеть его в последующие годы. Перемены могут быть к худшему или к лучшему, но они обязательны.

Сначала Алла показалась Лидочке значительнее, чем была на самом деле, даже царственней.

Может, это происходило от ее замедленных, размеренных движений на фоне суеты, поднятой ее дочкой и бывшим мужем.

Лидочка не старалась специально разглядеть героиню этого романа, но вынуждена была отметить замечательный цвет кожи, чудесные густые волосы, яркие, будто наполненные слезами, серые глаза.

Очевидно, если бы первым эту женщину разглядывал мужчина, он бы обратил внимание на иные черты лица и тела. Он бы увидел высокую грудь, крутые, широковатые бедра, замечательную линию крепких, прямых ног. Цвет лица он мог бы и упустить.

Второй взгляд, который Лидочка позволила себе уже внутри дома, дополнил первое впечатление тем, что лицо Аллы несло на себе печать грубости, приятной легковозбудимым мужчинам, подбородок крупноват, губы поджаты.

Внимательный мужчина отметил бы со своей стороны, что пальцы рук коротки, а щиколотки и кисти толстоваты.

Глаза были яркими. Величина же их достигалась скорее умелым наложением туши. И тенями вокруг.

Впрочем, Алла была хороша и уж тем более хороша рядом со своим бывшим мужем-кузнечиком и дочкой, которая унаследовала от родителей худшее: от матери — тяжесть костей, массивность конечностей и маленькие глаза, а от отца — слишком длинный, краснеющий от волнения и холода нос, тонкие губы и узкие плечи.

— Я тебе говорил. — Слава продолжал суетиться перед бывшей женой.

Иришка стояла у машины, держа чемодан, и не делала попытки пройти к дому. Лидочка подумала, что в ее перманентной революции наступает новый этап — противостояние с матерью.